Хаски и его учитель белый кот. Том III - Жоубао Бучи Жоу

постоянно вел внутреннюю борьбу с хозяином партии, изо всех сил пытаясь вернуть себе свое сознание и контроль над телом.

Это было тем, что изначально вызывало у Мо Жаня особое беспокойство. Техника Вэйци Чжэньлун являлась одной из величайших запретных техник, однако в этом мире нет ничего идеального. Основным изъяном Вэйци Чжэньлун было то, что в силу разных причин игрок не всегда мог удержать под контролем свои шашки. Так, столкнувшись с человеком, имеющим сильную волю, ему нужно было постоянно подавлять сопротивление объекта, непрерывно направляя на контролирующую тело шашку свои духовные силы.

Однако если игрок исчерпает свои духовные силы, камни Чжэньлун могут не только выйти из-под его контроля, но и обратиться против него самого. Вот почему в прошлом многие из тех, кто пробовал практиковать Вэйци Чжэньлун часто внезапно заболевали и умирали от неизлечимых болезней или от того, что духовная энергия в их шести основных меридианах начинала циркулировать в обратном направлении.

На лице Мо Жаня вспыхнул лихорадочный румянец. Его взгляд неотрывно следовал за каждым движением Наньгун Чанъина и, исходя из того, что предстало перед его глазами, теперь он мог почти наверняка утверждать, что Сюй Шуанлинь не мог полностью контролировать Наньгун Чанъина.

Бац!

Глухой звук удара заставил все пять пальцев Мо Жаня, упирающихся в магический барьер, сжаться так, что на тыльной стороне проступили вены.

Разница в силе этих двоих все еще слишком велика.

Наблюдавшим за поединком людям к этому моменту уже стало ясно: даже лишив себя ведущей руки, Наньгун Чанъин остался непревзойденным мастером меча. Пусть и с выдернутыми когтями и клыками, это бездушное мертвое тело все еще могло сражаться наравне с такими молодыми героями, как Мэй Ханьсюэ или Сюэ Мэн.

Одолеть такого великого героя, пожалуй, было по силам только главам школ или выдающимся мастерам под их началом.

Однако никто из них не мог разрушить магический барьер. Это территория рода Наньгун, и если кто-то посмеет безрассудно вломиться туда, то наверняка пробудит злой дух горы Цзяо, чем не только никому не поможет, а, скорее, окажет медвежью услугу.

Это была междоусобная война внутри рода Наньгун, в которую никто не мог вмешаться.

Если бы Наньгун Сы не был ранен, истощен и вымотан, то, возможно, ему удалось бы сражаться на равных с этим искалеченным старым трупом, но его силы были на исходе, а старые повреждения давали о себе знать. Когда на него обрушился очередной сильный удар, Наньгун Сы потянул за ошейник Наобайцзиня, чтобы увернуться, но в этот момент рана на его ладони опять раскрылась. От боли его сознание помутилось и всего на мгновение он потерял контроль над своим телом.

— У-ао!.. — скорбно взвыл Наобайцзинь, когда, столкнувшись с мечом Наньгун Чанъина, меч Наньгун Сы с жалобным «дон-н-н» оказался выбит из его руки и отлетел за пределы магического барьера.

Мо Жань обратил внимание, что эфес упавшего меча был полностью залит кровью, все это время сочившейся из ладони Наньгун Сы…

— А-Сы! Хватит сражаться! Выходи! Мы обязательно что-нибудь придумаем! — снова и снова кричала ему Е Ванси.

Так уж устроены люди... для себя Е Ванси никогда не стала бы просить о снисхождении, но Наньгун Сы всегда был ее слабым местом, и теперь она, не стесняясь, плакала навзрыд, не в силах остановиться.

В прошлой жизни Мо Жань никогда не видел, чтобы эта сильная женщина так рыдала. Именно в этот момент он заметил в ней тень той девушки, какой она могла бы стать. Движимые только собственной корыстью и эгоизмом, два брата — Наньгун Лю и Наньгун Сюй — надели на лицо Е Ванси твердую, как железо, и холодную, как лед, маску из выдержки и стойкости. До сих пор эта девушка искренне верила, что никогда в жизни не сможет снять ее, но стоило ей увидеть залитый кровью меч Наньгун Сы, и эта маска в тот же миг слетела с ее лица.

— А-Сы…

Удар был слишком сильным, но Наньгун Сы не проронил ни звука. Обливаясь потом, он еще крепче сцепил зубы и, собравшись с силами, попытался подняться с земли, но в тот же миг холодный блик от зависшего над ним клинка отразился на его щеке.

Затаив дыхание, Наньгун Сы поднял лицо, немного похожее на лицо Наньгун Чанъина, и сквозь сияние занесенного над ним меча пристально посмотрел на своего великого предка.

Меч Наньгун Чанъина завис прямо над ним.

Внутри и снаружи магического барьера мгновенно воцарилась мертвая тишина.

Автору есть, что сказать:

Итак, мы начинаем бой! По старой привычке открытие нового босса временно приостанавливает работу маленького театра, чтобы не ломать ритм повествования и не сбивать настрой. Чмоки~чмоки~

Глава 214. Гора Цзяо. Раздробленное духовное ядро

Незаметно ото всех Мо Жань сжал руки в кулаки. Сердце его стучало, как военный барабан, вены на висках вздулись и болезненно пульсировали от напряжения, взгляд был устремлен на меч, что в любой момент мог нанести последний удар. Он буквально сходил с ума от одной мысли: еще немного — и Наньгун Чанъин лишит жизни Наньгун Сы. А что же он? Неужели хочет стоять вот так? Неужели у него совести хватит просто стоять и смотреть на это?!

От душевных мук его начало потрясывать, но, к счастью, никто ничего не заметил, ведь развернувшаяся внутри магического барьера сцена, где Наньгун Сы балансировал на грани между жизнью и смертью, подобно мелкому песку, впитала в себя все взгляды столпившихся вокруг людей.

Острый клинок в любой момент мог окраситься кровью.

Горный лес уныло зашелестел под порывом холодного ветра. Мо Жань крепко сжал спрятанное в рукаве оружие, подушечками пальцев погладив острие скрытой внутри тайной стрелы[214.1]. Он хотел кое-что сделать, но от одной мысли о последствиях страх, словно сорняк, буйно разросся в его душе, на время сковав волю…

В этот ключевой момент тело Наньгун Чанъина вдруг содрогнулось.

Эта дрожь была настолько заметна, что на нее обратили внимание практически все.

Сюэ Чжэнъюн изумленно воскликнул:

— Что происходит?!

Из-за повязки на глазах Наньгун Чанъин не видел, где точно находится Наньгун Сы, поэтому его поднятый меч был направлен не на него, а немного в сторону. В такой опасной ситуации Наньгун Сы не мог издать ни звука, ведь малейший шорох и даже едва заметное движение воздуха выдали бы Наньгун Чанъину его положение.

Поджав губы, уголки которых были испачканы свежей кровью, смертельно бледный Наньгун Сы продолжал вглядываться в лицо