Сила Единения - Юрий Иванович

— Что творится-то! И в дальних пригородах — то же самое…

— Да вся область светится…

— И прилично так, километров на сорок дальше околиц!

— Уф! Народ ликует, почище, чем на демонстрациях…

— С чего бы это?.. И что за крики о тотальном, отличном самочувствии?

— Надо бы проверить, чего там творят товарищи в правительстве…

— Хм! Тоже радуются не меньше. Большинство… Ведь не все на месте…

— Может и в самом деле волна оздоровительной эйфории по всем прокатилась?

— Похоже на то… Сейчас присмотрюсь… Тут несколько ораторов…

— Ага! Распинаются о том, что неожиданно выздоровели.

— Хе! Точно… Но смотря от чего они излечились-то?

— Ну не сказать, что от всех болезней… Говорят о гриппе, о сильных простудах, даже упоминают пневмонию… А нет, вон один счастливо голосит, что чувствует себя превосходно после недавнего инсульта. Мол, лежал бревном, наполовину парализованный, а полчаса назад встал на ноги, как ни чём не бывало.

— М-да! Как же это мы всё сотворили?

Вскоре все грапповцы выбрались наружу и с немалым изумлением уже своими глазами наблюдали за столпотворениями народа. Высыпавшие на улицы люди радостные, улыбаются, хохочут, обнимаются, орут всякие приятные благоглупости в адрес друг друга. Ни одного унылого или скорбного лица. Всеобщее счастье. Тотальный восторг. Повсеместное воодушевление.

Киллайд от всего увиденного запаниковал:

— Боюсь ошибиться, но после такой вот всеобщей эйфории возможен резкий откат эмоций к негативным крайностям. Как бы чего страшного не случилось…

— Не должно! — успокаивал его Пасечник. — Потому что скорей всего народ получил сильную дозу оздоровительного излучения, а это никак не позволит сразу же провалиться в омут мрачной меланхолии.

И его поддержал Алам-джи:

— Всё верно, данный восторг никак не превратится в разрушительную ненависть или нечто из той же стихии. Мне кажется, что всем попавшим под наш последний сброс энергии, досталось по капельке не доступной прежде, божественной, излечивающей праны. А кому-то и по две, три капельки. Такие счастливцы отныне станут меньше болеть, проживут на пять, а то и на десять лет дольше. Ну и дети у них будут на зависть здоровыми.

Анастасия меньше всех переживала, и больше всех радовалась, глядя на ликующие толпы народа:

— Ради этого стоило пойти на всё! Даже на четвёртый ритуал — я уже согласна!

Не спеша дойдя домой, и с трудом уместившись за большим столом в гостиной, все соратники уставились вопросительно на мемохарба. Их вопрос был очевиден и не нуждался в оглашении. Но Киллайд лишь развёл руками:

— Увы! Четвёртый ритуал нам, ветеранам, проводить нельзя. Иначе мы превратимся в чисто энергетические сущности, потеряв свои физические оболочки, и перейдём на иной уровень своего существования. После чего нам станет совершенно неинтересен простой мир человеческих отношений и мы унесёмся в неведомые эмпиреи бытия.

— Только вам нельзя? — попыталась уточнить его мать.

— Ну да, потому что нынешние новички могут собирать новые группы грапповцев и подтягивать до своего уровня знаний и умений. Опять-таки, со всеми нашими сегодняшними предосторожностями. Но, повторюсь, не больше трёх раз позволено участвовать в ритуале.

— А если кто-то всё-таки захочет уйти в эти высшие эмпиреи? — не скрывая своего желания, поинтересовался Лётчик.

— Скатертью дорога! — заулыбался Александр Шульга. — В этом вопросе каждый решает сам для себя. Разве что вначале выполнит свои обязательства перед соратниками, окажет нам всем посильную помощь и… в путь! Наверное, там — тоже масса всего интересного и неопознанного…

Сидящий рядом отец, положил свою ладонь на плечо сына:

— А ты? Тоже когда-то уйдёшь?

— Ни за что! — продолжал улыбаться мемохарб. — Точнее: не соглашусь на существование чисто в энергетических потоках. Даже если нынешнее тело состарится и его придётся оставить, лучше уж одним сознанием отправиться в те миры, где проживают разумные. Осмотреться там, понять обстановку. Если будет нужна помощь — помочь. И дальше, в путь… Вселенная ведь не имеет границ.

Теперь уже и жена к нему прижалась с другой стороны:

— Никаких отправлений в другие миры без моего сопровождения!

— Естественно! Только с тобой! — пообещал он, целуя её в висок, после чего поспешил вернуть соратников на грешную землю: — Устраиваем праздничный завтрак и за работу! Пока ещё события отпускать не самотёк нельзя.

Возражений не последовало. Вся компания дружно взялась накрывать на стол. Ведь Солнце Землю освещает всегда, значит и работать надо непрестанно на благо всего человечества.

ЭПИЛОГ

Вместительный, просторный зал, казался переполненным дневным освещением. Потому что одна его длинная стенка, высотой в пять метров, состояла из единого оконного стекла, а вторая, противоположная, отражала свет единым зеркальным полотном. С торцов зала находились широкие двери. Из-за дальних дверей порой доносились детские визги и радостные вопли. Похоже, что там собрались непоседливые детишки разного возраста.

Тогда как в самом зале, вразнобой сидели на полу в позе лотоса десятка три молодых мужчин и женщин. Закрытые глаза, сосредоточенные лица, расслабленность в позах — всё это им помогало отрешиться от мирской суеты и от прекрасного вида за окном: идущая на спуск цветочная поляна, излучина реки, громадные деревья на другом берегу и, еле виднеющиеся за густыми кронами вдали, пики устремлённых к небу зданий.

У ближних дверей, в удобном кресле восседала благообразная старушка, неопределённого возраста. Но на её строгом лице, с миндалевидным разрезом глаз, легко просматривалась былая красота, только подчёркиваемая нынешним величием. Старушка изредка посматривала то в окно, то на кого-нибудь из своих учеников, и на первый взгляд занималась совсем не присущим для великого учителя делом: вязала крючком какую-то особо витиеватую салфетку. На самом деле она вторым потоком сознания находилась в астрале, корректируя там действия своих учеников и давая соответствующие подсказки.

Ловко мелькающий крючок даже не дрогнул, когда рядом расположенная дверь резко раскрылась и в зал вломилась ещё одна ученица, запыхавшаяся от спешки и тянущая за собой двух детей, разнополых двойняшек пятилетнего возраста. На молодой женщине красовался серебристый костюм спортивного покроя, на голове короной уложенная коса и на симпатичном личике выделялся тот же миндалевидный разрез глаз, схожий с прапрапра бабушкиным. Чуть ли не с порога, красотка стала извиняться:

— Не в тот путепровод нырнула, потому что по старому маршруту пошла! А там же ремонт! — и попыталась детей подтолкнуть в сторону дальних дверей. — Вот и пришлось возвращаться…

— Приступай к уроку! — строго шикнула старушка на прапрапра внучку, тогда как сама уже вовсю улыбалась малым деткам: — Ах вы мои хорошие! Вот я вам сейчас…