Только ты - Янина Логвин

– Дашка…

Но Петька уходит следом, и я понимаю, что им сейчас точно не до меня.

– Ну вот, нашел! Теперь не отпущу!

На талию ложится чья-то рука, смело притягивая меня к парню, и я вдруг оказываюсь в центре круга. А дальше приходится участвовать в конкурсе, который мне изначально не нравится. Потому что меня как пару выбирает Воропаев и потому что из-под любопытных глаз студентов не уйти, не испортив им праздник.

Я пробую протестовать, но никто не слышит. За всеобщим весельем всем наплевать, являюсь ли я девушкой Сергея или нет и чего я хочу.

– Настя, ну чего ты напряглась? Это же просто игра, понимаешь? Я не прошу тебя скрыться со мной в палатке. Давай поучаствуем, это интересно!

Слава богу, танцевать с Воропаевым не нужно. Нужно просто с завязанными глазами угадать свою пару среди десяти парней, опираясь на тактильные ощущения. Или не угадать. Не знаю, намерен ли Сергей в свою очередь искать меня, но вот я его находить точно не собираюсь.

– Наградой будет поцелуй! – это со смехом и предвкушением объявляет незнакомая девчонка, вызвавшаяся завязать мне глаза, и я обещаю себе ее разочаровать.

Целоваться с Воропаевым я точно не намерена. Уж лучше извиниться за испорченный конкурс и напрасные ожидания. Зря блондин улыбается.

– Как тебя зовут? – тем временем спрашивает девчонка, затягивая на затылке узел шелкового платка.

– Настя.

– Так вот, Настя, – со смехом объясняет правила, – постарайся угадать своего парня! Хоть за уши его щупай, хоть за нос! Иначе придется целовать другого! На ком остановишь выбор!

Народ шумит и волнуется. Смеется. Отпускает шутки, приободряя меня. С реки дует прохладный ветерок, овевая голую кожу рук и бедер, играя волосами. Скоро придет место танцам и песням под гитару. Шашлыкам. Маленьким и большим компаниям. Разговорам у костра и уединению парочек. Я думаю о чем угодно, – о том, что моя обувь осталась у кромки воды, что ноги босы, а ступни в речном песке, что незнакомого человека всегда можно поцеловать в щеку, – старательно затирая в памяти внешность Сергея.

Я ни за что его не найду, ни за что. Я даже не помню, во что он одет.

Ведущие конкурса просят выйти из толпы девять парней и ставят их бок о бок. Под одобрительный свист зрителей опускают на колени, чтобы не дать мне преимущество угадать с ростом. Дают команду снять с себя все, что выше пояса, и ни в коем случае не выдать себя голосом.

По тому, как визжат и кричат девчонки, как хлопают в ладоши, я догадываюсь, что парни обнажили торсы. Девушка-ведущая отводит меня в сторону от того места, где я стою, на несколько шагов и шепчет в ухо: «Начинай!», а я вдруг понимаю, что боюсь ошибиться. Оказывается, мир, в котором человек остается наедине со своими ощущениями, видится ему совершенно иным. И если ты первопроходец, велик шанс заблудиться.

Становится так тихо, что слышно, как, прогорая, трещит костер.

Плечи – голые, теплые, чужие. Худощавые, покрепче, полноватые… Ладонь легко касается подбородков, волос, щек – чисто выбритых и колючих. Ничего не чувствуя, никого не узнавая. Стрижка-ежик, хвост, жесткая, уложенная гелем в «шипы» челка, кудрявый чуб… У Воропаева тонкие светлые пряди, и коснувшись похожих волос, я тут же отдергиваю руку, чтобы полным слепцом шагнуть дальше. Нет, мне совершенно точно нужны глаза, настолько под руками все безлико и схоже. Тускло. Сейчас я уверена, что не опознала бы даже отца…

Он стоит в ряду восьмым. Тот, прикосновение к кому заставляет мое сердце пропустить удар, а пальцы замереть на плече. Это как разряд. Острый укол ощущений, которые еще секунду назад спали в слепом мире тепла чужих тел – безмятежном и равнодушном. Если я стояла боком, то теперь полностью разворачиваюсь навстречу чувству, толкнувшемуся в грудь горячей волной, внезапно обездвижившей ноги и сбившей дыхание.

Горячая кожа. Сильные, крепкие плечи. И вот уже вторая рука сама тянется к ним, чтобы узнать, найти, почувствовать… Я столько раз хотела их коснуться. Его коснуться. Провести ладонями по гладкому рельефу мышц, погладить шею, дотронуться до лица…

Я забываю о людях, о празднике. О том, зачем я здесь. Глажу лоб, упрямые скулы и провожу пальцами по губам… Оставляю ладонь, чуть вздрогнувшую, лежать на щеке, пока другой рукой зарываюсь в волосы – густые, норовистые и вместе с тем такие мягкие на затылке.

Оказывается, мир тактильных ощущений полон жизни, и я с благодарностью позволяю себе на несколько минут раствориться в ней. Наверняка для окружающих веду себя странно, испытывая их терпение, напитывая себя новыми эмоциями – яркими, настоящими, от которых больно дышать. Я понимаю: это слишком интимно, вот так касаться его, но мне плевать, моим рукам плевать, кто и что думает. Они нашли, что искали, и не хотят отпускать.

Нет, это не Воропаев. И близко не он, я не ошиблась. Это тот, кто заставляет мое сердце вблизи от себя оживать снова и снова. Плакать от боли, замирать и вновь бешено биться… биться… Потому что всегда, когда он рядом, все через край. И пусть его не было на берегу, когда мне завязывали глаза, сейчас он точно здесь. Передо мной.

Мой сводный брат.

– Я выбрала.

Я знаю, что это не по правилам, но сдергиваю с себя косынку, чтобы упереться взглядом в серые глаза. Вновь отразившие в густых вечерних сумерках отблеск пламени. Его глаза, любимые, в которые я так боюсь смотреть.

– Воропаев! Чтоб я сдох! Ты точно подругой не ошибся? Похоже, Фрол тебя снова обставил!

– Серега, так это твоя девчонка или нет? Даже я завелся, глядя, как она старательно тебя искала.

– Моя!

– Врешь!

Секунда, и бывшие друзья стоят нос к носу, готовые через мгновение вонзить друг в друга кулаки на радость затаившей дыхание толпе, с желанием и без жалости. Наверняка уже подрались бы – вон как жилы на шеях натянулись, подбородки набычились, – если бы не сильные руки других парней.

Я стою ближе всех, совершенно ошарашенная видом происходящего, закрытая широкой спиной Стаса, и слышу, как один из парней шипит в лица неожиданных соперников:

– Вы совсем охренели! Тут преподаватели и куча девчонок! Дернетесь – визг на весь лес поднимут! Оба вылетите из университета к чертовой матери! Хотите разобраться – валите с пляжа! Не портите людям праздник. Не сейчас и не здесь, понятно?!

– Потапенко, ты не прав. Ты своей идейностью всю малину портишь! Пар пацанам спустить надо, ясно как день. Девчонка вон до сих пор нецелованная стоит. Может, по очереди? Чтоб не обидно? Подумаешь, ошиблась… Ай! Да пошутил я, Фролов! Сука, ты мне губу разбил!

– Тогда заплыв! На победителя! – чужие голоса.

– Согласен! А там, если силы останутся, пусть и морды бьют, уже не так страшно. Фрол, ты как, не против?

Секунду назад Стаса еще держали чужие руки, но теперь их нет. Он сбрасывает их с себя, отталкивает парней, чтобы направиться к воде: