Дейзи Джонс & The Six - Тейлор Дженкинс Рейд

Уоррен: Нам никак было не решить, как себя назвать. Кто-то даже, кажется, предложил The Dipsticks. А мне, например, хотелось называться Shaggin’[13].

Эдди: Наконец Пит сказал:

– Шестерым очень трудно сойтись на чем-то одном.

И тут меня осенило:

– А как вам насчет «шестеро» – The Six?

Карен: Мне позвонил один концертный менеджер из Филадельфии, откуда я родом. Сказал, что The Winters отказались участвовать в местном фестивале. И поинтересовался, не хотим ли мы без них сыграть там.

– Еще как хотим! – ответила я. – Только вот называемся мы теперь не The Dunne Brothers.

– И как вас указать на флайере? – уточнил он.

– Пока точно не знаю, но мы вшестером однозначно к вам закатимся.

И мне очень понравилось, как это прозвучало: «вшестером» – The Six.

Уоррен: Прелесть такого названия отчасти заключалась в том, что оно звучало почти как The Sex. Но не припомню, чтобы кто-то из нас когда-то заикался на эту тему. Это было настолько очевидно, что не было надобности как-то заострять на ней внимание.

Карен: Мне и в голову не приходило, что это может звучать как что-то еще.

Билли: The Sex? Да ну! Не, ничего подобного там не звучало.

Грэм: На слух оно воспринималось как seх. По большей части – да.

Билли: В Филадельфии мы тогда впервые выступили как The Six – и сразу же получили предложение дать в городе еще один концерт. А еще один – в Гаррисберге, другой – в Аллентауне. А еще нас пригласили играть в новогоднюю ночь в одном знакомом баре в Хартфорде.

Зарабатывали мы тогда не слишком много. Но я готов был потратить последний доллар, чтобы, пока я дома, сводить куда-нибудь Камиллу. Мы частенько ходили в пиццерию в нескольких кварталах от дома ее предков, а иногда я занимал денег у Грэма или Уоррена, чтобы пригласить ее в местечко получше. Она всякий раз говорила, чтобы я заканчивал с этой ерундой.

– Если бы мне хотелось быть рядом с богачом, я бы не дала свой номер телефона какому-то певцу на свадьбе.

Камилла: Билли обладал удивительной харизмой. И я купилась на это. Я всегда была к такому слаба. Этот его задумчивый, чарующий взгляд, способный растопить душу. Большинство моих подружек выискивали себе парней, что в состоянии преподнести богатое кольцо. А я всегда ждала человека удивительного… способного заворожить.

Грэм: Году в семьдесят первом мы подписались сразу на несколько концертов в Нью-Йорке.

Эдди: Нью-Йорк – это… Это когда начинаешь понимать, что ты что-то все-таки да значишь.

Грэм: Как-то вечером мы играли в баре отеля Bowery, а рядом на улице покуривал сигарету знакомый чувак по имени Род Рейес.

Род Рейес (менеджер группы The Six): Билли Данн был настоящей рок-звездой. Это было сразу по нему видно. Исключительно самоуверенный, он всегда отлично знал, на кого именно в толпе играть, и его песни неизменно заводили аудиторию.

Такая харизматичность – вообще особое качество, присущее лишь исключительным людям. Возьмите, к примеру, девять человек и Мика Джаггера, выставьте их шеренгой – и любой человек, в жизни не слышавший о The Rolling Stones, тут же ткнет пальцем в Мика и скажет: «Вот этот – рок-звезда».

Вот и у Билли такое было. Да и вообще играла группа классно.

Билли: Когда Род подошел к нам после концерта в Wreckage… Это стало для нас поворотным моментом.

Род: Когда я начал работать с их группой, у меня сразу появились кое-какие соображения. Некоторые из них были восприняты хорошо, некоторые… скажем, не очень.

Грэм: Род сказал, что мне следует наполовину урезать свои гитарные соло. Дескать, они интересны лишь тем, кто тащится от самой техники игры на гитаре, а для всех остальных это одна скука.

– Зачем же мне играть для тех, кому плевать на хорошую игру? – не понял я.

– Если хочешь стать мегапопулярным, – сказал Род, – ты должен выкладываться для всех.

Билли: Род мне посоветовал, чтобы я перестал сочинять песни о том, чего я знать не знаю.

– Не надо заново изобретать колесо, – сказал он. – Пиши о своей девушке.

О своей девушке? Легко!

Это был лучший совет во всей моей карьере.

Карен: Мне Род посоветовал носить блузы с глубоким вырезом, а я ему ответила типа: «Ага, мечтай!» На этом все и кончилось.

Эдди: Род начал организовывать для нас концерты по всему Восточному побережью. От Флориды до Канады.

Уоррен: Вот я сейчас скажу тебе, когда для рок-музыканта самая приятная, самая излюбленная пора. Все думают – когда ты уже на самом верху. Ан нет! Вовсе не так. Это когда ты живешь под напряжением и весь кипишь ожиданиями. Классно, когда все видят, что ты куда-то целеустремленно мчишься, что у тебя немерено потенциала и масса перспектив. Потенциал и перспектива – это вообще офигенный драйв!

Грэм: Чем дольше мы мотались по гастролям, тем необузданнее становились. А Билли был не совсем, знаешь… Видишь ли, Билли любил внимание. Особенно со стороны женщин. Впрочем – по крайней мере, на тот момент, – этим все и заканчивалось. Всего лишь вниманием.

Билли: Мне нелегко было держаться равновесия, этакой золотой середины. Любить кого-то, оставшегося далеко дома – и разъезжать по гастролям. Девчонки постоянно пробирались за кулисы, причем познакомиться они желали именно со мной. И я был… я не знал, какими у нас должны быть отношения.

Камилла: Между нами с Билли стали вспыхивать ссоры. Теперь я понимаю, что тогда я добивалась чего-то неосуществимого. Мне хотелось встречаться с рок-звездой – и в то же время я желала, чтобы он в любой момент был для меня в пределах доступа. И ужасно бесилась, когда он не мог делать то, что мне хотелось. Что ж, я была еще молода. Равно как и он.

Порой размолвки заходили так далеко, что мы не разговаривали по несколько дней. А потом кто-нибудь из нас звонил другому, просил прощения – и все между нами возвращалось в прежнее русло. Я любила его и знала, что он тоже меня любит. Хотя это было далеко не просто. Но, как частенько напоминала мне мама: «То, что легко, тебя никогда не привлекало».

Грэм: Как-то вечером мы с Билли были еще у себя дома и грузились в фургончик, собираясь то ли в Кентукки, то ли в Теннесси, то ли еще куда. Камилла пришла нас проводить. И когда Род подъехал к нашему фургону, Билли стал с ней прощаться.