Переходный возраст. Не упустите момент - Лоуренс Стейнберг

Кадр задавал много вопросов о моей работе и семье. Ему сказали, что я профессор, и он интересовался, какие курсы я преподаю. Я узнал, что он надеется поступить в колледж, а затем в медицинскую школу, если когда-нибудь выйдет на свободу. Он сказал, что ему было бы интересно почитать статьи о нашем исследовании на тему механизма принятия решений у подростков. Когда он узнал, что у меня сын примерно его возраста, он захотел узнать больше и о нем. Мы даже обсудили «Филадельфийских орлов», которые в том сезоне попали в плей-офф Национальной футбольной лиги, а затем как раз проигрывали команде «Аризона Кардиналс» в тот момент, когда мы беседовали. Об американском футболе Кадр знал немного, но его позабавил тот факт, что мы с сыном «вместе» смотрим игры «Орлов» – в разных городах, но на связи по телефону и через СМС.

Прежде чем продолжатся слушания дела в военном трибунале, нужно было выяснить, было ли признание Кадра о том, что он бросил гранату, получено под давлением. Эти показания составляли основу обвинения против него, и трибунал должен точно знать, можно ли их принять в качестве достоверных. В противном случае было сложно доказать, что гранату бросил именно Кадр, потому что выживших свидетелей не осталось.

Предварительные слушания по этому вопросу начались с опроса свидетелей, утверждавших, что Кадр дал признательные показания добровольно и без давления на него. Люди, проводившие допросы, как один отрицали, что они пытали Кадра. Лично для меня вопрос заключался не в том, были ли условия его содержания сравнимы с пытками. Я был готов свидетельствовать, что, даже если его не пытали, 15-летний подросток, которого содержат в подобных условиях, с большой степенью вероятности может дать ложные признательные показания. Известны десятки случаев, когда подростки лжесвидетельствовали в гораздо более мягких обстоятельствах. Разумеется, о том, что на самом деле происходило во время допросов, знают только Кадр и те, кто их проводил. Но звучит, мягко говоря, вполне правдоподобно, что испуганный и тяжело раненный 15-летний подросток в том положении, в котором оказался Кадр, мог сказать то, что, как он думал, хотят от него услышать люди, которые его допрашивают.

Однако выступать в суде мне не пришлось. Слушания не продлились достаточно долго, чтобы обвинение представило все свои материалы, не говоря уже о стороне защиты. Через день после начала судебного процесса по этому делу прошла инаугурация Барака Обамы, который вскоре прекратил все трибуналы в Гуантанамо. Дело Кадра в конце концов было закрыто в следующем году по согласию сторон. Его признали виновным в совершении военных преступлений, шпионаже и пособничестве терроризму. В 2012 году в качестве части соглашения он был передан в канадскую тюрьму, где должен провести еще семь лет.

Относительно более высокая склонность подростков к самооговору проявилась во многих громких случаях, включая дело 1989 года о бегунье из Центрального парка, когда пятерых подростков признали виновными в совершении нападения и изнасиловании 29-летней женщины, которая занималась бегом в парке. Основными доказательствами, которые привели к вынесению обвинительного приговора, стали признательные показания, сделанные четырьмя подозреваемыми из пяти. Позднее выяснилось, что эти признания ложные и были получены под давлением. Личность настоящего преступника стала известна 12 лет спустя, ее подтвердил анализ ДНК. К тому времени все пятеро подростков уже отсидели свои сроки. Иск, поданный ими против города Нью-Йорка, все еще в процессе рассмотрения.

Многие люди не понимают, как это – признаться в преступлении, которого не совершал. К сожалению, такое случается гораздо чаще, чем можно себе представить. В США дознавателям разрешено прибегать к обману при допросе подозреваемых, и многие используют разные тактики и приемы, чтобы повысить вероятность того, что подозреваемый сознается в совершении того, что он не делал. Подростки особенно легко попадаются на подобные уловки не только потому, что они менее искушенные, чем взрослые, но и потому, что эти методы направлены на интеллектуальную незрелость подростков.

Один из наиболее распространенных приемов – «минимизация». Дознаватель сознательно преуменьшает степень содеянного{324} («В конце концов, ты ведь всего лишь делал то, что тебе сказали твои приятели»). Подозреваемый начинает верить, что, если он признается в облегченной версии преступления, наказание будет не столь строгим и его скорее отпустят из-под ареста («Если будешь сотрудничать со мной, я посмотрю, что можно сделать, чтобы вытащить тебя отсюда побыстрее, и ты отправишься домой к родителям»). Так как подростки, особенно младшего возраста, склонны к немедленному вознаграждению и менее способны прогнозировать последствия своих действий, они больше, чем взрослые, поддаются подобным манипуляциям.

Даже если это правда, зачастую подросток дает признательные показания, полностью не осознавая, что все сказанное им может быть использовано против него в суде. Теоретически обязательное требование зачитывать подозреваемому его права («Вы имеете право хранить молчание» и далее по тексту) должно помешать подросткам делать необдуманные признания. Тем не менее результаты исследований свидетельствуют о том, что подростки в возрасте до 15 лет на самом деле не вполне осознают, что означают эти права. Однажды я спросил весьма смышленого подростка 12 лет, понимает ли он, что значит, когда офицер полиции говорит кому-то, что тот имеет право хранить молчание{325}. (Мальчик сказал мне, что видел, как людям зачитывают их права во многих сериях сериала «Закон и порядок».) Он на минуту задумался, а потом ответил: «Это значит, что можно ничего не говорить, пока полицейский не задаст вопрос».

Изучение склонности к самооговору, а также характера уголовной ответственности подростков стало частью более широкой дискуссии о том, с какого возраста молодой человек должен считаться совершеннолетним. В любом обществе необходимо решить вопрос, в каком возрасте члены этого общества могут считаться достаточно взрослыми, чтобы нести полноту ответственности и наделяться привилегиями взрослого человека, а кто еще слишком для этого молод. Было время, когда различие между подростками и взрослыми устанавливалось на основании таких критериев, как физическая зрелость молодого человека или выполнение им определенной взрослой роли (например, владение собственностью). В современном обществе это разграничение в основном продиктовано физическим возрастом. В большинстве стран определена конкретная возрастная граница, обычно 18 лет, которая используется в официальных целях. К людям одного возраста относятся одинаково независимо от того, насколько зрелые они по сравнению со сверстниками.