Пока ангелы спят - Анна и Сергей Литвиновы

Сценарист-лауреат Беленький обнаружился на даче в Переделкине: он разговлялся вместе с юной женой и того же возраста взрослым сыном от первого брака. Двое оперативников, представившись офицерами налоговой полиции, препроводили сценариста в его рабочий кабинет. И двух минут не потребовалось, чтобы Беленький раскололся. Он живо рассказал все, что знал, о господине Козлове и его заказе. Показания Беленького в целом совпадали с показаниями Данилова: офис на Большой Дмитровке, странный заказ, аванс зеленой наличностью… На грозный вопрос: «Как вы договорились о дальнейших связях?» – последовал робкий ответ: «Никак не договорились – он обещал сам найти меня».

– Как продвигается работа над сценарием? – спросили у Беленького.

– Понемногу, – пожал тот плечами. – Пока я только разработал образы героев… Набросал план…

– Разрешите взглянуть?

Беленький с готовностью передал оперативникам несколько листков, исписанных стремительным почерком. Покуда первый комконовец просматривал их, второй, внимательно глядя на сценариста, заявил, что его заказчик является установленным агентом ЦРУ. Его, лже-Козлова, миссия заключается в вербовке в среде российской творческой интеллигенции агентов влияния. («Вот ужас-то…» – прошептал сценарист – его прошиб холодный пот.) «Вы не будете продолжать работу над данным произведением, – внушительно проговорил оперативник. – И вы сообщите нам сразу же, как только ваш заказчик выйдет с вами на связь».

– Да-да, конечно-конечно, сразу же… – пролепетал сценарист.

– А пока мы изымаем эти ваши черновики и наброски.

– Пожалуйста-пожалуйста, конечно-конечно…

– И вы никогда и ни за что не будете продолжать работу над сценарием!

– Естественно! Естественно!.. Но если… Если Козлов потребует деньги назад?

Агенты переглянулись.

– Не потребует, – внушительно сказал первый.

Беленький предложил оперативникам «по рюмашечке», однако оказался несказанно рад, когда те отказались и убрались восвояси, безвозвратно забрав при этом его черновики.

Буслаев тем временем – чтоб не скучно было сидеть в авто, наблюдая за нарышкинской многоэтажкой, – отрабатывал линию подлинных хозяев офиса на Большой Дмитровке. Узнать о них, благодаря обширной базе данных, удалось многое, однако ни с одним из них не оказалось возможным в настоящее время встретиться лично. Все, пользуясь обширными выходными, убыли проводить праздники за границу: кто в Шарм-эль-Шейх, кто в Прагу, а кто и на Маврикий.

Буслаев попросил было Петренко подключить к разработке фирмачей – хозяев офиса на Большой Дмитровке резидентуры Службы внешней разведки, но Петренко поморщился: «Обходись своими силами, Буслаев!.. Не тот случай!»

Лейтенант Кононова с разрешения Петренко тоже перебралась из квартиры Данилова (там по-прежнему шел обыск) в штаб Комиссии – здесь имелись куда более мощные и совершенные компьютеры, нежели ее походный лэп-топ. Варвара, опытная компьютерщица, была занята тем, что ломала пароли электронного адреса [email protected], якобы принадлежащего несуществующему издательству «Первая печать». На удивление почтовый ящик оказался буквально-таки обложен паролями – помимо обыкновенных, применяемых провайдерами, он содержал по меньшей мере три уровня дополнительной защиты.

Еще один оперативник отправился на Главпочтамт на Мясницкой – проверять и осуществлять выемку в абонентском ящике 111.

Сам же Петренко, сидючи в своем подземном кабинете, помимо того, что руководил действиями своих людей, принимал сообщения и давал новые задания, сосредоточился на поиске человека, известного под фамилией Козлов.

Кто он? Представитель инопланетной цивилизации?

Или могучих, сверхъестественных, потусторонних сил?

Агент вражеской державы, изысканным способом пытающийся нанести урон его Отечеству?

Безумный или полубезумный экстрасенс с мощнейшими возможностями – наводить галлюцинации, гипнотизировать не только на расстоянии, но и через третьи лица – экстрасенс, демонстрирующий свои огромные возможности? Демонстрирующий – ради того, чтобы затем перейти к угрозам и шантажу в адрес действующей власти?

Все четыре версии имели право на существование. Ни одну из них Петренко не отвергал.

Однако все в нем противилось идее, что Козлов – нечеловек, что он – представитель чуждого разума или потусторонних сил. Слишком уж он «подкован» для ино-планетянина или сатаны. Очень уж много подробностей деталей, безусловно, мелких и маловнятных для иных, чуждых человечьей жизни структур, – окружали все поведение Козлова в Москве.

Объявление в газете… Абонентский ящик на Главпочтамте… Электронный адрес, тщательно запароленный… Едва отремонтированный офис на Большой Дмитровке… «Неужто, – думал Петренко, – дьявол или инопланетяне появятся не в пересвете молний или грохоте плазменных ускорителей, а в столь ничтожном обрамлении? Зачем им тратить время и силы на этакое мелочное копошение? Создавать себе офис, приобретать абонентский и компьютерный почтовые ящики?»

Поэтому, не сбрасывая окончательно со счетов версий о над-Земном и под-Земном происхождении господина Козлова, подполковник пока остановился на идее о том, что пресловутый «издатель», будь он суперагентом иностранной державы или сбрендившим экстра-экстрасенсом, – прежде всего человек, хорошо знакомый с реалиями земной, российской, московской жизни.

Петренко решил воспользоваться для поиска Козлова огромными возможностями суперкомпьютера Комиссии.

В суперкомпьютере, идейно продолжавшем дело Бертильона, хранились данные обо всех жителях России и ближнего зарубежья, кто в течение своей жизни хотя бы раз попадал в поле зрения спецслужб. А таковых было много, очень много – гораздо больше, чем может представить себе иной обыватель. В картотеке Бертильона в девятнадцатом веке преступники классифицировались согласно внешним параметрам: длина каких-нибудь там предплечий или среднего пальца левой руки. В суперкомпьютере Комиссии в начале века двадцать первого таковых факторов было куда больше. И касались они вещей, порой куда менее, нежели длина фаланги, осязаемых: отношение к режиму, например, или же степень социализации…

Начиная поиск Козлова, подполковник первым делом учел и ввел в ЭВМ все известные данные о личности «гражданина с Большой Дмитровки»: мужчина славянской внешности, на русском говорит, как на родном, не моложе тридцати и не старше сорока пяти лет…

Под эти требования подпадали миллионы, если не десятки миллионов россиян.

Тогда Петренко сузил круг поиска: в графе «материальный достаток» он, учитывая щедрые козловские гонорары, выделил пункты «богатый» или «очень богатый». А в рубрике «образование» подполковник, вспомнив одни только темы бесед Козлова с переводчиком Даниловым, сценаристом Беленьким, художником Шишигиным, недрогнувшей рукой отметил «высшее».