Наяль Давье. Герцог северных пределов - Владимир Зещинский

Зачарийцы после того, как я передал отрядам артефакт, нагоняющий жути, притихли, отозвав все отряды. По обе стороны гор поползли слухи о жутком звере, который не терпит посторонних на своей территории, а своей территорией он считает все горы. Не знаю, насколько хватит настырных зачарийцев, но это уже не моя проблема.

Райнер рассказал мне, что они с королем Нанодора условились породниться более тесно. У короля Кадьяра, оказывается, кроме наследника и Аделарда есть еще малолетняя дочь, которую он пообещал отдать за Райнера. Кроме этого, между ними был подписан пакт о ненападении и дружбе. Не знаю, насколько был доволен Райнер подобным выходом из ситуации, но расстроенным он точно не выглядел.

Совсем недавно в Хонор стали приходить маги из Ангалата. Райнер принял их сдержанно и вполне дружелюбно, выделяя им дома. Я в это дело не вмешивался, наблюдая со стороны. Хонорские маги поначалу относились к ним с любопытством и некой опаской, но потом всё-таки наладили контакт.

Райнер активно начал торговлю со всеми соседними странами. Мастер Гиль не успокоился на тракте, решив, что Хонору не помешают хорошие дороги. Король его в этом стремлении поддержал.

При своем последнем посещении я подробно рассказал королю о заклинании, которое укрывает замок Давье от посторонних. А после прикрепил к его ауре капельку своей магии. Теперь он сможет беспрепятственно попасть в замок Давье. Увы, но оставить все это мне некому. Наследника я так и не решился завести, опасаясь, что Разум ополчится против него после моего исчезновения. Так что пусть все это остается Райнеру, человеку, который способен не развалить все, а приумножить мои старания.

Кроме этого, я показал ему все-таки портал, ведущий из столицы в замок. И дальше скрывать эту информацию было бы глупо. На всякий случай зарядил ему силестинов и посоветовал постоянно держать хотя бы один заряженный камешек при себе.

– Вы отправляетесь в длительное путешествие? – спросил меня тогда Райнер, смотря при этом пристально, неотрывно, словно пытаясь прочесть мои мысли. – Мне стоит искать нового королевского мага?

– На вашем месте, Райнер, я бы озаботился этим, – ответил я.

– Вот как, – тихо произнес он. – И как скоро?

– Весьма, – со вздохом ответил я, ощущая нежелание покидать этот мир.

– С вами все будет в порядке, ведь так? – якобы безразлично спросил тот, кого я считал кем-то вроде своего друга.

– Надеюсь, что да.

– Это обязательно? Уходить?

– Неизбежно.

– Тогда… – король протянул мне руку. Я не раздумывая пожал ее. – На случай, если ты не вернешься, Наяль, то я хочу сказать тебе спасибо за всё. И еще, я буду рад, если твоя дорога когда-нибудь снова приведет тебя в Хонор.

После этого разговора я вернулся в свой замок, понимая, что это была наша последняя встреча с королем.

Тряхнув головой, я выбросил все мысли и решил, что стоит напоследок пройтись. Мне кажется, что все вокруг ощущали, что скоро что-то изменится. Меня встречали взглядами, в которых застыло ожидание. Или мне просто казалось? Кто знает.

– Жениться тебе надо, Хан, – посоветовал я парню, который привычно вырос позади меня, следуя словно вторая тень.

– Обязательно, милорд, – пообещал он мне. – Как только деву подходящую найду, так сразу и женюсь.

Я качнул головой, улыбаясь. Неспешно вышагивающий рядом Виль понуро опустил голову. Он тоже чувствовал, что это конец. Я остановился и присел, принимаясь трепать его за ушами.

– Охраняй тут всех, слышишь? – шепнул я ему. – Это твоя земля, будешь на ней охранником. Людей не обижай и никуда не убегай. Меня все равно не найдешь.

Виль ткнулся носом мне в щеку и тихо заскулил, прикрывая глаза, словно давая мне при этом обещание.

– А не закатить ли нам пир? – спросил я весело у Хана.

– Пир? – он явно удивился, ведь я никогда не был любителем шумных вечеринок. – В честь чего, милорд?

– А так ли нам нужен повод, Хан?

– Да не особо.

– Вот и я думаю, что не нужен.

Вскоре во двор вытащили столы. Служанки забегали. Из замка то и дело доносился зычный голос Жанжака и высокий Аделаиды. В воздухе поплыли соблазнительные запахи. Под вечер все было готово. Я не стал произносить громких речей, просто ходил среди людей, слушая их беззаботные разговоры. Потом были песни, здравицы, песни и танцы.

– Милорд, – позвала меня Матильда, осторожно прикасаясь к руке.

Я вместо слов обнял женщину, а она вдруг расплакалась, утыкаясь носом мне в грудь. Я и не заметил, что настолько вырос. Я гладил ее по голове, чувствуя, как последние нити, связывающие меня с этим миром, рвутся. Я понимал, что больше никого из них не увижу.

Выплакавшись, Матильда подняла на меня какой-то тоскливый, больной взгляд. А потом осторожно дотронулась холодными кончиками пальцев до моей щеки.

– Берегите себя, милорд, – попросила она.

– Конечно, Матильда, – пообещал я, обняв напоследок и поцеловав в щеку. – Со мной все будет хорошо. Не переживай.

После этих слов я покинул пир, устремляясь в малую гостиную. И я прекрасно слышал, что стоило мне только уйти со двора, как там воцарилась полная тишина.

Люди не умеют читать мысли, но они порой видят больше, чем мы хотим им показать.

Я не собирался оставлять портал в этой комнате. Убрав его, я развеял плетение, положив нить силестина на стол. Немного рассеянно осмотревшись, я не стал ничего с собой брать, лишь накинул плащ да закрыл глаза, представляя себе последний прокол. Уходить, зная, что больше не вернешься, оказалось, очень тяжело.

Я ощутил тяжелый, нетерпеливый взгляд, а следом знакомый рывок. Что ж, свою задачу в этом мире я почти выполнил. Осталось всего ничего. А после я узнаю, что ждет меня впереди.

Я оказался на вершине высокой горы. Здесь все было покрыто толстым слоем снега. В первое мгновение мне пришлось зажмуриться, так как после темноты такая яркость в буквальном смысле слова ослепляла. Зато потом я смог оглядеться.

Отсюда не было видно землю, лишь океан из белоснежных облаков. Нестерпимо синее небо нависало так, что разболелась голова. Все вокруг заплясало, грозясь поменять небо и землю местами. Меня жутко затошнило. В какой-то момент показалось, что из тела резко выдернули какой-то стержень, отчего хотелось немедленно лечь. Из-за резкой смены давления я едва удержал себя в сознании. Перед глазами уже плясали черные и белые пятна, когда лечебные плетения начали действовать.

Я не сразу понял, что в этот раз они остались при мне, а не были сдернуты полностью с моей аурой. Наверное, стоило бы порадоваться, вот только я ощущал лишь то, как мир вокруг будто бы сужается до одной точки, по краям размазываясь, превращаясь лишь в нелепые и какие-то нереальные мазки.