Горе от богатства - Маргарет Пембертон

Первоначально Генри собирался пробыть в Тарне только до конца первой недели января. Но заканчивалась уже последняя неделя, а Генри и не думал уезжать, и Чарли тоже.

– Почему бы нам не остаться здесь навсегда? – с сожалением произнес Чарли, когда Александр намекнул, что им всем пора возвратиться в Нью-Йорк. – Стали бы отшельниками, забыли бы и Нью-Йорк, и общество, и эту надоевшую всем войну.

Когда Чарли, между прочим, упомянул войну, Александр нахмурился. Он, как и Чарли, заплатил триста долларов – сумму, которую было необходимо внести для освобождения от призыва, но в отличие от Чарли периодически испытывал из-за этого угрызения совести. Было время, когда он страстно мечтал принять участие в боях. Но счастье и удовольствия семейной жизни изменили Александра. Он уже не хотел отказываться от них ради более чем сомнительного упоения битвой. Ему теперь вовсе не хотелось рисковать жизнью ради Линкольна, и одновременно было ужасно стыдно признаться себе в этом.

– У тебя, может, и нет никаких срочных дел в Нью-Йорке, а у меня есть, – сухо сказал он. – Мы уезжаем завтра.

Чарли удивленно поднял брови. Бывали моменты, когда он переставал понимать друга. Чарли отлично знал, что у Александра нет срочных дел в Нью-Йорке, которые за него некому было бы сделать. Адвокатов, управляющих и финансовых советников у него хватало с избытком.

– Знаешь, я говорю серьезно, – произнес он, поправляя диванную подушку за спиной и вытягивая ноги на длинной, мягкой удобной софе. – Не понимаю, почему я всегда считал Генри старым занудой. Он сносно играет в покер и в лошадях разбирается не хуже твоего. Я бы предпочел остаться здесь с тобой, Маурой и Генри, чем таскаться с бала на бал во фраке, а уж к Ариадне Бревурт на день рождения мне совсем идти не хочется.

Александр нахмурился еще больше, подошел к камину и подложил дров. Генри с Маурой отправились осматривать лошадей, они ежедневно бывали в конюшнях. Для разговора о бале, который дает Ариадна Бревурт, время как раз было подходящее. Александр поправил ногой полено, из камина вырвался сноп искр. С деланным равнодушием он спросил Чарли:

– Что, приглашения уже разосланы?

Чарли выпустил колечко дыма. В Тарне его особенно привлекало то, что курить разрешалось где угодно, а не только в курительной комнате, как в городе. Маура никогда не жаловалась на дым от сигар. Она вообще не придавала значения пустякам, и Чарли ценил это.

– Мне прислали приглашение вместе с рождественскими поздравлениями. Она устраивает бал-маскарад. Маленькая птичка рассказала мне, что Ариадна собирается блистать в костюме Марии-Антуанетты, так что Генри попал в самую точку, когда говорил о версальской роскоши.

– Вполне возможно, он уже знал об этом, когда говорил, – отозвался Александр. Он по-прежнему стоял у камина, глядя на огонь.

На протяжении всей их дружбы с Чарли Александр всегда верховодил, всегда был первым. Чарли вечно завидовал ему. А сейчас впервые в жизни Александр завидовал Чарли.

– А меня не пригласили, – с горечью сказал он. – Черт побери, я уже не помню, когда меня последний раз приглашали куда-нибудь!

Чарли резко сел, в изумлении глядя на Александра.

– Мне казалось, тебе это безразлично. Я так и сказал в клубе старику Райнландеру, когда он спросил про твои дела. – Чарли хмыкнул. – Старик Райнландер такой дурак. Знаешь, он сказал, что тебе надо только аннулировать свой брак, и все будет как прежде.

– Нас обвенчал священник, – проговорил Александр, не глядя на Чарли. – Маура – католичка. Она никогда не согласится на развод. – Он помолчал и, не отрывая взгляда от огня, добавил с обезоруживающей искренностью: – А кроме того, я сам не хочу разводиться с ней.

– Это я знаю, – отозвался Чарли, его раздражало, что Длександр объясняет ему очевидные истины, будто Чарли сам не способен их понять. – Я так и сказал Райнландеру, а он ответил, что разводиться и не нужно. Он сказал, что этого священника никто не знает, может, он вовсе и не священник. И поскольку ты в церкви не венчался, тебе достаточно сказать, что этот брак – просто шутка, что Маура тебе не жена, а любовница, и перед тобой опять распахнутся все двери.

Чарли надеялся развеселить Александра, но этого не случилось.

– Я сказал ему, что у него с головой не все в порядке. Мне не хотелось, чтобы он думал, что ты серьезно можешь отнестись к такому предложению.

Александр оторвал взгляд от горящих поленьев и с благодарностью посмотрел на Чарли.

– Спасибо. Пойдем, вытащим Мауру и Генри из конюшни, скажем, что завтра уезжаем.

С разочарованным видом Чарли поднялся. Он никогда раньше не завидовал женатым мужчинам, однако эти несколько недель в Тарне убедили его, что семейная жизнь может быть весьма привлекательной. Но сначала ему придется найти девушку, похожую на Мауру. Чарли очень сомневался в том, что это возможно. Во всяком случае, в Ныо-Иорке.

Мауре очень не хотелось возвращаться в Ныо-Иорк. Почти два месяца они провели в Тарне. Маура была счастлива все это время, счастлива так же, как в первые месяцы своего замужества. Тарна благотворно действовала на них обоих. В Тарне ничто не мешало их счастью. Маура забывала о бедняках, живущих в трущобах бок о бок с вопиющим богатством. Александр забывал о том, что его отвергло общество.

Река замерзла, поэтому возвращаться в Нью-Йорк пришлось поездом. У вокзала их уже ожидал закрытый экипаж Каролисов. На морозе Маура плотнее закуталась в соболью шубу. Если бы Александр перестал тревожиться о положении в обществе и занялся улучшением условий жизни в своих доходных домах, ничто не омрачало бы их счастья.

– Я люблю тебя, – неожиданно вырвалось у нее, когда лакей закрыл за ними дверцу кареты. – Люблю всем сердцем.

Александр сжал ей руку и счастливо улыбнулся.

– Я тоже люблю тебя, – ответил он, но Маура заметила в его глазах тревогу.

У нее вспыхнула надежда, что, возможно, он думает о встречи с Лиэлом Кингстоном. Маура надеялась, что во время этой встречи Александр объявит о своем решении присоединиться к Ассоциации горожан.

Александр не выпускал руку Мауры из своей на протяжении всего пути до дома на Пятой авеню, но думал он о бале-маскараде, который устраивала по случаю своего дня рождения Ариадна Бревурт; думал он и о совете, который передал ему через Чарли старик Райнландер; думал и о том, как соединить несоединимое – сохранить Мауру и свое положение в обществе.

В ссоре, которая надолго разлучила Мауру и Александра, косвенно был виноват Лиэл Кингстон, хотя он сам и не подозревал об этом. Однажды, недели три спустя после возвращения из Тарны, Маура спускалась по парадной лестнице после дневного отдыха. До родов оставалось чуть больше двух недель Боли в пояснице все усиливались.

Внизу Лиэл Кингстон разговаривал со Стивеном Фасбайндером, молодым секретарем Александра. Самого Александра видно не было. Лакей почтительно помог Кингстону надеть пальто с каракулевым воротником и подал цилиндр.