Профессия-первая леди - Антон Леонтьев

Я вспомнила передачу, которую видела не так давно по одному из научно-популярных каналов. Оказывается, если тело находится в особой среде, то оно не подвергается процессу распада, а произойдет естественная мумификация. Похоже, нечто подобное приключилось и с этим чемоданным трупом.

– Серафима Ильинична! – голос одного из спасателей вернул меня к действительности. – Вы можете подниматься наверх! Лестница надежна и прочна, она выдержит вас и вашего кота!

Ничего, подождут! Все же не каждый день находишь на дне таинственного колодца чемодан с человеческой мумией. Я боязливо прикоснулась к руке мертвеца. Темная кожа походила на пергамент. Мне стало безумно жаль эту несчастную – я уже уверилась в том, что передо мной женщина.

Мое предположение подтвердила сверкнувшая в ухе мумии сережка. Я посветила фонариком – оригинальный дизайн и – я неплохо разбираюсь в драгоценностях – не бижутерия, а настоящие камни – основание в виде крошечного месяца из бриллиантов и покоящееся на нем солнце, крупный рубин. Наверняка старинная работа. И куплена не на зарплату среднестатистического герцословацкого инженера.

А вот другое ухо… Я закусила губу, заметив порванную мочку. Кто-то с дикой силой вырвал парную сережку. Какой зверь!

В ногах мумии лежали грязные тряпки – видимо, одежда жертвы. Некто – убийца! – расправился с несчастной, затем снял с нее все вплоть до исподнего, запихнул это все в огромный чемодан, который затем сбросил в мой колодец! Каково нахальство! Никто не имеет права сбрасывать в мой колодец, пусть даже до сегодняшнего дня я не имела о его существовании ни малейшего понятия, чемоданы с трупами!

На ум пришел «комплимент», которым огорошил в 1926 году мою бабулечку, тогда молодую красавицу, дух Александра Сергеевича Пушкина во время подпольного сеанса спиритизма (мои родичи жили в то время в Советском Союзе): поэта попросили сказать юной девице что-нибудь приятное, но призрак, по всей видимости, был в тот день не в духе, поэтому и выдал: «Жили-были, сдохли-сгнили». Бабушка, помнится, даже пятьдесят лет спустя выговаривала «солнцу русской поэзии» за бестактность и амикошонство.

Вот оно, наглядное подтверждение хрупкости бытия: «жили-были, сдохли-сгнили»… М-да, в чем-то Александр Сергеич был, конечно, прав…

Отчего-то я решила, что бедняжка стала жертвой убийцы-мужчины. Да и кто еще, если не здоровый мужчина, в состоянии поднять чемодан, в котором покоится мертвая женщина? Не только поднять, но и пронести его, поднять тяжелую металлическую крышку колодца и швырнуть туда жертву убийства.

О, это непременно было убийство! И не говорите мне, что передо мной женщина, умершая от сердечного приступа или несчастного случая. Тот, кто спрятал ее в мой колодец, знал, что делает. Он стремился избавиться от тела. Это было убийство, и точка!

Василиск пустил мне под кожу когти, я же извлекла из-под кучи тряпья кокетливую дамскую сумочку. Небольшая, из зеленоватого кожзаменителя, вышитая бисером. Такие были в моде лет двадцать пять назад. Значит ли это, что четверть века в этом колодце лежит жертва так и не раскрытого убийства?

– Эй, госпожа Гиппиус, вам помочь? Сейчас к вам спустится один из наших спасателей!

Любопытство – движущая сила эволюции. Наверняка то, что я делаю, глупо. Нужно вызвать полицию, чтобы та попыталась отыскать следы, которые могут привести к убийце – или убийцам! Но полиция последние лет двадцать пять не имела представления об этой смерти, поэтому может подождать лишние пять минут.

Мозг мой работал лихорадочно. Вообще-то я – большая поклонница детективов, и масса ярких и забавных романов, которые заполонили в последние годы книжный рынок, бальзам для моей души. Разумеется, я и под угрозой гестаповских пыток не признаюсь в том, что читаю подобные опусы. Еще бы, Серафима Гиппиус просто по определению не может увлекаться «примитивной литературой».

По официальным данным, мои настольные произведения – «Улисс» Джойса, «Гептамерон» Маргариты Наваррской и «Завтрак у Тиффани» Трумэна Капоте. Что правда, то правда – три книженции давно пылятся на моем рабочем столе, однако это, так сказать, сценическая декорация. На самом деле я предпочитаю герцословацкую беллетристику и ее гранд-дам: наслаждаюсь интеллектуальными романами Александры Маринич, хохочу, как сумасшедшая, над ироническими детективами Дарьи Донец и хлюпаю носом, залпом проглатывая романтические сказки Татианы Устиняк!

Тот, кто спрятал труп в моем колодце, должен, во-первых, знать, что колодец имеется – я прожила в Перелыгине почти сорок лет и понятия не имела о том, что на моем участке есть нечто подобное. Не угоди Василиск в западню, чемодан с мумией лежал бы здесь до Второго пришествия!

А во-вторых, вряд ли человек, ухандакавший кого-то в Экаресте, повезет труп в Перелыгино. Если и повезет, то в том случае, если живет здесь и знает эту местность как свои пять пальцев.

Мне стало страшно. Что же получается, убийца – кто-то из моих милых соседей? Или… Или кто-то из моей семьи? Я точно знаю, что никого не убивала (я вообще человек беззлобный и прекраснодушный, а надзирательница из концлагеря в «Ярмарке тщеславия» – это имидж, который позволяет мне неплохо зарабатывать на пару бутербродов).

Мои родители скончались: отец три года назад, мама в 1994-м. У меня есть старшая сестра Вероника, та самая профессорша-сексолог, она попеременно живет в Экаресте, Иоаннграде, Нью-Йорке и Париже, и если посещает меня в Перелыгине, то без чемоданов с трупами! И наш младший братец Илюшенька! Соверши он убийство, не стал бы прятать труп здесь!

И почему кто-то спрятал тело именно в колодце? А не вывез его в лес и не зарыл под осинкой? Или не спихнул с гирей у ног в близлежащую речку Клызму?

Пока спасатель, который спешил ко мне и Василиску на помощь, не добрался до нас, я раскрыла сумочку. О, мне повезло – даже паспорт имеется! Я торопливо пролистала слипшиеся страницы, подставив их под луч света от фонарика. Выписан на имя Татианы Сергиевны Шепель, родившейся 28 мая 1957 года в городе Кроловец. Прописка кроловецкая и временная экарестская.

С черно-белой фотографии на меня смотрела миловидная блондинка, и я со страхом подумала, что мумия, которая лежит передо мной, и эта красотка – один и тот же человек! В сумочке был плетеный кошелек, содержавший забытые деньги эпохи социалистической Герцословакии – телесного цвета бумажный форинт и никелевую мелочь.

И книга! Еще до того, как я раскрыла ее, мне было известно название: «Шалтай-болтай сидел на стене, Шалтай-болтай свалился во сне…»

Черная суперобложка и имя автора синими буквами – Серафима Гиппиус. Это мой первый сборник рассказов, вышел в свет в июле 1981 года. Мой первенец…

Я распахнула «Шалтая» – на форзаце моим размашистым почерком было начертано: «Татиане с наилучшими пожеланиями от автора. 12 июля 1982 года». И моя подпись!

Двенадцатого июля 1982 года состоялся мой первый творческий вечер и встреча с читателями. Он прошел в столичном Доме писателя. Моя звезда начала стремительно восходить на герцословацком литературном небосклоне. Я во всех деталях помню этот вечер. И помню, что подписала никак не менее трех сотен «Шалтаев».