Прятки - Александра Ронис

— Да ну! — высказал вслух удивление Шведов и, прикинув что-то в уме, махнул рукой. — Ладно, главное — деньги нашлись. А девчонка, я так понимаю, так и так в розыске будет в связи с насильственной смертью сестры.

— Угу, — невесело согласился с ним Саша и поднялся из-за стола. Не хотелось больше обсуждать эту тему. — Пойду работать.

— Давай-давай, — спровадил его начальник, и сам берясь за бумаги на столе, давая понять, что аудиенция окончена, но уже через какие-то полчаса снова вызвал к себе в кабинет. — Придется тебе снова за ней побегать, Саш, — усмехнулся он беззлобно в ответ на вопросительный взгляд Воронова. — Понимаешь ли, деньги на карточке — это, конечно, хорошо, но карточка превращается в бесполезный пластик, если к ней нет ключика.

— Пин-кода? — догадался опер сходу. И сразу же нахмурился, пытаясь вспомнить, был ли код вообще в рассказе девчонки.

— Верно мыслишь. Пароль от карты нужен.

— Не было его, — он был уверен на сто процентов. — Либо она его не знает.

— В любом случае без нее никак, — «отмазать» тезку не получилось. — Если карта без пинкода, то она никуда не годится, и ее нужно перевыпускать.

— Это может сделать только владелец карты, — до последнего стоял на своем опер. — Сестра убитой им не помощник.

Майор как-то косо, с подозрением глянул на подчиненного, но не счел нужным объяснять причины продолжения розысков.

— В общем, так, — подытожил уже серьезнее, — не занимаешься больше ничем, кроме поисков этой… — вспоминая имя девушки, мужчина запнулся, щелкнул в воздухе пальцами.

— Самойловой, — подсказал Саша, на что Шведов согласно кивнул:

— Вот-вот, — и мотнув головой в сторону двери, скомандовал: — Давай вперед.

Не сказав больше ни слова, подавив разгоравшийся где-то глубоко внутри гнев, Воронов покинул кабинет начальства. Едва сдержался, чтобы не приложить со всей дури дверь о косяк. Нахрена она им нужна?!

Пришлось заново начинать поиски, пускаться по тому же самому кругу, что он уже сделал. Логически исключив вероятность появления девушки по домашнему адресу, Воронов решил с утра еще раз наведаться в ее учебное заведение. Он сильно сомневался, что та рискнет появиться на занятиях, но начинать с чего-то следовало бы, а именно с выяснения круга ее ближайших друзей и знакомых.

Не скрывая обеспокоенности судьбой своей не самой плохой студентки, но внемля просьбе оперативника не поднимать раньше времени шум, завуч медколледжа поведала ему о самой близкой подруге Самойловой — Ольге Григорьевой. Согласилась пригласить ту в кабинет и лично присутствовала при беседе, ожидаемо оказавшейся пустой. Григорьева на все вопросы давала одинаковые ответы: «Ничего не знаю», «Сашку не видела». Чувствуя за спиной поддержку, девушка отвечала уверенно и бойко, но Воронова ее заезженные реплики не впечатлили. Если и беседовать с ней, то только наедине.

— Я, правда, ничего не знаю, — стараясь говорить убедительно, пыталась избавиться от назойливого внимания опера Ольга. — Не видела ее уже несколько дней, по телефону не разговаривала, где может быть, не знаю, — смотря Воронову прямо в глаза, чтобы у него не возникло подозрений, что она лжет, и сразу же предупреждая всевозможные вопросы, отчеканила быстро и развернулась, чтобы уйти. — Вы извините, мне пора.

— Телефон мой запиши, — остановил ее Саша. — На всякий случай. Вдруг она появится. И передай ей, что я хочу помочь. Пусть позвонит, — когда Ольга, вытащив телефон, послушно вбила диктуемые цифры, Воронов неожиданно велел: — Теперь меня набери, — тем самым заполучив себе номер девушки. Мало ли, вдруг пригодится.

Подозрительным ему показалось и поведение девушки после того, как он ее отпустил. Уходя, она несколько раз коротко оглянулась, словно пыталась удостовериться, что он ее не преследует. Как будто чувствовала, что он ей не поверил. И стоило ей скрыться за поворотом коридора, ведущего к учебным аудиториям, как Воронов быстрым шагом направился следом за ней.

Ему повезло. Он успел заметить, как яркая кофточка Григорьевой скрылась за одной из дверей где-то в середине рекреации. Чуть ли не бегом кинувшись вслед за ней, опер у самой двери остановился — Ольга скрылась в женском туалете. Поколебавшись пару секунд, Саша легонько толкнул дверь от себя и осторожно ступил внутрь.

Висевшее на покрытой кафелем стене у самого входа зеркало во весь рост позволило Воронову, не особо выдавая своего присутствия, окинуть довольно обширную туалетную комнату молниеносным взглядом. На его счастье, кроме него в видимой части туалета, где находились раковины, не было ни души. Интересуемая же его девушка скрылась за стеной, там, где находились непосредственно сами кабинки. Оттуда доносился неясный шорох.

Не испытывая ни малейших угрызений совести, и не боясь быть застуканным в женском туалете, опер, стараясь не шуметь, подошел к самому входу во вторую, внутреннюю часть дамской комнаты и тут же услышал приглушенный, но взволнованный голос Ольги.

— Сашуль! Тут какой-то мент ошивается, про тебя все выспрашивал, но я ему ничего не сказала, — выслушав на том конце телефона подругу, заговорщически согласилась: — Хорошо, поняла. Все, пока, — и зашуршала одеждой.

Воронов затаился. Наконец заработал слив, проскрипела дверь кабинки, и уверенный перестук каблучков направился в его сторону.

— Не знаешь, значит? — с недоброй ухмылкой парень вырос перед ней, преграждая дорогу.

Громко вскрикнув, всплеснув руками, Ольга резко отшатнулась. От испуга душа ее ушла в пятки, мысли в голове забились в лихорадочном припадке. И как давно он здесь стоит? В туалете? Подслушивая!

— Вы совсем с ума сошли! — возмущенно воскликнула девушка. — Другого места не нашлось?! Или вы — маньяк?! — несмотря на то, что первая волна паники улеглась, она продолжила разыгрывать перед ним сильнейший испуг, давая себе время собраться с мыслями и решить, как действовать и что говорить дальше. Неизвестно еще, слышал ли он ее разговор с Сашкой. Она усердно затрясла, замахала ладонями перед собой, словно веером обдувая себе лицо. Закрыв глаза, чуть приоткрыла рот, намеренно глубоко задышала. — Так же до смерти напугать можно! — и вдруг, не глядя на парня, неожиданно рванула в сторону двери.

Но Воронов оказался проворнее. До того, как ее рука схватилась за ручку двери, он успел захлопнуть дверь перед самым ее носом. Оля оказалась зажата в угол.

— Ну, что, где она? — не реагируя на ее попытки открыть дверь, навис опер над ней. — У тебя дома прячется?

— Нет! — девушка перестала дергать несчастную ручку (все равно ничего не получалось) и прислонилась спиной к холодной стене. — Я не знаю, где она, — сдула с лица упавшую прядь волос, смело посмотрела в глаза менту.

— Че ты мне гонишь?!

Он подошел ближе, склонился ниже. Впился немигающим взглядом, от чего у нее невольно поползли мурашки по телу. От насмешки на его лице не осталось и следа. Оля хотела бы увернуться от его пронизывающих глаз, да не вышло. Темные, сощуренные, злые, они были повсюду, куда бы она ни отвернулась. Стало страшно, жутко.