Флеш Рояль - Тала Тоцка

Вопроса о Дине Макс ждал. Здесь отвечать следовало вдумчиво и аккуратно.

— Так я же теперь известный бизнесмен, Рита, — он заметил, как она недовольно поморщилась, но промолчала. Правильно, он будет называть ее, как захочет. — И если у тебя нет жены, значит и доверия к тебе нет, меня уже все достали этой респектабельностью.

— Но почему именно она?

— А почему нет? Девочка красивая, отличница, в казино пришла работать, потому что деньги были нужны, ну не в бордель же пошла. Думал, нормальная, неиспорченная девочка, кто же знал…

— Ты что, не знаешь этих нищих студенток? — Марго так презрительно скривилась, что Макс просто закрыл глаза, чтобы ее не видеть. — Они как до денег дорвутся, им потом больше ничего, кроме денег, и не надо. А ты думал, это любовь?

— Ничего я не думал, — Макс забрал у нее салфетку и приложил к носу, — скорее всего, я тоже перегнул палку. А вообще во всем виновата эта сволочь Багров. Если бы он не увивался за Диной за моей спиной, она бы не стала бегать к нему за утешением.

Пиликнул телефон, звонил Тимур, но когда Макс взял трубку и услышал срывающийся голос своей девочки, у него сдавило грудь так, будто Тимур целый час бил его туда ногами, по левой части. Перед глазами мгновенно встала Дина с прижатыми к щекам ладонями и огромными, на пол-лица глазами, полными ужаса.

— Нам больше не о чем говорить с тобой, Дина. Отдай телефон Тимуру, — сказал как можно холоднее и отбился. И чуть не завыл, как волк, от этой давящей боли.

— Ты что, ее правда ударил? — с интересом глядя на него, спросила Марго. Максима внутри прямо передернуло, он в жизни своей ни одной женщины не тронул, даже тех, кто всячески нарывались и просились.

— Никого я не бил. Так, учил иногда молодежь… Она молодая еще, глупая.

— Это ты глупый, Максим Домин, — Марго блеснула глазами, — уже давно пора понять, что хорошую жену под забором не ищут. И с помоек не подбирают. Ну подобрал ты ее, отмыл, одел в дорогие шмотки, а внутри как ты ее изменишь?

Макс сжал кулаки. Если она сейчас же не заткнется, он нарушит свое правило не бить женщин. Причем, влегкую. А Марго между тем продолжала:

— Мне тоже нужен муж, Макс, но я же не бросаюсь на первого встречного. Отец при смерти, с бизнесом я справлюсь, а вот со всем остальным…

Неужели она сейчас возьмет и сама сделает ему предложение? Макс даже подобрался, сейчас это вообще не в тему. Но Марго промолчала. В отель их провели черным ходом, чтобы не пугать людей, в номере Максим долго стоял под хлесткими струями, смывая кровь и жалея, что нельзя этими красными потоками смыть всю ту грязь, что ровным слоем теперь покрывала его душу. И сердце. А когда вышел, обнаружил у себя в номере Марго с аптечкой, она вызвалась обработать раны, наверное, решила, что это будет очень романтично. И обработала, кстати, достаточно умело.

Максим поблагодарил и рухнул на кровать, очень надеясь, что Марго уберется к себе в номер, на сегодня игр и театральных постановок с него было достаточно. И ему повезло, видимо, Марго тоже предпочитала не форсировать события.

И когда уже Макс почти засыпал, в тишине раздался телефонный звонок. Недовольный, он схватил трубку, звонил Бетховен.

— Поздравляю, мальчик, ты был на высоте. Я и раньше не сомневался в твоих способностях и рад, что в этот раз не ошибся. У тебя большое будущее, Максим, постарайся не профукать то, что имеешь, — он закашлялся и отключился.

* * *

Динка сама не знала, сколько так пролежала. Просто лежала, глядя в потолок и не реагируя ни на Тимура, ни на каких-то людей, осматривающих ее, ни на иглы капельниц, вонзающихся в вены, а лишь проваливалась в сон, чтобы изредка всплыть на поверхность. Однажды после очередного пробуждения она увидела женщину, сидящую рядом и вглядывающуюся в ее лицо. У женщины были знакомые темно-карие глаза, и Динка поняла, что перед ней мать Тимура.

— Госпитализация, — негромко, но жестко сказала она, — и немедленно. Чем ты думал, Тимур? Почему не посоветовался? Ей категорически противопоказаны транквилизаторы.

— Потому и не говорил, — Тимур вошел в зону ее видимости, прошел и снова исчез. — Мам, никакой госпитализации.

— Ты что ее, силой удерживаешь?

Тимур снова вошел в зону видимости и поморщился.

— Только глупости не говори. Можешь помочь — помоги.

— Но здесь показано длительное лечение…

Понятно. Мать Тимура хочет отправить ее в психбольницу. Может ей там и самое место, но отправляться туда Динка категорически не желала.

— Пожалуйста, — прошептала она, едва ворочая прилипшим к небу языком, — пожалуйста, не отправляйте меня в больницу. Тимур…

Тимур подлетел к ней и склонился, хватая за руки.

— Вот видишь, она заговорила. Диночка, успокойся, ты останешься здесь, со мной.

«Не останусь я с тобой. И здесь меня тоже не будет, не надейся». Но чтобы сбежать, ей придется выздороветь. От Динки не ускользнуло, как мать Тимура взглянула на нее и поджала губы. Неприветливо.

А ведь она может стать ей свекровью, пусть и фиктивной. От одной этой мысли Динку замутило, фиктивный брак с Тимуром еще пол-беды. Вот толпа родственников в придачу — это уже катастрофа.

— Здравствуй, Дина. Меня зовут Надежда Сергеевна. Ты сейчас меня хорошо слышишь?

Они обе не понравились друг другу, значит, есть еще один повод побыстрее отсюда сбежать. Динка не знала, что ей помогло, капельницы, инъекции или таблетки, что назначила ей мать Тимура, но она довольно скоро смогла встать. Чтобы снова чуть не упасть при виде большого серого чемодана, который Макс купил для свадебного путешествия, и который теперь с ее вещами стоял в прихожей Тимура.

— Мне ничего не нужно, я заберу только то, что было мое, а то, что Домин покупал, выброси в мусорник.

— Как скажешь, — не стал спорить Тимур, — мы поедем и все тебе купим.

Да нет уж, она по горло сыта этими совместными покупками, однако Тимур продолжил:

— Но мне кажется, это глупо, Дина. Если тебе нравятся вещи, я могу просто вернуть за них Максу деньги.

Может, он прав? Платья красивые, она сама их выбирала, а вот то, что она не сможет никогда даже в руки взять, не то, что надеть… Динка вытряхнула содержимое чемодана, сложила в него все подаренное белье — его уже насобиралась целая гора — и застегнула молнию.

— Все. Это вернешь ему.

И хоть лицо Тимура по-прежнему ничего не выражало, Динке показалось, в глубине карих глаз мелькнуло торжество.

Позвонила маме и как можно более кратко объяснила, что они с Максимом разругались окончательно, свадьбы не будет, и где только были ее глаза. Старалась говорить быстро и коротко, потому что боялась, что не выдержит и разрыдается, если еще хоть сколько-нибудь будет слышать родной мамин голос. Потом. Она все ей расскажет потом. Или не все.