Заговор адмирала - Михель Гавен

— Она видит, видит нас, Миклош, — прошептала баронесса Хорти. — Там на небесах она молит за нас Господа. Она не оставит нас, не оставит Венгрию. Это знак надежды.

* * *

Спецпоезд с семейством низложенного регента Хорти отошел от вокзала Нюгати ровно в полдень. Перрон был оцеплен немецкой полицией и войсками СС. Из венгров присутствовали лишь несколько железнодорожников, да и то тщательно подобранные кадры из активистов нацисткой партии Салаши. Поезд прибыл из Германии и обслуживался исключительно немцами, агентами СС. Ральф фон Фелькерзам выполнил обещание — внуков Хорти в сопровождении няни привезли на вокзал перед самым отправлением поезда. Увидев детей, выходящих на перрон, Илона хотела было броситься к ним, но её не пустили. Пришлось ждать, когда солдаты пропустят их через кордон. Прижав малыша к груди, Илона обняла старшего сына Шарифа, он не плакал, было заметно, он во всём старается походить на деда, но был очень бледен от пережитого страха. У Илоны дрожали губы.

Как только дети и няня сели в поезд, он тронулся. Увидев внуков, Магда Хорти не выдержала — ей стало плохо с сердцем. Маренн уговорила баронессу прилечь. Она сделала ей укол. И сидела рядом с постелью почти час, пока состояние не улучшилось и Магда не уснула. Напротив, на столике в вазе, Магда попросила поставить цветок лилии, который бросил перед автомобилем адмирала неизвестный почитатель. Она всё время смотрела на него, и глаза туманили слезы.

— Идите, ваше высочество, вам надо отдохнуть, — Хорти подошел к Маренн, ласково положил руку ей на плечо. — Вы сами ранены, вы столько пережили с нами. Я побуду с супругой. Теперь у нас будет много времени, чтобы быть вместе.

Он сказал это с особой теплотой и взяв руку спящей жены, с нежностью поцеловал ее. Маренн подняла голову. За спиной Хорти она увидела Скорцени, он стоял в дверях купе. Уже без камуфляжа, в мундире оберштурмбаннфюрера СС. Постояв мгновение, прошел дальше по коридору.

— Идите, идите, отдыхайте, — Хорти присел на стул рядом с баронессой вместо Маренн. — Если что-то станет хуже, я позову.

— Я буду рядом, через два купе, — сказала она почти шепотом, чтобы не потревожить спящую Магду.

— Я знаю, ваше высочество. Не волнуйтесь.

Маренн вышла из купе адмирала. Прошла по коридору. Скорцени она увидела сразу. Он стоял в самом конце, у тамбура с офицерами, они разговаривали. Айстофель спал рядом, растянувшись во весь рост, и шевелил лапами во сне — гонялся за воронами. Она сразу поймала на себе взгляд Отто, ей, собственно, даже не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, что Скорцени смотрит на неё — она чувствовала его взгляд всегда, среди десятка, сотни других взоров, всегда безошибочно могла понять, чей это взгляд.

Маренн вошла в свое купе, даже не удосужившись закрыть за собой дверь. Зачем? Она знала, он сейчас придет. Из зеленой пачки, лежащей на столике перед окном, вытащила сигарету, взяла зажигалку с нацистским орлом, закурила, подойдя к окну. Купе наполнилось чуть сладковатым запахом ментола. За окном мелькали осенние пейзажи — пожелтевшие поля, подернутые красноватой листвой деревья. Но не это привлекло её внимание. Все дороги вдоль железнодорожного полотна, сколько мог охватить глаз, были забиты немецкими войсками и техникой. Немцы срочно создавали линию обороны. Зазвонил телефон. Повернувшись, Маренн сняла трубку.

— Я слушаю.

— Мамочка! — на другом конце провода она с радостью услышала голос Джилл. — Я так рада! Только теперь я смогла до тебя дозвониться! Мне не разрешали. Бригадефюрер говорил, некуда звонить, линии отключены. Я перепугалась. И вот теперь он вызвал меня и сказал, что можно. С тобой всё в порядке, мамочка?

— Да, со мной всё хорошо, со мной и с Ральфом, — ответила она. — Мы возвращаемся домой. К нам, кстати, присоединились Отто и Алик. Так что мы едем все вместе.

— Они присоединились к вам? — Джилл на мгновение смутилась. — Вы едете все вместе?

— Да, а что странного? — она дала понять дочери, что углубляться в данную тему не стоит, ведь линии наверняка прослушиваются, и перевела разговор на другую тему: — Как ты провела эти дни? Было много работы?

— Да, работы было много, — подтвердила Джилл. — Но знаешь, я так расстроена, — неожиданно призналась она. — Просто не знаю, что делать.

— Что случилось? — Маренн забеспокоилась, стряхнула пепел в пепельницу. — Ты заболела? Простудилась?

— Нет, хуже. На мне юбка не сходится. Это ужасно, мама, — голос Джилл дрогнул, она явно была готова расплакаться. — Вчера Зилке затащила меня в ресторан «Дом летчиков». Туда её пригласили знакомые офицеры. Я столько съела и выпила! Я просто в ужасе, мама!

Дверь скрипнула, качнувшись. Скорцени вошел в купе, закрыл за собой дверь и даже повернул замок, а затем подошел к окну и чуть приоткрыл форточку, чтобы дым выветривался.

— Ну, ничего страшного я не вижу, — Маренн пожала плечами, — сегодня посиди на диете, пей кефир, и всё войдет в норму. Переедать вредно, это верно. Но иногда, когда хорошее настроение и в хорошей компании, вовсе не грех. Я думаю, к тому времени, когда мы с Ральфом приедем, с тобой всё будет в порядке.

Отто положил руку Маренн на талию, привлёк к себе.

— Ты хочешь поговорить с Ральфом? — спросила Маренн Джилл. — Он в соседнем купе, я переключу тебя.

— Но мама, я не знаю, как сказать ему о вчерашней истории? — Джилл ответила неуверенно.

— Про то, что ты съела лишнего? — Маренн улыбнулась.

Отто начал гладить её бедра, обтянутые форменной юбкой.

— Нет, не про еду, а про то, что я ужинала с теми офицерами, — объяснила Джилл. — Ему это не понравится.

— Не говори ничего, — посоветовала Маренн. — Просто промолчи. Расскажи о чём-нибудь другом — о том, как ты соскучилась по нему, например. Я уверена, это будет ему гораздо интереснее.

— Хорошо, мамочка, я так и сделаю, — голос Джилл прозвучал веселее.

— Ну, я тогда желаю успеха, — Маренн нажала на кнопку телефонного переключателя, опустила трубку на рычаг, а затем положила в пепельницу рядом с телефоном дымящуюся сигарету.

— Ты всегда знаешь, как обмануть мужчину, — сказал Скорцени негромко, — и теперь учишь этому свою дочь. Что с ней случилось? Мне показалось, она расстроена.

Он расстегнул три верхние пуговицы на её рубашке и, отодвинув ткань, целовал нежную кожу, скрывавшуюся под ней.

— Ты такая тонкая, хрупкая, — проговорил Отто почти шепотом. — Всякий раз, когда я надолго расстаюсь с тобой, я даже боюсь прикасаться к тебе снова, мне кажется, ты просто сломаешься, как тростинка. А вот Джилл, как я понял, внезапно располнела. — Он спросил с иронией: — Она хочет порадовать Ральфа малышом?

Он посадил Маренн к себе на колено, снял с неё рубашку полностью, но вот от комбинации было избавиться не так-то просто.

Маренн взяла из пепельницы недокуренную сигарету, затянулась, а свободной рукой разворошила волосы Отто на затылке.