Компаньоны - Роберт Энтони Сальваторе

то увидел, что дружеская ухмылка хафлинга перешла в радостную улыбку, и Реджис тоже глядел куда-то мимо Бренора и указывал ему на что-то за его спиной.

Лишь тогда дворф услышал музыку, тихо, плавно и естественно зазвучавшую вокруг.

Бренор медленно обернулся, его взгляд скользнул по тихому озерцу и дальше, через небольшую поляну к опушке леса.

Там танцевала она, его любимая дочь, в пышном белом платье со множеством складок и прелестных кружев и черной накидке, повторяющей каждый ее поворот, словно некая живая тень, темное продолжение ее легчайших шагов.

— О боги! — пробормотал дворф, ошеломленный впервые за всю свою долгую жизнь. Теперь, когда этой долгой жизни больше не было, Бренор Боевой Топор упал на колени, уронил лицо в ладони и зарыдал. И это были слезы радости за такую награду.

***

Кэтти-бри не пела.

Точнее, пела неосознанно.

Слова были придуманы не ею. Мелодия песни текла сквозь нее, но не подчинялась ей, и гармонию музыки леса, разлитую в воздухе и дополнявшую песню, сотворила тоже не она.

Потому что Кэтти-бри не пела.

Она училась.

Ибо слова эти были песней Миликки, озвучивавшей гармонию этого места, Ируладуна, дара богини. И хотя Кэтти-бри, Реджис, Вульфгар, а теперь и Бренор попали в этот странный рай, в первую очередь Ируладун был даром Дзирту До’Урдену.

Теперь Кэтти-бри поняла это. Подобно Пряже магии, которую она изучала, будучи подающим надежды магом, узор владений Миликки становился ей все понятнее. Это был цикл жизни и смерти, осеннего увядания и весеннего обновления.

Ируладун — это весна.

Посредством слов песни Кэтти-бри творила заклинание, не сознавая этого. Она пошла навстречу трем своим друзьям, ступая по водам озера. Когда она грациозно парила над водой, чтобы приблизиться к остальным, ее песня стала понятна для них — не только музыка леса, но и необычные слова, произносимые на многих языках, новых и древних:

Старое вновь станет новым,

Когда будет заново соткана Магия,

И Тени отступят,

И герои богов воскреснут, Чтобы снова прийти на Фаэрун.

Построенное можно разрушить,

Но и разрушенное можно построить заново.

В этом загадка, В этом надежда,

В этом обещание.

Женщина закрыла глаза и глубоко вздохнула, успокаиваясь, умолкнув впервые с того момента, как они с Реджисом попали в это место. Для них прошел не один десяток дней, а за пределами Ируладуна, в мире Торила, где порой появлялся волшебный лес, — почти целое столетие.

— Девочка моя!.. — выдохнул Бренор, когда она снова открыла глаза, чтобы взглянуть на новых гостей леса.

Кэтти-бри улыбнулась, потом кинулась к нему и сжала в объятиях. Реджис присоединился к ним, напрыгнув сверху, поскольку немало дней провел здесь в безуспешной погоне за поющей женщиной. Трое оторвались друг от друга и оглянулись на Вульфгара, на чьем лице отражалось смятение.

Варвар пробыл здесь всего три дня по времени Ируладуна и понимал, где очутился, не больше Бренора — и даже Реджиса, приятно проводившего многие часы, сидя у озера, лелея свой маленький садик и занимаясь резьбой по кости форели, которая всегда была под рукой.

— Наконец-то ты перестала петь... — начал было хафлинг, но Бренор перебил его.

— Ах, моя девочка! — произнес он, проведя сильной рукой — сильной, молодой рукой, отметил он, — по прелестному лицу Кэтти-бри. — Столько лет прошло. Ты никогда не покидала моего сердца, и, куда бы я ни шел, дороги мои были пусты без тебя!

Кэтти-бри накрыла его ладонь своей.

— Прости меня за боль, — шепнула она.

— Я точно сошел с ума! — прорычал вдруг Вульфгар.

И все снова повернулись к нему.

— Я был на охоте, — прошептал варвар, обращаясь в большей степени к себе, чем к остальным, и принялся мерить землю широкими шагами. — Старик... — Он умолк и повернулся к остальным, разведя руками. — Старик! — упрямо повторил он. — Человек, чьи дети, даже внуки выглядят старше, чем я теперь! Как меня исцеляли, я не знаю. Проклятие это или благословение?

— Благословение, — ответила Кэтти-бри.

— Твоего бога?

— Богини, — поправила женщина.

— Богини, значит, — повторил Вульфгар. — Меня благословила твоя богиня? Значит, я проклят Темпусом!

— Нет, — начала объяснять Кэтти-бри, она оторвалась от Бренора и шагнула к Вульфгару, который заметно вздрогнул и попятился от нее.

— Это безумие! — закричал варвар. — Я Вульфгар, сын Бернегара, который служит Темпусу! Я убит! Я принимаю свое поражение и свою смерть, но это не покои моего бога воинов! Нет, это не благословение! — Последнюю фразу он бросил в лицо Кэтти-бри, словно проклятие. — Юность? — насмешливо фыркнул он. — Исцеление? Это, что ли, ваши благословения? И какой ценой?

— Все совсем не так, — заверила его Кэтти-бри.

Бренор коснулся ее щеки, и она повернулась к нему.

— Ты умер в Гаунтлгриме, — сказала ему Кэтти-бри. — Рядом с Тибблдорфом Пуэнтом, да, но знай, что ты победил в тот день и был погребен с почестями рядом со своим оруженосцем возле трона богов в пустом зале.

Бренор начал что-то говорить, но слова застряли у него в горле.

— Откуда ты знаешь? — спросил он.

Кэтти-бри лишь довольно улыбнулась, так что ни у кого не возникло бы сомнений в справедливости ее слов.

— Я был бы старым лжецом, если бы сказал, что не рад всем сердцем видеть вас, всех троих! — прошептал Бренор. — Но также солгал бы, скажи вам, что чертоги любого другого бога, кроме Морадина, станут для меня подходящим местом и наградой за прожитую жизнь.

Кэтти-бри кивнула и собралась ответить, но хруст и шорох опять заставили ее обернуться, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Вульфгар исчезает среди сотворенного ею.

— Мальчик мой! — вскричал ему вслед Бренор, но Кэтти-бри накрыла его ладонь своей, успокаивая, потом взяла его за руку, другую руку протянула Реджису и повела их вслед за варваром.

— Вульфгар, не надо! — крикнула она вслед мужчине. — Ты не сможешь уйти! Ты не готов!

Несколькими мгновениями позже они еще раз мельком увидели его. Вульфгар пересек небольшую поляну и побежал туда, где лес был светлее, очевидно, к опушке. Бренор и Реджис попытались прибавить ходу и догнать его, но теперь Кэтти-бри удержала их, да и сама трава у них под ногами, казалось, была согласна с женщиной или