Фурцева - Леонид Млечин

Восемнадцатого октября 1956 года ему исполнилось семнадцать лет, и он сразу подал заявление с просьбой призвать его на военную службу. Он захотел стать оператором радиолокационной станции в американской армии. Вторая военная специальность — снайпер. Он добился неплохих результатов в стрельбе, потому что с детства любил охоту и обожал оружие. Это важное обстоятельство, поскольку часто ставится под сомнение его умение хорошо стрелять. Освальд окончил всего девять классов, что ограничивало возможности продвижения в армии. Он считал себя недооцененным. Он служил на американской военной базе в Японии. В октябре 1957 года выписал себе по почте из Америки пистолет. Это было нарушением правил. Его отдали под суд за владение незарегистрированным оружием. Приговорили к двадцати дням тяжелых работ, понизили в звании до рядового. Он подрался с сержантом и угодил в карцер на месяц. Оттуда он вернулся другим человеком — холодным и злобным.

Возможно, тогда у него и родилась мысль — раз ничего не получилось в американской армии, раз к нему отнеслись так плохо, бежать в Советский Союз и начать новую жизнь. Тем более что с юности он интересовался левыми идеями. Неожиданно приступил к изучению русского языка, на вопросы сослуживцев отвечал русскими словами «да» или «нет». Сослуживцы придумали ему кличку «Освальдович» и ласково называли «советским шпионом».

В 1959 году подошла к концу его военная служба. Он подал документы в колледж имени Альберта Швейцера в Швейцарии, где изучают искусства. 23 марта 1959 года Освальд сдал экзамены, получил эквивалент школьного диплома, что позволяло ему поступить в колледж. В Новом Орлеане он купил билет на пароход и приплыл в Гавр. Через Лондон добрался до Хельсинки, где обратился в советское посольство за визой. 14 октября 1959 года он получил туристскую визу на шестидневную поездку. 15 октября он сел на поезд и на следующий день был уже в Москве.

В советской столице он неожиданно попросил политического убежища. Американцы делают это не каждый день, потому его делом занимался начальник контрразведки генерал Олег Михайлович Грибанов. Он доложил о молодом американце тогдашнему председателю КГБ Александру Шелепину. Председатель распорядился избавиться от Освальда: пусть уезжает к себе на родину.

Освальд отказался покидать Советский Союз. 31 октября 1959 года он пошел в американское посольство в Москве и демонстративно отказался от американского гражданства. Его хотели выслать, но он пытался покончить с собой — вскрыл себе вены.

Самоубийца нередко и не пытается уйти из жизни. Он надеется, что его спасут. Ему важно привлечь к себе внимание, вызвать сочувствие. Но отнюдь не все, кто оказался в самом трудном положении, пытаются покончить с собой. Попытка перерезать себе вены очень многое говорит о личности Освальда, о его сложной и болезненной психике, о глубоко скрытой внутренней агрессии.

«В комитете госбезопасности, — вспоминает полковник Виктор Черкашин, работавший в Первом главном управлении КГБ по линии внешней контрразведки, — считали, что у Ли Харви Освальда не все в порядке с головой. Это стало ясно, когда он попытался совершить самоубийство в Москве. Его не только не считали подходящим для вербовки, но и подозревали, что он агент ЦРУ».

Вопрос доложили секретарю ЦК Фурцевой. Екатерина Алексеевна явно расположилась к молодому человеку. Похоже, она поверила в его искренность. Возможно, на нее произвела впечатление его готовность покончить с собой. Как будто Фурцева чувствовала, что настанет момент, когда и она сама попытается лишить себя жизни в знак протеста против вопиющей, невиданной, немыслимой несправедливости!.. Екатерина Алексеевна по-матерински разрешила ему остаться.

Отправили американца в Минск. Это был крупный город в европейской части страны, при этом контакты Освальда с иностранцами практически исключались. В столице Советской Белоруссии в ту пору иностранных журналистов и дипломатов не было — только представительства социалистической Польши и Восточной Германии.

В КГБ Белоруссии мне подготовили справку о минском эпизоде жизни Освальда:

«1 декабря 1959 года распоряжением Совета министров СССР Ли Харви Освальду было предоставлено право временного проживания на территории СССР сроком на один год. В последующем предполагалось решить вопрос о предоставлении ему права постоянного проживания в Советском Союзе и получении советского гражданства.

Местом проживания определили Минск. Ему было предложено устроиться на радиозавод в качестве ученика с заработной платой в 780 рублей (кроме того, предполагалась ежемесячная компенсация по линии Красного Креста в размере 700 рублей, а также выделение 5000 рублей на оборудование квартиры).

В начале января 1960 года Ли Харви Освальд прибыл в столицу БССР и поселился в гостинице „Минск“ (номер 453).

В марте 1960 года американцу от радиозавода была предоставлена однокомнатная квартира в новом доме по адресу: ул. Коммунистическая, дом 4, квартира 24.

В Минске Ли Харви Освальд вел себя замкнуто. Хотя и называл себя марксистом и коммунистом, но никакого интереса к политической литературе, в том числе произведениям классиков марксизма-ленинизма, не проявлял. Высказывал намерение поступить учиться в Институт иностранных языков, для чего много времени уделял изучению русского языка.

В апреле 1960 года Ли Харви Освальд женился на ассистентке аптеки 3-й клинической больницы M. H. Прусаковой. Брак был зарегистрирован Бюро ЗАГС Ленинского района Минска. Познакомился Освальд с Прусаковой на танцах в мединституте.

В декабре 1960 года Ли Харви Освальд установил переписку с американским посольством в Москве и начал изыскивать возможность возвращения в США».

Русскому языку по просьбе парторга цеха его учил будущий председатель Верховного совета Белоруссии Станислав Шушкевич, который работал на том же заводе.

Странная это, конечно, была картина. В перерыве рабочие играли в домино. Освальд читал книгу. «Забивать козла» так и не научился. Он вполне ладил с товарищами по цеху. Только однажды подрался, и стало ясно, как легко он теряет внешнее спокойствие. Он охотно ходил в кино и театры, смотрел мотогонки на стадионе «Динамо». Заглядывал в кафе «Весна», булочную № 48, закусочную-автомат и гастроном на площади Победы. Любил танцы. Товарищи по цеху брали его на охоту.

«На охоте на уток мне с Освальдом довелось быть дважды в одной компании, — вспоминал инженер-конструктор Евсей Лившиц. — Помню, как спали на полу в деревенской хате где-то на Вишневском озере. Освальд не отличался особым умением в стрельбе по уткам, хотя и хвастался этим. У него в значительной-степени получалось освоение великого и могучего русского языка, особенно в части ненормативной лексики… А вообще-то он производил впечатление честного и порядочного молодого человека, не способного на плохие поступки…»

В архиве КГБ Белоруссии хранятся толстые папки, которые все еще не рассекречены. Это подробные, поминутные отчеты о том, чем именно занимался Освальд, дословные записи его разговоров. Надо понимать, установленная в его квартире аппаратура прослушивания никогда не выключалась… И рядом с ним постоянно находились доверенные лица госбезопасности. Чекисты никогда не выпускали его из поля зрения. Судя по всему, Освальда до последнего подозревали в двойной игре.