Звездочет - Мишель Яффе

Йен закрыл глаза, открывая дверь, в надежде как можно дольшесохранить ее образ в памяти. Открыв глаза, он едва не упал в обморок. Комнатабыла такая же, как прежде, все оставалось на своих местах, а перед камином наковре кто-то лежал. Но это была не Бьянка. Это был маленький, смешно одетыйчеловечек.

— Ты тот ленивый слуга, который час назад обещалпринести мне граппы? — вдруг накинулся на него человечек.

— Нет, я хозяин этого слуги, — надменно отозвалсяЙен. — А вы кто такой?

Карлик вскочил на ноги и учтиво поклонился:

— Простите мою ошибку, ваша светлость, но вы так одеты,что я не узнал вас.

— Я принимаю ваши извинения, но вы так и не ответили намой вопрос, — хмуро отозвался Йен, который был не в настроении вестиглупые разговоры с незнакомцами. — Кто вы? И когда уйдете отсюда?

Его последнее замечание прервал стук в дверь, после которогов библиотеку вошел слуга с подносом, на котором стоял графин граппы и бокал.

— Принесите второй для своего хозяина, — приказалЧекко, и слуга вышел, даже не взглянув на Йена. — Этот довольнорасторопный, — с удовольствием кивнул Чекко вслед слуге. — А вообще вашислуги оставляют желать лучшего. Если бы не вы, я бы не удержался от скандала.

Если бы Йен не был погружен в глубочайшее отчаяние и скорбь,он воспринял бы замечание непрошеного гостя как оскорбление. И все же емузахотелось узнать его имя, прежде чем выбить из него дух и спустить с лестницы.

— Сожалею, что мои слуги не удовлетворили ваших высокихзапросов, ваша светлость, — издевательски поклонился Йен и уселся вкресло.

— Светлость? Это смешно, — отозвался Чекко иневозмутимо уселся напротив Йена, обхватившего голову руками. Егонепринужденность была комична, хотя для человека нормального роста казалась бынормальной. — Вы занятный, — заключил он. — Меня зовут Чекко,Чекко Нано. Женщина была права, мы поладим.

— Какая женщина? — поднял голову Йен. Появилсяслуга со вторым бокалом в руках. Чекко подождал, пока хозяин нальет себе выпитьи сделает первый глоток, после чего удовлетворенно кивнул:

— Похоже, вы знаете толк в выпивке. Эта женщина-убийца,которая совсем не убийца, ее зовут Бьянка, другого имени я не знаю, сказала,что вы должны были пожениться, поэтому я здесь, чтобы рассказать историю,которую рассказал ей, и еще кое-что. — Чекко опрокинул остатки граппы врот и вытер губы рукавом.

— Бьянка? Вы сказали — Бьянка? Где вы ее видели? —Йен придвинулся к нему ближе вместе с креслом, хотя и не уловил из его словничего, кроме любимого имени.

— А вы как думаете? В этом чертовом подземелье воДворце дожей. Где еще я мог встретить такую изысканную синьору? — Чеккомгновенно оценил обстановку, в которой живут ее друзья, и этот эпитет невольнослетел с его уст.

— Вы видели ее в тюрьме? Когда? — Йен нависал надкраем кресла, его отчаяние как рукой сняло.

— Часов пять назад, не меньше. Если ваши часы идутправильно.

— Она была жива? — спросил Йен, снова погружаясь впучину скорби. Пять часов назад — это целая вечность.

— Естественно, если она попросила разыскать вас ирассказать вам мою историю.

Йен не знал, что и думать. Неужели Бьянка, находясь присмерти, отправила к нему этого ужасного карлика, чтобы он позабавил его своимиглупыми россказнями?

— И что это за история?

— Она сказала, что вы будете благодарны, когда услышитеее. — Чекко протянул свой бокал, чтобы Йен его снова наполнил. — Мнебы хотелось быть в этом уверенным на тот случай, если посреди моей истории вамвдруг придет в голову меня убить. Вы позволите мне закончить рассказ?

Йен удрученно кивнул. Ему было все равно, только хотелосьпоскорее остаться одному наедине со своим горем.

— И вы не станете изводить меня вопросами? —продолжал Чекко.

Можно подумать, что у него были силы на то, чтобы задаватькакие-то вопросы! И даже на то, чтобы просто слушать. Йен молча кивнул.

— Хорошо. Дело было два года назад на Сицилии. Недалекоот Мессины. — Чекко помолчал, чтобы удостовериться в том, что заинтересовалсвоего слушателя. — Я собираюсь рассказать о том, как некая ведьма и еелюбовник наняли меня и моего напарника выследить вас и убить. Поймите, я неимел ничего против вас лично, но эта женщина окрутила меня, и у меня неосталось выбора, кроме как взяться за работу. — Чекко снова испуганнозамолчал, но Йен слушал его. — Проблема в том, что мы ошиблись и убили нетого, кого надо было. Однако вина наша небольшая, потому что один из вас долженбыл подставить другого, а этого не произошло.

Чекко замолчал, потому что понял, что его не слушают. Йенсмотрел на него невидящими глазами, стараясь проникнуть в смысл его слов. Онбыл так погружен в свои мысли, что не сразу понял, о чем рассказывает карлик.Мора и Кристиан сговорились и наняли этого человека, чтобы убить его. Лучшийдруг и любовница. Каким надо было быть идиотом, чтобы даже не подозревать обэтом?

Но даже это чудовищное разоблачение не могло избавить его отмыслей о Бьянке. Он думал о блаженных годах счастья, которые были импредназначены, и о той бездонной пучине пустоты, в которую он оказалсяввергнутым после ее смерти. Боль потери была так глубока, что Йен скрючился вкресле и обхватил себя обеими руками за живот, чтобы не закричать. Она ушланавсегда и никогда не вернется. Он потерял единственную женщину, с которой былсчастлив, безвозвратно. Впервые за долгие годы он заплакал: сначала одна, потомдругая слеза скатились по его впалым щекам.

Йен забыл о том, что находится в комнате не один, когдасмущенный кашель Чекко вернул его к действительности.

— Это еще не конец. Мы следили за вами до самойМессины…

— Я знаю конец, — перебил его Йен. — Мне всеизвестно.

— Правда? — Чекко поднялся с места и погрозил емукулаком. — А знаете ли вы, что ваш удар оказался смертельным для моегонапарника? Вы убили моего лучшего друга! — в ярости воскликнул он.

— Нет, этого я не знал, — не поднимая головы,ответил Йен.

— Ха! — Чекко с силой стукнул по столу. — Выникогда об этом не задумывались? А знаете ли вы, что мне пришлось все эти двагода прятаться в подземелье, потому что я боялся даже высунуться на улицу присвете дня?

Йен поднял глаза на карлика. Он покачал головой и вдругпонял, что у них с карликом много общего. Они оба потеряли лучших друзей всицилийской пустыне. Они оба провели долгие годы в заточении, опасаясь встречис Морой, страшась показать людям свое истинное лицо. И теперь от проклятия Морыих освободила последняя воля Бьянки.

Йен проглотил горький комок, стоявший у него поперек горла смомента посещения затопленной тюрьмы. Крошечный человечек, который сидел передним и спокойно попивал его граппу, вдруг показался ему необыкновенно дорогим,потому что он был последним доверенным лицом Бьянки.