Чудо для тебя - Екатерина Полянская

— Ничего, он мне не помешал. Сколько можно спать.

— Тетя Настя, а почему у тебя такой синяк огромный? — полюбопытствовал Илья.

— Я упала и ударилась, — ответила Стася, сказав почти чистую правду.

— Иди, сбегай к папе, — велела Маргарита Викторовна.

Мальчик согласно кивнул и убежал.

— Ох, Настенька! Мы все так тебе обязаны…

— Ой, Маргарита Викторовна, ну пожалуйста, Алекс меня с самого утра уже благодарит. Он мой муж. Я его люблю. Все очень просто.

— Если быть честной, я тебя сначала совсем не понимала. Не могла понять, как может молодая женщина… Что тебе нужно от него. Прости меня.

— Вы имели право… вполне имели. Я не обижаюсь. Видели бы вы, какую инспекцию тут устроил мой папа.

— Так все странно, — рассеянно проговорила Маргарита Викторовна. — Вы женаты, ты спасла ему жизнь, но я совсем ничего про тебя не знаю. Ты как фея, пришедшая из волшебной сказки.

— У нас много времени впереди. Хватит на все: и на близкое знакомство, и на другие чудеса. Я верю.

— Я тоже верю. И надеюсь.

Женщины обнялись. Так их застали Алексей и Илья. Настя и Тагир переглянулись, Стася улыбнулась ему и чуть заметно кивнула.

— Бабушка, тетя медсестра сказала, что нам пора уходить. Сейчас будет сончас. Что такое сончас?

— Пойдем, я тебе объясню по дороге домой. До свидания, дорогие мои. Скажи папе и Насте «до свидания», Илья.

— До свидания, — послушно повторил Илюшка. — Завтра мы опять придем.

Все пять дней до выписки Настя и Тагир напряженно ждали новостей от Вени и Коврова, но те ничем пока порадовать не могли. Какие-то следы были, но весьма смутные. Оставался единственный способ узнать все до конца: допросить Булатникова с пристрастием, припугнуть тюрьмой. Ожидание нервировало, ведь в любой момент покушение могло повториться. Однако все эти проблемы не могли омрачить лучезарного Настиного настроения в утро выписки. Все. Все просто отлично. Они выходят из больницы. Они возвращаются домой. Веня еще вчера подогнал к больнице Настин «гетц» — встретить их сам он не мог, занимался расследованием. Маргарита Викторовна и Илья ждали дома, Павел Александрович и Алиса Владимировна должны были приехать к Тагировым на ужин.

В ожидании отпущения грехов — как она про себя называла утренний обход — Стася успела переодеться в уличную одежду и собрать свою сумку: надо же, провела в больнице едва ли три недели, а столько вещей накопилось. Настя подозревала, что Алекс в своей палате занимался тем же самым, но оба стойко ждали обхода доктора Радова. Традиции надо соблюдать.

…На крыльцо больницы они вышли, держась за руки, как дети. Светило яркое, уже весеннее солнце, блестел сахарный снег, где-то за забором, скрытая деревьями, гудела улица. Красненький Геша скучал на стоянке, чуть присыпанный снежком. Настя и Алексей взглянули друг на друга и дружно выдохнули:

— Свобода!!!

Свобода. Конечно, Алексей будет под наблюдением врачей всю жизнь, но это будет жизнь. Настоящая жизнь, а не выживание. И это будет жизнь вдвоем.

— Вот это красное чудо твое? — кивнул Алекс на «гетц».

— Да, это мой Геша.

— Надеюсь, ты хорошо водишь. Я уже и забыл, как это. — Алексей помедлил, задумавшись. — Я вообще много чего забыл.

— Вспомнишь, какие твои годы. До склероза тебе еще очень далеко.

Алексей уселся на пассажирское место, поерзал, отодвигая кресло:

— У тебя тут что, гномики ездили?

— Тут еще вообще никто не ездил. Я его купила и почти сразу к тебе переехала. А потом в больницу. Кого мне было возить?

— А у меня и машины-то нет. Венька передал мой «мерс» в «Тайлер», чтобы у меня искушения выехать самому не было.

— Купишь новый. Сейчас это легко. По себе знаю.

Так, болтая на разные общие темы, они покатили в Тимоново. С каждым километром, что приближал его к дому, Алекс вспоминал все больше и больше дел, которые он уже забыл, как делаются, и все больше понимал, что сейчас начинается именно новая жизнь. Что эту новую жизнь ему подарила Настя. Он смотрел, как она ловко ведет машину, как она улыбается ему, слушал ее голос, и понимал, что эта новая жизнь будет наполнена ей, его Стасей.

Глядя на замерзшую гладь Сенежа, он мысленно обратился к Маше, прощаясь и прося прощения.

— Будь счастлив, — ответило солнце, блеснув на льду. — Будь счастлив.

Солнечный зайчик блеснул Машиной улыбкой, ветерок прошелестел поземкой Машиным голосом.

«Будь счастлив», — шепнули ели. «Буду. Обязательно!» — пообещал он.

В доме Тагировых было подозрительно тихо. На обеденном столе лежала записка от Маргариты Викторовны: «Ушли гулять на детскую площадку».

— Странно, они ушли. — Настя удивленно взглянула на Алексея.

— Это я их попросил. Мне ужасно хотелось показать тебе дом. Показать как хозяину, без помех.

— Я начинаю за тебя беспокоиться, — пошутила Стася. — Склероз в столь раннем возрасте… Если ты помнишь, я здесь жила уже.

— Ты жила здесь как гостья. Теперь ты станешь хозяйкой.

— Ой, работающая женщина не может быть хозяйкой дома. А мне через два дня, в понедельник, на работу, — возразила Настя. — Пусть хозяйкой остается твоя мама.

— Это вы уж с ней решайте, как делить обязанности. Но согласись, гостьей тебя считать уже невозможно.

— Вероятно, — уступила Стася.

— Тогда пойдем. — Алексей взял ее за руку и повел на второй этаж.

Почему, интересно, осмотр дома надо начинать со второго этажа?

— Куда ты… — Настя не успела договорить — Алекс распахнул перед ней дверь, до сих пор закрытую: дверь супружеской спальни. — Алекс! Ведь это…

— Я решил, что глупо ютиться с женой в гостевых комнатах. Наше место здесь.

— Алекс, может, не надо? Я же читала, я знаю. Ты закрыл эту комнату.

— А теперь открыл. Это совсем другая спальня. Это совсем другая жизнь. Несколько дней назад я попросил маму все здесь изменить. Теперь это наша комната.

— Ты уверен? — несмело спросила она. — Я же не… не претендую.

— Ты моя жена. И жить мы будем здесь, — твердо заявил Тагир.

— Слушаю и повинуюсь, мой падишах, — поклонилась Настя и вошла в комнату.

Это была самая лучшая спальня в доме: много света, простора и настоящего уюта.

— Какая красота. Твоя мама просто гений.

— Думаю, что гений — Веня, — усмехнулся Тагир. — Начинаю к нему ревновать. Не для меня же он так расстарался. Откажу-ка я ему от дома.

— Алекс! — возмутилась Стася, но потом рассмеялась, увидев, что сам Алексей едва сдерживает смех. — Алекс! И надолго мы тут одни?