Перри Мейсон: Дело о бархатных коготках. Дело о фальшивом глазе - Эрл Стенли Гарднер

Перри Мейсон затушил сигарету в пепельнице:

— Не нужно извиняться, сержант. Приходите снова в любое время.

— Если окружной прокурор решит, что с той свидетельницей случилось то, что думаю я сам, то я точно вернусь. И уходить отсюда буду не один.

Перри Мейсон продолжал вести себя очень вежливо и любезно.

— Рад видеть вас в любое время, сержант, — сказал он.

Брунольд повернулся к Перри Мейсону:

— Послушайте, вы должны…

Холкомб кивнул двум сопровождавшим его полицейским. Они резко подняли Брунольда со стула.

— Нет, не должен, — ответил Холкомб вместо Мейсона. — У вас было время поболтать.

— Вы не можете запретить мне разговаривать со своим адвокатом, — взревел Брунольд.

— Нет, не могу, но после того, как задержание должным образом оформлено, а вы помещены в тюрьму, — пояснил Холкомб. — Вот тогда вы имеете право пригласить адвоката. Но до этого времени еще много воды утечет.

Двое сопровождавших Холкомба полицейских вытолкали Брунольда за дверь. Он пытался сопротивляться и упирался. Они достали и защелкнули наручники на его запястьях, а потом хорошенько подтолкнули задержанного.

— Вы сами напросились, — сказал один из полицейских.

Дверь за ними захлопнулась. Сержант Холкомб остался в конторе и гневно смотрел на Перри Мейсона. Тот зевнул и вежливо прикрыл рот четырьмя пальцами.

— Простите, сержант, — сказал он. — У меня был очень тяжелый день.

Холкомб развернулся, резко распахнул дверь, но остановился на пороге и снова повернулся к адвокату.

— Вы используете поразительно хитрые методы для человека, который так редко добивается реальных результатов, — в точности повторил он фразу, недавно сказанную ему Мейсоном.

Холкомб хлопнул дверью. Мейсон весело улыбнулся Делле Стрит:

— Как насчет того, чтобы заглянуть в один из ночных клубов перед тем, как отправляться по домам?

— Если я сниму шубу, меня арестуют, — ответила она, оглядывая себя. — Помнишь, как ты велел мне одеться побыстрее? Я могу ввести в грех тех, кто увидит меня без нее.

— Значит, ты возвращаешься домой, — решил Мейсон. — По крайней мере, один из нас должен остаться на свободе.

Делла Стрит обеспокоенно посмотрела на адвоката:

— Шеф, неужели ты думаешь, что он и тебя может арестовать?

Мейсон пожал плечами и придержал для нее дверь:

— Никто не знает, что может сделать сержант Холкомб. Он бестактный, безмозглый, но при этом вездесущий. Еще тот тип!

Свежевыбритый Перри Мейсон остановился у письменного стола Деллы Стрит и улыбнулся ей, глядя на нее сверху вниз.

— Как ты себя чувствуешь после того, как поздно легла спать? — спросил он.

— Как огурчик. Вижу, что все газеты написали про убийство Хартли Бассета, но про Брунольда нигде ничего не сказано.

— Журналисты ничего не знают про Брунольда, — заявил Мейсон.

— Почему?

— Потому что Холкомб не повез его в управление, а отправил в какое-то отделение полиции на окраине, где они смогут допросить его.

— А ты ничего не мог с этим поделать?

— Мог бы, конечно, добиться habeas corpus[15], но пока я не хочу раскрывать карты. И я не знаю фактов. Может, пока для Брунольда лучше побыть в тюрьме, чем на свободе. Да и полиция в любом случае вытянула бы из него все, что хотела, пока я смог бы добиться судебного приказа.

— А что там с миссис Бассет?

— Я позвонил ей, как только добрался до своей квартиры.

— Разговаривал с ней?

— Нет. Она устроила истерику сразу же после того, как я уехал. Холкомб от нее ничего не добился. Сын вызвал врача, а потом оставил полицейских в дураках. Он заявил, что везет ее в больницу, только ее нет ни в одной больнице. Парень отказывается говорить, где она, и привезет ее, когда будет нужно.

— Он и тебе не сказал, где она?

— Нет.

— А как так получилось, что ему это сошло с рук? Как Холкомб это допустил?

— Холкомб понесся за Брунольдом. И это дало шанс младшему Бассету. Он им воспользовался. Но, скорее всего, за домом наблюдали полицейские детективы в штатском. Они в курсе, где находится миссис Бассет. Может, не показывают это младшему Бассету, но знают.

— Получается, что Дик Бассет устроил все таким образом, что тебе до его матери не добраться, а полиция может это сделать?

— В целом дело обстоит именно так.

— В таком случае миссис Бассет не знает про арест Брунольда?

— Вероятно, нет.

— А когда узнает?

— Когда спустится с небес на землю и будет вести себя, как нормальная женщина. Я попросил младшего Бассета, чтобы его мать как можно скорее связалась со мной, объяснил, что это чрезвычайно важно.

— А она даже не звонила?

— Нет.

— Но разве ты не можешь ее найти?

— А смысл? Полиция наверняка держит ее под наблюдением. Если бы я очень сильно пытался влезть в дело, то оказался бы в сложном положении. Да и в любом случае я уже могу быть в незавидном положении.

— Почему?

— Мои отпечатки пальцев могут быть на орудии убийства.

Делла Стрит что-то рисовала острым карандашом на странице блокнота, который использовала для стенографирования.

— Это самое странное дело об убийстве, в котором ты когда-либо участвовал, — заметила она. — У нас даже клиентов нет в этом деле об убийстве, никто еще не внес аванс, кроме Брунольда.

Адвокат медленно кивнул:

— Мне очень жаль, что я вчера вечером не знал, как связаться с Бертой Маклейн. Она оставила какой-нибудь номер телефона?

— Она нет, только ее брат, Гарри Маклейн. Я думаю, что это номер бильярдной.

— Может быть и так. Проверь, можно ли его там поймать. Позвони по номеру, который он оставил, и спроси, нет ли у них еще какого-то номера, по которому мы прямо сейчас могли бы с ним связаться.

Делла Стрит кивнула, что-то записала в блокнот и спросила:

— Еще что-то?

— Да. Позвони в дом Бассетов. Скажи Дику Бассету, что я все еще пытаюсь связаться с его матерью, и это очень важно. Кстати, посмотри, не удастся ли тебе…

Зазвонил телефон. Делла сняла трубку.

— Да? Кто его спрашивает? — Она слушала какое-то время человека на другом конце провода, потом прикрыла микрофон рукой и весело посмотрела на Мейсона. Глаза у нее блестели. — Знаешь, где нашли твою машину? — спросила она.