Остались одни. Единственный вид людей на земле - Крис Стрингер

Должны ли мы теперь, когда нам столько известно о скрещивании современных людей с архаичными формами и вне Африки, и на ее территории, объединять все ископаемые формы последнего миллиона лет под одним именем Homo sapiens? Действительно, если будет доказано, что события гибридизации были повсеместны и постоянны, то, на мой взгляд, мы вправе так и поступить, но на сегодняшний момент таких сведений у нас нет. По вполне научным соображениям, популяция, прошедшая долгий самостоятельный эволюционный путь, заслуживает собственного имени, видового или иного таксономического ранга. Как мы видели, можно измерить количество морфологических изменений у видов приматов и затем сравнить их с морфологическими изменениями, скажем, у эректусов, гейдельбержцев, неандертальцев или современных людей. Такое сравнение, в частности по черепам, показывает, что различий вполне достаточно, чтобы считать данные формы самостоятельными видами, и тут не важно, насколько четко срабатывает критерий биологического вида о нескрещиваемости с другими видами (многие современные виды приматов не отвечают этому критерию).

Но если мы тем не менее объединим, к примеру, неандертальцев и современных людей, то получим Homo sapiens, у которого череп высокий и с округлостью вверх и одновременно низкий и вытянутый в длину, с небольшими надбровными дугами и одновременно с мощной сплошной надбровной дугой, с хорошо развитым подбородком даже у детей и одновременно с недоразвитым, с четкой надынионной ямкой у взрослых и без нее, с “современным” и с “неандертальским” внутренним ухом, с узким тазом, имеющим короткую и толстую верхнюю ветвь лобковой кости, и широким тазом с длинной и тонкой лобковой ветвью – и т. д. и т. п. Самостоятельная природа Homo sapiens становится особенно ясной, когда в общий морфологический пул добавляются такие виды, как heidelbergensis, antecessor и erectus.

Объединение sapiens и erectus постоянно на слуху, его отстаивают оставшиеся адепты мультирегионализма. Действительно, если наши современные гены происходят из нескольких регионов, почему бы не истолковать это в пользу мультирегиональной концепции? Здесь нелишне вспомнить, что именно предлагается в классическом мультирегионализме. Я приведу цитату из статьи, опубликованной в 1994 году Милфордом Уолпоффом и его четырьмя соавторами, которые придерживались в то время этой модели:

В этой модели Африке места не нашлось, упор делается на местную историю преемственности признаков, которая в каждом регионе тянулась от Homo erectus до нынешних людей более миллиона лет. Я очень надеюсь, что те сведения, которые я изложил в этой книге, вполне ясно показывают: данная позиция неверна.

Но если у нас и вправду есть примесь архаичных генов, почему она до сих пор ускользала из подавляющего большинства генетических анализов? Я уже упоминал, что архаичные элементы время от времени выскакивали при изучении генетических маркеров, но если в геноме их всего 5 %, то остается 95 %, где их нет. Поэтому с 95-процентной вероятностью они не выявятся в индивидуальных генетических анализах, как это и получилось с мтДНК и Y-хромосомами. Потребовались гораздо более внушительные наборы генетических данных и сравнения с реальными архаичными геномами, чтобы этот пятипроцентный довесок обнаружить и указать признаки древних эпизодов гибридизации.

В целом складывается картина, вполне соответствующая модели нашего недавнего африканского происхождения, но спросим себя: почему, по каким причинам именно Африке досталась главная роль? На мой взгляд, тут следует на первое место поставить обширную территорию континента и размер популяции людей. Два этих фактора создают условия для формирования разнообразных морфологических и поведенческих вариаций, а также для появления и сохранения инноваций. И не обязательно искать какой-то особый эволюционный путь, который привел бы к человеку. Не выходит получить сразу весь комплект “современности”, чтобы он происходил из одного места, из одной популяции, в одно время. Скорее он собрался из отдельных кусочков, появившихся в разное время и в разных местах, а затем постепенно сгруппировался в тот ансамбль, который мы теперь считаем “современностью”.

Положим, так и было. Тогда имеет смысл спросить: завершился ли эволюционный процесс нашей сборки? Можем ли мы считать себя законченным биологическим продуктом? Что сейчас управляет судьбами человечества – мы сами или все те же слепые силы, что действовали в нашем прошлом и будут действовать и дальше? С точки зрения ученого и писателя Стивена Джея Гулда, ответ очевиден: “За последние 40–50 тысяч лет у человека никаких биологических изменений не произошло. Все, что мы называем культурой и цивилизацией, создавалось людьми, имевшими одинаковый мозг и одинаковое тело”.

Когда я читаю публичные лекции, меня обязательно спрашивают, куда ведет нас эволюция и как будут выглядеть люди будущего. И я всегда стараюсь не отвечать на эти скользкие вопросы. Но говорю, что мои взгляды по поводу того, остановилась или не остановилась эволюция, отличаются от мнения Гулда и генетика Стива Джонса, моего приятеля. Джонс предполагает, что медицина и современная культура свели на нет действие естественного отбора, потому что теперь практически каждый человек достигает репродуктивного возраста. С этим я не согласен. Во-первых, в геноме, хотим мы или нет, все время происходят какие-то изменения. Некоторые расчеты показывают, что в геноме детей имеется в среднем 50 мутаций, отсутствующих в родительской ДНК. Во-вторых, в развитом мире жизнь имеет свои оборотные стороны, человек получает возможность репродукции, улучшения своего здоровья, возможность контрацепции, но также к этому прилагаются фастфуд, алкоголь и наркотики. В-третьих – что, наверное, важнее всего, – по меньшей мере четверть мирового населения отказывается от достижений современной медицины, не признает здорового образа жизни и здорового рациона. На эти миллиарды естественный отбор действует вовсю, и я не вижу, чтобы процесс остановился в ближайшей перспективе. По-моему, эволюция продолжает работать над Homo sapiens, и даже есть данные, что за последние 10 тысяч лет ее темпы возросли. Давайте рассмотрим эти данные.

Научная фантастика, изображая будущее, рисует образ человека с большим мозгом, но, как мы знаем, большой не обязательно лучший. Вспомним вымершего неандертальца с крупным мозгом – а наш мозг последние 20 тысяч лет уменьшался в размере. Фактически, если принять во внимание процесс родов, размер головы – и, соответственно, мозга – находится на пределе возможности конструкции женского таза. Затем нужно учесть высокую энергетическую стоимость большого мозга, притом что эффективность решения ряда задач не требует его укрупнения. Учтем также, что теперь солидная часть нашей памяти и мыслительных задач выполняется внешними силами, то есть другими людьми, процессорами наших компьютеров. И каждый из этих факторов может сработать на уменьшение мозга. Не будем забывать и о такой простой причине, как общее уменьшение размеров тела по сравнению с нашими палеолитическими предками.