Дочь Нефертити - Татьяна Семенова

— Составим-ка письмо от имени визиря, — сказал Джедхор, — и я скреплю его печатью, полученной от Нефертити.

Апуи принёс папирус, и Джедхор сам написал послание для Тамита, которое и передал своим верным слугам. В указанный час колесница с двумя хорошо одетыми людьми, исполняющими роль приближённых Аи, выехала по направлению к Большому храмовому комплексу Амона.

Время тянулось очень медленно. Ребята ходили по комнате, как хищники ходят по клетке в зоопарке.

— Если они не смогут похитить Тамита, — твёрдо сказал Саша, — нам во дворец идти нельзя. Сами знаете…

— Ну, если я правильно помню, — Ваня, как всегда норовил поспорить, — это грозит нам каким-то там коротким замыканием во времени и невозможностью вернуться. Чего такого-то? «Фаэтон» у нас все равно уже отобрали.

— Ну, ты скажешь! — возмутилась Аня. — Сам оставайся в этом дремучем Египте, а я пойду вызволять «Фаэтон»… Вот если бы в средневековой Франции… — мечтательно добавила она. — Там я готова была остаться… Только вы не разрешили.

— Ух ты, ах ты! — попался Ваня на эту провокацию. — Ну, конечно! Там ты была со своим рыцарем и порхала, как птичка в облаках.

— Дорогой мой Иван Владимирович, — ответила девушка с достоинством, — не Вам, приземленному человеку, судить о том, насколько высоко может подняться Птицына на своих собственных крыльях!

Ваня вдохнул воздуху побольше, чтобы ответить не менее цветистой фразой, но Саша очень строго посмотрел сначала на него, потом на Аню.

— Не думаю, что есть какой-то смысл идти во дворец без меня, — сказал он. — Вряд ли царицу порадуют ваши рассказы на русском или английском языках. Так что давайте дождемся успешного похищения Тамита. Это будет означать, что история пошла по своему основному руслу. Я же вспомнил, как мой предшественник был похищен. А что касается «Фаэтона»… Джедхор приложит все усилия, чтобы найти волшебную шкатулку, как он её называет. Я слышал, как слуги докладывали ему о ходе поисков.

— Ну, и что они говорили? — поинтересовался Ваня.

— Да вроде вычислили уже, кто украл прибор, и направились по следу. Но тут от нас ровным счетом ничего не зависит. Предлагаю о другом подумать. Пока время есть.

— О чём? — заинтересовалась Аня.

— Уже второй раз «Фаэтон» переносит нас в прошлое, и у нас опять нет возможности сидеть сложа руки, оставаться простыми наблюдателями, мы вынуждены почему-то принимать участие в исторических событиях. Вам не кажется это странным?

— Знаешь, — медленно произнесла Аня, — тут вообще-то с самого начала всё странно… Но я думаю, это зависит от человека: кем он был, какое положение занимал в обществе, как влиял на историю. Наверно, любой человек как-то на историю влияет. Из маленьких конкретных поступков она и складывается. А все люди связаны между собой. Вот ты, например, проснулся утром в плохом настроении, вышел из дому и нахамил человеку, чтобы «выпустить пар». А этот, кому ты нахамил, допустим, личный шофёр какого-нибудь члена правительства. Твоё настроение передалось ему — цепная реакция. Он сел за руль автомобиля и не справился с управлением, его босс попал в больницу… А в правительстве решался важный вопрос, одного голоса не хватило, ну, и ввели, допустим, войска в соседнюю страну или дефолт устроили… А всё из-за чего? Из-за твоего плохого настроения.

— Ты какие-то страсти рассказываешь, — покачал головой Ваня. — Если бы все так было, мы бы уже из Франции вернулись не в свою Москву, а в какой-нибудь душный кошмар похожего, но искаженного мира, как в кино показывают. Не верю! Как говорил Станиславский. Наверняка существуют какие-то регулирующие механизмы. Ты, как слон в посудной лавке, влезаешь в мир со своим плохим настроением, а другой человек — с хорошим настроением — все это безобразие исправляет.

— Согласна! — обрадовалась Аня стольлюбопытной мысли. — Я ведь о том же и говорю. Регулирующий механизм, Бог или природа — это все игра словами. А по сути, каждый из нас влияет на историю. Каждый поступок вплетается в некий общий поток. Понимаете? — она все больше увлекалась. — И все мы отвечаем друг за друга и за мир в целом. А «Фаэтон», собственно, ничего к этому и не добавляет. Просто, оказавшись в прошлом, мы особенно ярко видим, как работает этот закон истории. Раз мы живём здесь, значит, влияем на данный отрезок времени. Так задумано. Быть сторонними наблюдателями могут только боги. А мы — обычные люди и сразу, автоматически становимся участниками всех событий. Понимаете, о чём я говорю? Не было у нас выбора и нет.

— И все равно странно, — сказал Саша, оставаясь при своём. — Мы же могли оказаться в каком-нибудь захолустье, общаться со случайными людьми… Так нет же, сначала попадаем в легендарный Монсегюр, потом — прямо на похороны не менее знаменитого Тутанхамона.

— Мудрите вы оба, — заметил Ваня. — Каждый просто попадает в свою прошлую жизнь. А уж кто кем был, — это дело случая. И два раза — это еще не статистика. Да и так ли уж сильно в итоге мы повлияли на историю?

— Ну, по поводу Франции — тебе виднее, — не стал спорить Саша. — А здесь на сегодняшний момент мы лишь выяснили, исходя из моих воспоминаний, что Тамит был похищен Джедхором. Джедхор это сделал, потому что мы его попросили, точнее даже, поставили условие, так как у нас нет выбора. Вот и всё, что пока известно о нашей роли в истории Древнего Египта.

— Но это и есть самое важное, — заключил Ваня, — мы же согласились на участие в похищении Анхесенамон. И если не совершим его, история изменится, а этого нельзя допустить. Правильно я понимаю?

— В общем, да, — кивнул Саша. — Но у нас нет подсказки, что делать дальше во дворце: как вести себя, что говорить… Мы даже не знаем, что должно получиться в результате, то есть что будет с Анхесенамон.

— Да, — вздохнул Ваня, — во Франции было проще. Я там добросовестно все вспомнил и выдал готовый сценарий жизни в Средневековье, оставалось лишь чётко следовать этому плану и никакой самодеятельности. А ты, Ветров, халтуришь: половину перезабыл и подбиваешь нас действовать по наитию.

Саша ничего не сказал, лишь виновато развел руками. И Ваня, вдруг почувствовав себя самым здравомыслящим среди них троих, твердо заявил на правах временно исполняющего обязанности старшего:

— Ладно. Что будет — то будет. Но во дворец идти надо. Кстати, ребята, вы придумали интересные истории, которые мы будем рассказывать Анхесенамон?

— А чего их придумывать, — ответила Аня. — Их давно уже придумали другие люди. Гомер, например. И вообще, лично я знаю предостаточное количество сказаний, мифов и легенд, которые будут интересны владычице своей новизной.

— Вот и чудненько! — обрадовался Ваня. — Ты их будешь рассказывать, а Сашка — переводить.

— А ты что будешь делать? — спросила Аня. — Плясать, что ли? Или фокусы показывать?

— Короче, — прервал их Саша, вспоминая, что старший все-таки он. — Каждый будет рассказывать истории. Иначе мы подорвём свой престиж. Корнет Оболенский, уж и Вы, пожалуйста, не ударьте в грязь лицом! Мы должны дополнять друг друга, как музыканты в оркестре. Задача ясна?