Леонид обязательно умрет - Дмитрий Липскеров

— Отвернись к стене!

Чигирь послушно повернулась к Леониду затылком. Она ждала выстрела, а потому зажмурила глаза.

Его пальцы ловко свернули крышечку с пузырька из-под валерианки, он посветил фонариком сквозь мутное желтое стекло, удовлетворившись броуновским движением хищных насекомых. Взболтнул пузырьком, а потом поднес его к большому рыхлому уху Будёны Матвеевны. Она вздрогнула, будто хотела попасть в синхрон с выстрелом, но того не произошло, лишь в ушной раковине похолодало.

— Тихо, тихо, — попросил Леонид, успокаивая. — Ничего страшного…

Рыжие муравьи стекли тоненьким ручейком прямо в ушной проход, а для надежности ночной гость заткнул слух комочком ватки, заблаговременно пропитанной стеарином.

— Вот и все, — сообщил Леонид. — Я еще минутку посижу с тобой. Хорошо?..

Сначала ей показалось, что кто-то скребется к ней в мозг, будто просится войти в мысли… Потом она почувствовала хруст, похожий на сминаемую обертку для цветов… Целлофан, целлофан!..

В этот момент Леонид уже прикрыл за собою дверь материнской комнаты. Английский замок приветливо-прощально щелкнул, оставляя Будену в смертном одиночестве.

Когда он вышел на лестницу и спустился на пролет вниз, то услышал дикий крик… Он встретил его равнодушно…

Будёна кончалась в страшных муках, сходя с ума от бешеной боли, а Се-Се, картограф и бывший сладострастец, теперь тугоухий старик, спал себе покойно в бывшей комнате Слоновой Катьки, становясь этой ночью законным вдовцом…

* * *

Леонид чувствовал, что по его следу пошли легавые.

Он уходил от них, совершенно не боясь — знал наверняка, что его мыслительный аппарат лучше любого компьютера, а уж тем более ментовских мозгов…

Леонид решительно бросил квартиру на Герцена, законсервировав ее до лучших времен, снял другую, просторную, хоть и на окраине. Машеньке ничего не объяснял, да она, собственно, и не любопытствовала излишне. Об одном лишь жалела — оставленный приход со стареньким Иваном Самойловичем… Но и в Тушино имелась действующая церковь, правда, пустая, так как батюшка в ней болел пьянством, старух в районе было мало, а молодежь не подтянулась пока к вере отцов.

Стоя на коленях перед образом Богородицы, она неустанно просила для себя ребеночка. Шептала молитвы почти громко, объясняя, что лет ей более тридцати уже, а материнства нет…

— Мальчика-девочку, все равно… Счастья им хочу!.. И себе…

И Богородица услышала мольбы Машеньки, чья душа всегда была открыта для небесного света.

В мае месяце, в конце его дней, она точно знала, что беременна…

Машенька сообщила об этом Леониду при первой возможности.

— У нас будет сын, — возвестила она.

В этот момент муж отправлял в рот пригоршню турецкой черешни, сплевывая косточки в открытое окно и слушая звуки выстрелов, доносящиеся со стрелкового полигона.

Он обернулся на новость и спросил:

— Что он тебе сказал?

— Кто? — не поняла Машенька.

— Сын.

— Ему всего тридцать дней…

— Значит, ничего.

Она была обескуражена.

— Ты не рад?

Он не знал. Ему надо было подумать…

Ему надо было вообще о многом подумать…

Он жил какой-то странной жизнью, промышлял крупным разбоем и ни с кем не общался, кроме Ромки Психа, который к тридцати годам практически спился и уже не годился для дел, и Машеньки, жены.

Рад ли он, что у него будет сын?.. Всю жизнь существовать разочарованным в физической убогости человеческого бытия!.. Ждать момента перехода в иное сознание!.. Будет ли его сын таким же, как он ? Сохранит ли он в себе то Великое знание, после того как родится?.. Или мальчишка получится обыкновенным, который вряд ли доживет до понимания Е = mc2 …

У Леонида защемило в сердце. Он обернулся на Машеньку, которая продолжала обескураженно смотреть на мужа, и улыбнулся ей.

— Конечно, рад!..

Он произнес эти слова так искренне, что Машенька в единый миг стала совершенно счастливой. Она ухватилась обеими руками за пока еще совершенно плоский живот и затараторила об их будущем — «а что вдруг не только мальчик родится, но и девочка?»…

— Ах, жаль, что Серафима Ильинична не увидит наших деток!

— А кто это? — спросил он.

— Ты что!..

Он вспомнил милую старушку из детства, приютившую их детские сердца, и замахал рукой на себя, мол, дырявая голова и все такое!..

— А крестить непременно у Ивана Самойловича!.. — радовалась Машенька.

— Конечно, — подтвердил он, улыбаясь, а сам рассматривал лицо жены, ее по-прежнему прекрасные глаза с небольшими сеточками морщинок вокруг.

— Ты любишь меня? — спросила она совсем по-детски.

— Очень, — ответил он с предельной искренностью.

Глядя на радость жены, Леонид почему-то вспомнил их первую брачную ночь. Ее детское, угловатое тельце с мальчишеской грудью…

— Очень! — подтвердил он…

А через месяц Леонид придушил Ромку Психа. Как шелудивого пса.

Рыжий самостоятельно пытался провернуть дело, задуманное Леонидом, при этом взяв в долю блатных. Батина судьба ему покоя не давала…

Наехали на обменный пункт, постреляли людей, а ушли лишь с тремя сотнями долларов. А завтра в обменнике должны были быть полмиллиона…

И не то самое главное, что облажались, а то, что наследили…

Блатные наехали на Ромку за неверную информацию и предъявили. Рыжий сдулся легко и сдал их совместный с Леонидом общак… Потом блатных взяли менты, лишь Ромке удалось оторваться…

Он нашел его в маленькой квартирке, о которой никто не знал и которую они имели на крайняк.

Ромка валялся на матрасе, сильно выпивший, но не пьяный. Страх будоражил ему мозги и вытрезвлял организм.

— Ты что сделал? — поинтересовался Леонид. Ромка внезапно озлобился и вскочил собакой на четвереньки. Почти залаял.

— А ты что!.. Надоело!!! Все ты, даты! — гавкал непонятное Рыжий. — Ты все время главный!.. Я — дерьмо собачье!.. С детства меня дурил и использовал!..

— Ты что, Рыжий?

— Хватит! Надоело!

— Что тебе надоело? — удивился Леонид.

— Все надоело!.. И ты надоел со своей лилипутской рожей! Почти тридцать лет меня наклоняешь!.. У тебя — все, а у меня ничего!

Ты сейчас свой грех на меня свалить хочешь, — пояснил Леонид. — Ты Ромка — сука, а выглядеть хочешь кобелем! Вот и все дело…

— Просил я тебя тогда, после первых инкассаторов, чтобы ты меня на зону отпустил! Так нет же!.. Нужен я был тебе как инструмент подручный! Сволочь ты!.. Никого у меня! Ни бабы, ни детей!..