Люди зимы - Дженнифер МакМахон

Быстрее!..

Косые тени соседних надгробий тоже наблюдали, как он работает. Временами Мартину даже казалось, будто они слегка раскачиваются, словно тяжелые камни от нетерпения переступали с ноги на ногу. Под ними покоились маленький брат Герти, ее дядя, дед и бабка, в честь которой ее назвали, и Мартин буквально слышал их невысказанный вопрос: «Что ты собираешься сделать с Герти? Она больше не твоя дочь. Теперь она одна из нас!».

«То, что должен был сделать давно», — мысленно ответил им Мартин. Вот уже несколько дней он постоянно возвращался взглядом к могиле дочери, но решиться не мог. И только сегодня он, наконец, осмелился потревожить ее покой.

Мартин должен был узнать, что лежит в кармане голубого платья Герти.

Во время очередного припадка безумия Сара сказала Лусиусу, что их дочь была убита, и что доказательство лежит в кармашке платья, в котором ее похоронили. Доказательство, а возможно и улика… И хотя, помимо этого, она наговорила еще немало ерунды насчет ду́хов и призраков, которые могли расправиться с девочкой, Мартин не обольщался: рано или поздно Сара расскажет свою историю кому-то еще. Сколько пройдет времени, прежде чем кто-то выслушает ее и поймет, что за безумием и бредом может скрываться жуткая правда? Сколько времени пройдет, прежде чем Сару обвинят в убийстве собственной дочери?

Вот поэтому-то ему необходимо выяснить, что именно лежит в кармане Герти — если, конечно, там вообще что-то есть.

В снегу, который Мартин отбрасывал лопатой, появились черные комья, и он крепче сжал в ладонях черенок. Как ни странно, земля под слоем снега оставалась достаточно мягкой и рыхлой, и штык лопаты вонзался в нее сравнительно легко. Мимолетно Мартин подумал, что так быть не должно, но так было, и он не стал отвлекаться на посторонние мысли и снова налег на лопату.

Две недели назад, когда Мартин копал могилу, он развел на этом месте большой костер. Ему пришлось поддерживать огонь почти весь день, чтобы земля оттаяла. Каждые несколько минут он подбрасывал в костер щепки, обрезки досок, даже срубленные ветки из сада. Языки пламени сразу взвивались выше, треща и рассыпая искры, а среди раскаленных углей Мартину начинали мерещиться странные тени и образы: колодец, лисица, свисающая с крюка в хлеву прядь золотых волос, костяное кольцо. Торопясь, он бросал в костер новую порцию дров, в надежде, что жадное пламя сожжет, уничтожит привидевшиеся ему картины, но это не помогало, и причудливые видения продолжали смущать его неповоротливый, отупевший от горя ум.

Земля на могиле Герти все еще была черной от золы, и в ней попадались твердые комочки остывших углей.

На какой глубине лежит гроб, внезапно спросил себя Мартин. Шесть футов? Семь?..

Семь. По футу за каждый год ее коротенькой жизни.

Потом Мартин припомнил свои же собственные слова, которые он сказал Саре всего несколько дней назад. «Только подумай, в каком состоянии может быть тело»… Сам он думал об этом постоянно, и не только думал, но и видел во сне. Не раз и не два Мартину снилось, будто из ямы в земле появляется голова Герти, которая смотрит на него и говорит: «За что, папа? За что?!», а гниющая плоть отваливается от костей, и только зубы по-прежнему блестят, точно речной жемчуг.

— Ничего не поделаешь, я должен это сделать, — сказал Мартин вслух и подналег, стараясь вонзать лопату как можно глубже, чтобы захватить больше земли. Черная куча рядом с могилой росла быстро, а он все копал и копал, не давая себе даже самой короткой передышки.

Работа, впрочем, не мешала ему размышлять, и Мартин снова и снова спрашивал себя, что именно он рассчитывает найти в кармане Герти? И что он будет делать, если эта вещь будет принадлежать Саре или указывать на нее?

Должен ли он спрятать доказательства, чтобы защитить жену?

Или, напротив, ему придется показать улику шерифу, чтобы Сару либо отправили в тюрьму, или же до конца жизни заперли в сумасшедшем доме?

Нет, решил Мартин. Пусть Сара безумна, но кроме нее, у него все равно никого не осталось.

Вот уже несколько недель подряд он снова и снова оживлял в памяти тот страшный день, пытаясь припомнить все подробности: лисицу, кровавый след на снегу, погоню… Действительно ли он не слышал, как Герти звала его, или просто не обратил внимания? Слышал ли он вообще что-нибудь? Был ли кто-то в заброшенном фруктовом саду, или древняя старуха ему только почудилась?..

Во что Мартин категорически не верил, так это в то, что Сара даже в припадке безумия была способна причинить Герти хоть какой-нибудь вред.

Дочь была для нее всем.

Лопата с глухим стуком ударилась обо что-то твердое, и Мартин понял, что его работа почти закончена. Он наткнулся на гроб. Этот гроб они с Лусиусом сделали из отличных сосновых досок, которые Мартин берег, чтобы весной построить из них новый курятник.

— Что ты делаешь, Мартин?

Он резко обернулся. Позади него стояла Сара в накинутой на ночную рубашку куртке и войлочных сапогах. В руках у нее было его ружье — прижав приклад к плечу, Сара целилась Мартину в грудь.

Мартин застыл, сжав в руках черенок лопаты.

— С-сара?.. — пробормотал он. — Что ты здесь…? Я думал, ты спишь.

— Ай-я-яй!.. — Она покачала головой и несколько раз прищелкнула языком. — Бедная, больная, свихнувшаяся Сара должна отдыхать, не так ли? Иначе придется снова привязать ее к кровати. — Она сплюнула.

— Мне… — Мартин осекся, не в силах продолжать. «Мне очень жаль, — хотелось ему сказать. — Жаль нас обоих».

— Так что ты ищешь, Мартин? Может, ты и так знаешь, что́ лежит у Герти в кармане?

Опустив взгляд, Мартин посмотрел на испачканные землей доски, из которых была сколочена крышка гроба.

— Нет, этого я не знаю.

Сара ухмыльнулась и, не опуская ружья, шагнула вперед.

— Тогда давай посмотрим. — Она кивком показала на могилу. — Что же ты остановился, копай!

Мартин осторожно выбрал из ямы остатки земли, потом зажег принесенный с собой фонарь и, поставив его на край могилы, спрыгнул вниз. Упираясь ногами в землю по бокам от гроба, Мартин достал молоток, собираясь выдернуть державшие крышку гвозди, но к его огромному удивлению они вынимались без малейшего усилия. Пару раз он едва не уронил молоток и не упал сам, но сумел вовремя схватиться за край ямы.

Наконец Мартин отложил молоток и, взявшись руками за крышку гроба, потянул.

То, что он увидел внутри, заставило его сначала похолодеть, а потом — зарыдать как младенца.

Гроб был пуст.

Но когда Сара успела украсть тело?

Он поднял голову, чтобы посмотреть на жену. Сара стояла над ним на краю могилы и качала головой из стороны в сторону. Мартину это движение почему-то напомнило движение змеиной головки. В лунном свете кожа жены казалась белой, как алебастр.