Вестник смерти - Алексей Калугин

– А почему люди и нечисть Бескрайнего мира до сих пор не могут договориться о мирном сосуществовании? – тут же задал встречный вопрос Хорн.

– Но вопросы должен задавать я! – попытался уйти от ответа бесенок.

– Не увиливай, Луконя, – одернул его Брандл. – Хорн тоже имеет право спрашивать тебя о том, что, с точки зрения человека из Мира без Солнца, кажется ему непонятным.

Луконя поднял руки и быстро-быстро зашевелил кончиками пальцев, словно надеясь поймать слова, витающие в воздухе.

– Ну, наверное, потому что мы слишком разные, – не очень уверенно ответил он.

– Для большинства людей мы что-то среднее между фольклорными персонажами, которых, возможно, и вовсе не существует, и порождением ночных кошмаров, о которых лучше и не вспоминать, – добавил Брандл. – Нас вроде как и вовсе нет, потому что люди не желают признать сам факт нашего существования. Так пастух, у которого волк ни разу не утащил овцу, считает, что волков в природе просто не существует. Вернее, они существуют, но только не для него, а следовательно, в повседневной жизни он может полностью игнорировать факт существования волков как вида. Но за кружкой пива он с удовольствием, хотя и с изрядной долей скепсиса, послушает историю о том, как кто-то другой встретился в лесу с волками.

– Та же самая проблема может возникнуть и в случае, если люди из Мира без Солнца открыто объявят о своем существовании, – сказал Хорн. – Появление в Бескрайнем мире чужаков могло бы породить невиданную доселе волну ксенофобии. Вторая причина, по которой Мир без Солнца отказывается идти на прямой контакт не только с вашей, но и со многими другими цивилизациями, также имеет четкое научное определение: футурошок. Если Мир без Солнца вывалит на людей Бескрайнего мира все свои достижения, то, возможно, на первых этапах контакта это и приведет к некоторому ускорению процесса общественного развития. Но закончится все полной социальной апатией, которая воцарится в обществе Бескрайнего мира. Люди, столкнувшиеся с представителями иной цивилизации, на многие тысячелетия опередившей их в своем развитии, станут считать бессмысленными любые попытки как-либо влиять на ход своей жизни. Для чего попусту тратить время и силы, если весь путь, который, как ты прежде считал, предназначен только тебе одному, уже кем-то пройден и подробнейшим образом описан? Что делать в мире, в котором уже сделаны все открытия, написаны все книги, разгаданы все тайны? Правда, более развитые цивилизации уже убедились в ошибочности подобного мнения. Все загадки и тайны Вселенной невозможно разгадать никогда. Чем больше мы узнаем, тем больше новых вопросов ставим перед собой. Но в случае цивилизаций, находящихся на ранних этапах развития, футурошок может привести к коллапсу и гибели целого мира. Что, кстати, мы и видим на примере Первой эпохи. После колоссального скачка, который совершило общество Бескрайнего мира, получив неким неизвестным нам образом мощный информационный допинг, наступили времена всеобщего упадка. Полчища полудиких варваров прошли по всему континенту от моря и до моря, не встретив никакого сопротивления со стороны тех, кто в свое время пользовался внепространственными переходами и создавал новые формы жизни. Но, с другой стороны, именно варвары, установившие на всех захваченных территориях свои довольно-таки либеральные по тем временам порядки, предотвратили полный коллапс всех общественно-экономических структур и тем самым спасли Бескрайний мир от казавшейся неминуемой гибели.

– Значит, как к расцвету, так и к последующему упадку Первой эпохи Мир без Солнца имеет самое непосредственное отношение?

– Вовсе нет, – отрицательно качнул головой Хорн. – Думаю, что для людей из Мира без Солнца причина внезапного расцвета Бескрайнего мира в Первую эпоху до сих пор остается загадкой, которую они безуспешно пытаются решить.

– Почему ты так думаешь? – Луконя насторожился, как охотничий пес, почуявший дичь.

– Потому что люди из Мира Вечной Тьмы никогда не допускают подобных ошибок, – сказал Хорн.

– Это не ответ! – протестующе взмахнул рукой бесенок.

– Извини, – развел руками Хорн, – но другого у меня нет.

Луконя посмотрел на Брандла, надеясь, что хотя бы в этом случае лепрехун, взявший на себя роль судьи, возьмет его сторону.

– Хорн имеет право так ответить, – сказал Брандл, срезав крошечный заусенец с кожаной подошвы ботиночка. – В соответствии с правилами, которые ты сам установил в начале игры, Хорн является представителем Мира без Солнца, а следовательно, знаком с его историей.

Не найдя, что сказать на это, Луконя только обескураженно всплеснул руками.

– У тебя имеются еще какие-нибудь вопросы? – осведомился Брандл.

– Да! – с отчаянной решимостью воскликнул Луконя. – Ты человек из Мира без Солнца? – спросил он, направив указательный палец в грудь Хорна.

– Ну да, – немного растерянно ответил тот. – Мы ведь так договорились.

– Но, находясь в Бескрайнем мире, ты выдаешь себя за местного жителя, – продолжил Луконя. – Никто не должен узнать, кто ты такой на самом деле. Верно?

– Верно, – все так же растерянно кивнул Хорн.

– В таком случае ответь мне, – Луконя говорил намеренно тихо, но все же в его голосе уже было слышно победное торжество, – откуда у тебя этот фонарь? – Бесенок указал на небольшой черный цилиндр, лежавший на ковре рядом с Хорном. – Ничего подобного в Бескрайнем мире просто не существует.

Готовясь принять заслуженные восторги по поводу своей убедительной победы, Луконя откинулся назад и гордо вскинул подбородок.

Подавшись вперед, Хорн пальцем поманил к себе бесенка. После того как удивленный Луконя наклонился к нему, Хорн заговорщицким полушепотом произнес:

– Скажу тебе по секрету – его подарил мне один знакомый колдун из Мира без Солнца.

Услышав такой ответ, Брандл захохотал так, что трубка едва не вылетела у него изо рта.

– Все, Луконя! – взмахнул он руками над головой. – Проиграл! Проиграл вчистую!

Бездействие и тягостное ожидание приводило в угрюмое расположение духа не только Антипа. Даже Брандл, которому в отличие от остальных в первые дни пребывания в гробнице всегда было чем заняться, под конец почти перестал работать со своим башмачком. По большей части лепрехун просто ходил с мрачным видом из угла в угол, дымя зажатой в зубах трубкой, и что-то неразборчиво бубнил себе под нос. Луконя, все более настойчиво пытавшийся заставить Хорна признаться в том, что тот является агентом Мира без Солнца, в конце концов начал раздражать Волчатника, как заноза в пальце, от которой невозможно избавиться. Теперь, когда Луконя старался завести с ним разговор, Хорн отвечал ему коротко и однозначно, давая понять, что не расположен к беседе.

Но последний день в гробнице Диджера Четвертого, казалось, примирил всех. По поводу окончания вынужденного заточения был даже устроен грандиозный прощальный пир, к которому Луконя приберег все самое лучшее, что только имелось в его запасах, включая и большую бутыль красного виноградного вина. Антип вместе со всеми сидел на полу за импровизированным столом и радостно улыбался шуткам, которые без устали, одну за другой выдавал Луконя. А когда Брандл потянулся за финиками, Антип услужливо подал ему тарелку, в ответ на что лепрехун церемонно поклонился. Казалось, что теперь все разногласия, непонимание и взаимные упреки были забыты, а все, что было пережито, навсегда оставалось позади, растворяясь в небытии, как серый дым из трубки лепрехуна. И никто не решался задать вопрос: а что же будет дальше? Потому что каждый боялся разрушить ту общность, которая, как казалось, неожиданно возникла между ними.