Чужая лебединая песня - Ирина Грин

– А вдруг он не знает? – спросила Ася.

А Рыбак обиженно взвыл.

– Ну ничего себе – девяносто дней! Я Асю обещал на свадебный месяц свозить в Париж. Ну, не на месяц, так хотя бы на пару недель. Ну, чего ты пихаешься, правда ведь обещал!

Последняя фраза предназначалась Асе.

– Что там делать, в Париже, осенью? – возразила она. – Холодно, сыро. Другое дело – весна: каштаны, тюльпаны…

– Подождите! Это меняет дело! – прервала Кристина Асино перечисление красот Парижа. – Вот только найти бы временно, хотя бы на пару недель, замену тайного покупателя. Есть кто-нибудь на примете?

Кристина посмотрела на Тимура, но тут Ася, вопреки только что высказанному нежеланию ехать в Париж осенью, радостно сообщила:

– Есть! У меня есть! Я сначала хотела попросить Женечку, Ваня Женечку знает, она очень славная девушка. – Иван кивнул: да, мол, знаю. – Но она учится. Ветеринарная академия. Поэтому можно попробовать поручить Раисе, женщине, которая у Вани снимает квартиру.

– А она справится? – Кристина, сдвинув брови, посмотрела на Ивана.

– Конечно, – подтвердил он. – Она очень умная. Набокова читала.

Где-то через месяц, разговаривая по видеочату с матерью, Кристина увидела сидящего рядом с ней Оливера, своего сводного брата, известного в Австралии нейрохирурга. Рассказ Рыбака не давал ей покоя, и она, не выдержав, попросила Оливера высказать свое мнение по этому вопросу.

– Маловероятно, но возможно, – сказал он, после чего прочел пространную лекцию по нейрохирургии.

Английский язык Кристины и английский язык Оливера были двумя абсолютно разными языками, и если на бытовом уровне можно было хотя бы догадаться, о чем идет речь, то из изобилующего медицинскими терминами рассказа брата Кристина поняла только, что большинство базовых механических действий, в том числе и ходьба, регулируются у нас без участия коры головного мозга средним, продолговатым и спинным мозгом. Возможности человеческого организма до конца не изучены, и кто знает, на что он способен в бессознательном состоянии.

Тимур наотрез отказался оставить «Кайрос» и перейти на постоянную работу в «Пушкин». Он подобрал для ресторана грамотного и порядочного управляющего, оставив за «Кайросом» право контроля. Одной из составляющих этого контроля являлось проведение рейдов «Тайного покупателя», что очень порадовало Рыбака.

На Рождество Феликс поехал в свой родной город. Заглянул в парк Победы, прошелся по аллее. Посидел на скамейке, поставленной под своими тополями. Вспомнился рассказ Рыбака о человеке, ходившем без головы ради спасения своих помощников. И слова Кристининого брата, который не подтвердил, но и не опроверг вероятность такого события. Но ведь если это действительно так, то, может, и история о святом Феликсе и его сестре не является небылицей. Да, переходя из уст в уста, она претерпела некоторые изменения, но в основе ее наверняка лежат реальные события.

Где-то неподалеку зазвонил колокол. Феликс вдруг почувствовал непреодолимое желание увидеть, какой стала церковь, в восстановлении которой он когда-то принимал участие.

Она разительно изменилась с тех пор. Выглядела более обжитой, теплой. Намоленной – кажется, так это называется.

Феликс купил свечи и поставил их за упокой двух людей, посланных ему Богом.

На улице валил снег, а в церкви горели свечи, пахло еловыми лапами, устилавшими пол, ладаном и спокойствием, в котором Феликс так нуждался.

Конечно же, Федор знал, что продолжительность его индийских каникул всего девяносто дней. Поэтому, когда они с Мишкой, заложив кирпичами камин, хранящий прах бабушки, и поручив Новоселову обеспечить сохранность вазы, так и оставшейся в качестве вещдока в квартире на третьем этаже, приземлились в аэропорту Бангалора, он тут же сбежал. И хотя Мишка предлагал хотя бы одним глазом посмотреть на офис, в котором он работал, Федор не поддался. После свободы, предоставляемой ему «Кайросом», он уже не хотел работать на галере – месте, куда приводят мечты каждого желающего работать в АйТи. Месте, после ухода из которого можно больше не захотеть возвращаться в АйТи или же остаться там навечно. Месте, обязательными атрибутами которого являются опенспейс, куча нердов и шайка эйчаров с заоблачным ЧСВ[19]. К тому же не с его опытом начинать строить карьеру заново с позиции младшего галерного подавана.

Вместо всего этого Федор поселился в маленьком приморском городке. Каждое утро, прихватив с собой рюкзак с ноутбуком, он садится на велосипед, купленный за смешные деньги у хозяина дома, и едет к океану. Ноутбук он берет не для работы и не для путешествия по интернет-сайтам – интернет здесь никакой. Просто ему спокойнее, как раку-отшельнику, иметь весь свой скарб при себе.

Когда Федор начинает испытывать тоску по цивилизации, он едет в город. Тут можно купить пиццу и бургер – главное, заранее попросить, чтобы не клали специй. Специи, конечно, все равно насыплют, но это будет, по крайней мере, съедобно. А еще здесь есть интернет. Можно посмотреть российские новости, проверить почту.

Чаще всех пишет Ася. Иногда Кристина просит помочь, и тогда Федор задерживается в городе, порой даже с ночевкой. Рыбак отделывается смешными фотографиями котов и собак, выловленными в интернете. Собачью тему продолжает Женечка, присылая фотографии Чака. Иногда она и сама присутствует на этих фотографиях, но только в качестве тщательно заблюренного бэкграунда[20]. Тимур – единственный, кто сообщает новости про Алису.

Эти письма – самые тяжелые, но Федор читает их в первую очередь. Из одного из них Федор узнал, что порошок, найденный в сумочке Алисы в момент задержания, – те самые таблетки, которыми был отравлен Алексей Терентьев, измельченные для удобства использования. А ведь он видел этот пузырек. Выброси он тогда его – и Терентьевым не пришлось бы оплакивать сына. Он вообще очень многое мог сделать, но не сделал.

Эти мысли – как сдирание корочек с поджившей раны. Вот только крови с каждым днем все меньше и меньше. Неужели он когда-нибудь сможет жить так, словно ничего этого в его жизни не происходило?

Покончив с делами, Федор снова возвращается к океану. Ему нравится и спокойный прибой, мягко обволакивающий ноги, и бурлящие со всех сторон волны. Иногда волны бывают такими сильными, что вода взлетает на много метров вверх, а потом обрушивается водопадом, распадаясь на мириады брызг. И тогда невольно ощущает, до чего мелки его страдания и мимолетны страсти по сравнению с этой безграничной мощью стихии.

Федора больше не тревожат мурашки, которые раньше хаотично носились по телу при каждом воспоминании об Алисе. Они навсегда покинули его. Наедине с океаном можно быть самим собой. Не думать о необходимости брать на себя ответственность за кого-то. Да и вообще ни о чем не думать, не вспоминать.