Музыка под занавес - Иэн Рэнкин

Только потом он заметил, что тушь у нее на ресницах слегка размазалась. Вероятно, узнав о смерти Федорова, доктор Коулвелл плакала, однако свое имя она назвала детективам спокойно и по-деловому. Так же спокойно она пригласила обоих следовать за собой.

Покойный поэт жил на последнем этаже. Остановившись на верхней площадке лестницы (лифта в доме не было, поэтому, не доходя одного пролета, Ребус остановился передохнуть), доктор Коулвелл достала еще один ключ и отперла дверь квартиры Федорова.

Квартира оказалась совсем небольшой. Короткий, узкий коридор вел прямо в гостиную, в одном из углов которой была оборудована кухня. Крохотная ванная, тесный — но отдельный — туалет, маленькая спальня, из окон которой открывался неплохой вид на район Медоуз… Квартира находилась практически под самой крышей, поэтому потолки в комнатах были наклонными; они резко понижались к стенам, и Ребус спросил себя, не случалось ли Федорову приложиться макушкой, если утром он слишком резко садился на кровати. В целом от квартиры исходило ощущение не столько нищеты и убожества, сколько уныния и заброшенности. Можно было подумать, что смерть ее обитателя уже наложила на эти стены свою печать.

— Мы очень сожалеем о случившемся, — проговорила Шивон.

Они остановились в гостиной, и Ребус, не тратя времени зря, принялся оглядываться по сторонам. Мусорная корзина была полна смятыми листами с начатыми и незаконченными стихами, на полу рядом с колченогим диваном валялась пустая бутылка из-под коньяка, к стене над складным обеденным столом была прикреплена кнопками карта городских автобусных маршрутов. На столе стояла электрическая пишущая машинка. Ни компьютера, ни телевизора или музыкальной системы в комнате не было — только на подоконнике Ребус увидел простенький портативный радиоприемник с выдвинутой антенной.

Зато книг в квартире хватало. Они были разбросаны и разложены повсюду — книги на русском, английском и нескольких других языках. На поручне кресла висел страницами вниз полураскрытый греческий словарь. На каминной полке, предназначенной для украшений и безделушек, выстроились в ряд пустые жестянки из-под пива. Между ними были заткнуты приглашения на различные мероприятия — все датированные прошлым месяцем. В коридоре на полу Ребус заметил старый телефонный аппарат на длинном шнуре, поэтому сейчас он спросил, был ли у поэта мобильник. В ответ доктор Коулвелл отрицательно качнула головой, ее пышные волосы красиво всколыхнулись, взлетев и опав золотисто-каштановой волной, и Ребусу захотелось задать еще один вопрос, на который она могла бы ответить точно так же. Только многозначительное покашливание Шивон заставило его опомниться и взять себя в руки.

— А компьютер? Неужели у него не было компьютера? — спросил он.

— Я предложила ему пользоваться «макинтошем», который стоит у меня в офисе, но он отказался. Александр не доверял современной технике.

— Вы, вероятно, хорошо его знали?

— Я была его переводчицей. Когда университет выделил специальный преподавательский грант, я приложила все усилия, чтобы он достался ему.

— Где жил мистер Федоров, прежде чем приехал в Эдинбург?

— В Париже. А еще раньше — в Кёльне, Стэнфорде, Мельбурне, Оттаве… — Коулвелл грустно улыбнулась. — Он как-то по-детски гордился количеством штампов в своем паспорте. Кажется, ему даже пришлось заводить специальный вкладыш.

— Кстати… — вмешалась Шивон. — Когда мы… осматривали тело, то не нашли в карманах никаких документов — вообще ничего. Быть может, вы знаете, что обычно носил с собой мистер Федоров?

Коулвелл пожала плечами:

— Блокнот, карандаш… Какие-то деньги, наверное.

— Были ли у него кредитные карточки?

— Да, у Александра была платежная карточка. Он открыл счет в Первом шотландском банке и… Думаю, какие-то документы должны были остаться в квартире… — Она внимательно посмотрела на Шивон. — Вы считаете, что это было ограбление?

— На него, безусловно, кто-то напал, но с какой целью…

— Вы могли бы рассказать, каким человеком был Федоров? — вмешался Ребус. — Я имею в виду: если бы кто-то напал на него на улице, стал бы он сопротивляться?

— Да, скорее всего, да. Александр был физически крепким мужчиной, он любил хорошее вино и жаркие споры.

— То есть у него был горячий, взрывной характер? Вы это хотите сказать?

— Нет, я имела в виду не это.

— Но вы только что сказали, что Александр Федоров любил спорить.

— Ему это нравилось, — поправилась доктор Коулвелл. — Но он умел держать себя в руках.

— Когда вы видели его в последний раз?

— Это было в Поэтической библиотеке. Когда вечер закончился, он захотел пойти в паб, но я торопилась домой — мне нужно было проверить и выставить оценки за несколько студенческих работ, пока не начались рождественские каникулы.

— С кем же он в таком случае отправился в паб?

— На вечере присутствовало несколько местных поэтов — Рон Батлин, Эндрю Грейг… Думаю, Абигайль Томас тоже пошла с ними, чтобы, по крайней мере, заплатить за напитки: Александр не умел считать деньги. — Она вздохнула, а Ребус и Шивон переглянулись. Похоже, им придется поговорить с библиотекаршей еще раз.

Прежде чем задать следующий вопрос, Ребус слегка откашлялся.

— Как вам кажется, доктор Коулвелл, вы смогли бы опознать тело?

Скарлетт Коулвелл пошатнулась. Казалось, вся кровь отхлынула от ее лица.

— Я… Это необходимо?

— Мне кажется, вы знали его лучше других, — мягко сказал Ребус. — Но, быть может, у мистера Федорова есть близкие родственники, которые могли бы…

Но доктор Коулвелл, похоже, уже справилась с собой.

— Хорошо. Я сделаю это… если надо.

— Если вы не против, мы можем отвезти вас в морг прямо сейчас, — предложила Шивон.

Коулвелл рассеянно кивнула. Пока она молчала, неподвижно глядя в пространство, Ребус потихоньку потянул напарницу за рукав.

— Позвони в участок, — велел он. — Узнай, смогут ли Хейс и Тиббет подъехать сюда с обыском. В первую очередь меня интересуют паспорт, платежная карточка, блокнот, другие документы… Если их здесь нет, значит, их, возможно, забрали грабители. Забрали и выбросили или же…

— У него должны были быть ключи, — подсказала Шивон.

— Верно… — Ребус снова огляделся по сторонам. — Трудно сказать, побывал здесь кто-то до нас или нет. А как вам кажется, доктор Коулвелл, в квартире ничего не пропало?

Коулвелл снова качнула головой и изящным жестом убрала с глаз упавшую на лицо прядь.

— Не думаю. Здесь всегда было не слишком… Творческий беспорядок, одним словом.

— Хорошо. — Ребус кивнул и снова повернулся к Шивон: — В общем, пусть Тиббет и Хейс мчатся сюда.

Кивнув, Шивон потянулась к мобильнику. Коулвелл что-то сказала, чего Ребус не расслышал.