Восемнадцать капсул красного цвета - Владимир Корн

Глеб заметил любопытный взгляд, брошенный незнакомцем на его часы, но его больше интересовало другое:

– Почему вы решили, что именно на электричество? Кстати, меня зовут Глеб Чужинов.

– Андрей Владимирович Кошелев, – ответно представился тот. – И не так давно я имел самое непосредственное отношение… – Кошелев замолк и указал подбородком на левую руку Глеба, где на запястье под тканью одежды прятались часы.

Глеб кивнул: мол, понимаю, о чем речь.

– Что же касается этих существ, вынырнувших словно из ада, взгляните на ваш мотоцикл.

Чужинов посмотрел в ту сторону, где оставил «Днепр», и тут же рванул ружье с плеча: около мотоцикла сидела парочка. След, они могли учуять его след, который и приведет их на вершину холма.

– Не беспокойтесь, Глеб, судя по всему, их заинтересовала не машина и не ее водитель, а аккумулятор. Не находите?

И верно, застыв как изваяния, твари едва носом в него не воткнулись.

– Мы находимся здесь уже довольно давно, и все, что произошло там, – на этот раз Кошелев указал на «пробку» у поста ДПС, – случилось практически на наших глазах.

– А что именно случилось? – Глеб продолжал держать ружье наготове: заверения заверениями, но ошибаться могут все. Да и сам Кошелев придерживал левой рукой полу ветровки. И пистолет спрятал именно в левый внутренний карман. Причем грамотно: стволом вверх, а не как-нибудь иначе.

– Мы с Егором на противоположной стороне холма находились, когда у поста ДПС началась стрельба.

– Стрельба?

– Да. Из ПМ и АКСУ[12]. Из пистолета успели выстрелить всего три раза, а очередь из автомата была на весь магазин. Патрульная машина, она и сейчас возле поста стоит. Ну а дальше началось. Крики, женский визг, мелькание этих отродий, их десятка два было, не меньше. После все закончилось. За сорок семь минут до того, как здесь появился ты.

– И что мы теперь будем делать, Андрей Владимирович? Ждать, пока сюда прибудут спасатели? – Хорошо, когда есть кто-то более опытный, кто может принять за тебя решение, каким бы оно ни было.

– А ты уверен, что они прибудут? – неожиданно зло спросил Кошелев.

– Не из Ильина, из области. – Явно в городке происходит что-то не то. И дыма все больше, скоро весь город затянет.

– Глеб, тебя ведь учили, что все всегда происходит по самому плохому сценарию.

Чужинов кивнул: да, именно так.

– Тогда почему ты уверен, что в областном центре все по-другому? Что там нет этих чудовищ? Что там их не в разы больше?

Теперь Чужинов покрутил головой отрицательно: такой уверенности у него нет. Но ведь в таком случае получается… Как не хочется в это верить.

– Но в одном ты прав: подождать стоит. Я очень хочу, чтобы все было иначе, я мечтаю об этом, молю всей душой. У тебя, кстати, в Ильине кто?

– Несколько знакомых. – Глебу показалось, что Кошелев вздохнул с облегчением.

«Чего это он? – подумал Чужинов. – Беспокоится, что я брошусь в город кого-то спасать и оставлю их? Но он не выглядит человеком, всю жизнь просидевшим в конторе, перекладывая бумаги из стопки в стопку. Да и не стар еще: лет пятьдесят – пятьдесят пять. И при оружии».

Кошелев полез рукой под ветровку, туда, где был пистолет. Глеб на всякий случай оглянулся по сторонам: может, он чего-то не видит.

«Сердце», – сообразил Чужинов, наблюдая за тем, как мужчина массирует грудь с левой стороны.

– Дед, ты бы таблетку выпил, – встревожился вдруг Егор, до этого выглядевший на удивление спокойным.

Кошелев послушно достал пузырек с таблетками и положил одну под язык.

– Сердце, – слабо улыбнувшись, подтвердил он. – Из-за него и комиссовали. Все к черту полетело.

Внук под руку подвел Андрея Владимировича к поваленному дереву и усадил на него. Глеб остался стоять на месте: отсюда хорошо просматривались подходы со стороны дороги и «пробка» у моста через реку.

«Отродья», как назвал их Кошелев, оставались у мотоцикла. Успокаивало то, что они не кружили вокруг, пытаясь взять след. Еще несколько были у моста. Ну хоть не два десятка, как рассказывал его новый знакомый.

К Глебу подошел мальчишка и потянул за рукав:

– Вас дед зовет.

«Судя по тому, что Егор остался, Кошелев хочет сообщить мне что-то наедине», – подумал Чужинов.

– Участвовали?

Глеб кивнул:

– Приходилось.

– Я так сразу и понял. Мы одной структуре принадлежали, но разговор не об этом.

Кошелев выглядел неважно: синеватые губы, прерывистое дыхание. И еще взгляд. Взгляд человека, который считает себя неполноценным. Когда-то Чужинову приходилось видеть такой у сослуживца, оставшегося без ноги выше колена. Отличный рукопашник, с легкостью сдававший все нормативы, и вдруг – инвалид.

– Глеб, я хочу попросить вас об одной услуге, – продолжил Кошелев.

Чужинов с готовностью кивнул: речь явно не пойдет о том, чтобы сбегать за пивом.

– Если со мной что-нибудь случится, обещайте, что присмотрите за Егором. Обещаете? – Кошелев даже за руку его схватил.

– Обещаю, Андрей Владимирович, – твердо ответил Глеб, глядя ему прямо в глаза.

Кошелев поморщился, снова потер грудь:

– Теперь относительно электричества. Выслушайте и судите сами…

– …Когда-то у меня в Макеевке кореш жил, во-он в том доме, что на отшибе стоит. Крыша у него еще синяя. – Атас указал ружьем, держа его за рукоять на вытянутой руке.

– Ты, боевик, поменьше стволом размахивай, еще пальнешь в кого-нибудь ненароком, – не удержался, чтобы не съязвить, Денис Войтов.

Они стояли на опушке березовой рощи. Макеевка выглядела заброшенной. На самом деле так оно и было: жители давным-давно отсюда ушли. Те, кто невероятным образом умудрился остаться живым.

«Господи, сколько бы людей смогли спастись и здесь, и во всем остальном мире, если бы им вовремя дали знать, что опасность заключается именно в электричестве. И как повезло мне самому», – подумал Глеб, рассматривая дальний край селения, где мелькнули силуэты тварей. Чужинов всегда поражался тому, что издалека они выглядят почти черными, а вот вблизи кажутся значительно светлее.

– Денис?

Войтов смотрел туда же через оптику «Винтореза».

– По ходу разведчики, Глеб.

Чужинов кивнул: сам такого же мнения. Эти, худые и прогонистые, точно разведчики: так их называют в отличие от других. Именно с ними Глебу и довелось впервые столкнуться на заимке у егеря Филатова. Будь они воинами, а те значительно крупнее, вряд ли бы ему тогда удалось с ними совладать. Разведчики (или, как называл их Атас, «шныри») рыскают везде, выискивая оставшихся в живых людей, именно по этой причине их так и прозвали. Ну а если разыщут и не могут справиться сами, то уходят, чтобы вернуться уже с воинами.