Томек на тропе войны - Альфред Шклярский

- Ну, если так, то прекрасно, - повеселел боцман. - Потом все расскажешь. А теперь надо как-то пробраться в дом. Выглядишь ты так, будто играл в прятки с тиграми.

- Да уж, нелегко пришлось, - признался юноша. - Принесите чистую рубашку.

- Подожди меня здесь, я мигом, - буркнул боцман.

Не прошло и получаса, как Томек, благодаря помощи своего друга, никем не замеченный, очутился в комнате, где он жил с боцманом. Хотя моряк сгорал от любопытства, он ни о чем не спросил, пока Томек, умытый, облепленный пластырем и в чистой одежде, не сел за обильный завтрак. Только тогда боцман произнес:

- А теперь самое время, голубчик, рассказать что случилось.

Томек со всеми подробностями рассказал боцману о сегодняшних событиях. Когда он закончил, моряк подумал и сказал:

- Нет сомнения, что твой индеец поджидал всадника, о котором ты говорил. По-видимому, это была важная встреча, если он собирался дух из тебя выпустить только за то, что ты появился без приглашения. А раз он не хотел, чтобы об этом знал шериф, то ясно, что дело тут темное.

- Вот и я так думаю, боцман, - согласился Томек.

- Гм... интересно, куда на рассвете поехал шериф Аллан.

- В последнее время он часто отлучается, - сказал Томек, потянувшись к кофейнику.

- Это верно, но сегодня к нему приехали десять индейских полицейских.

- Я ничего об этом не знал. По-вашему, одно с другим как-то связано?

- Может быть да, а может и нет! Во всяком случае, когда шериф вернется, мы наверняка узнаем нечто интересное!

День уже клонился к вечеру, а шериф Аллан все еще не вернулся домой. Удивленные его длительным отсутствием, Томек и боцман сидели на веранде в удобных креслах, внимательно вслушиваясь в звуки, доносившиеся из широкой прерии, ожидая, что с минуты на минуту услышат топот лошадиных копыт. Но, кроме неумолкаемого стрекотания цикад и квакания лягушек в пруду, ничего не было слышно.

Вскоре на веранду пришли Салли с матерью. Их появление заставило наших приятелей бросить догадки о том, что могло случиться с шерифом. Переменив тему, они принялись сообща восхищаться закатом солнца. Все небо было буйным сочетанием золота, багрянца, серебра и лазури. Прерия, покрытая шалфеем, окаймленная с юго-запада отдельными рваными горными цепями, переливалась пурпуром. Миссис Аллан восхищалась теплыми тонами аризонского неба, расхваливая заодно здоровый, бодрящий воздух. По ее мнению, Нью-Мексико и Аризона представляли собой прекрасные места для поселения. Боцман усердно поддакивал, но чаще, чем на закат, поглядывал на стоявший перед ним стакан любимого рома.

Салли, наклонясь к Томеку, что-то шептала ему на ухо, как вдруг послышался глухой рокот копыт. Не было сомнения, что к ранчо галопом приближалась большая группа всадников. Томек быстро взглянул на боцмана, но тот, как ни в чем не бывало, спокойно потягивал свой ром.

Топот усилился. Спустя несколько минут, в облаке пыли показались всадники. Они осадили вспененных скакунов возле веранды. Высокий, худой шериф Аллан легко соскочил с вороного коня, небрежно бросил поводья выбежавшему к нему негру и повернулся к остальным всадникам.

Это были индейцы, одетые в кожаные штаны и такие же куртки. На коротко подстриженных головах у них были надеты фетровые серые широкополые шляпы, совсем такие же, как у кавалеристов Соединенных Штатов. Все они были при карабинах.

По команде шерифа, отданной по-английски, индейцы спешились. Только один из них не сделал ни малейшего движения, сидя в седле, словно каменное изваяние, хотя, конечно, как и большинство американских индейцев, он хорошо знал язык белых.

Теперь можно было различить, что неподвижный всадник одет иначе, чем остальные индейцы. Поверх длинных, кожаных штанов с бахромой по швам, виднелась повязка, пропущенная между ногами. Широкий цветной пояс свисал на бедра. Из-под распахнутого короткого кафтана с длинными рукавами виднелось голое, медно-коричневое тело. В противоположность остальным всадникам, у этого на голове было черное сомбреро. Длинные волосы падали на плечи.

Томек еле сдержал изумленный возглас. Индеец явно напоминал таинственного всадника, которого он видел издалека этим утром. Он внимательно присмотрелся, и сразу же понял, почему всадник остался в седле. Запястья индейца были схвачены стальными наручниками, а ноги связаны толстым ремнем, пропущенным под брюхом лошади.

Томек подошел к боцману.

- Мне кажется, что это тот самый таинственный всадник, которого я видел сегодня рано утром в прерии, - шепнул он.

- Держи язык за зубами, пока мы не узнаем, что это за птица, - ответил боцман.

Шериф не терял времени даром. По его приказанию индейцы развязали пленнику ноги, стащили его с лошади, повалили на землю и защелкнули на ногах стальные браслеты. После этого трое индейцев отвели лошадей в загон, в то время как остальные стали устраиваться под открытым небом у веранды дома.

Два индейца с винтовками уселись возле пленника.

Шериф Аллан вошел на веранду. Едва он успел приказать негритянке Бетти накормить индейцев, как к нему подбежала Салли.

- Что все это значит, дядя? Кто этот индеец? - воскликнула она.

- Потом поговорим, теперь я голоден, как волк, - ответил шериф. - Вы уже ужинали?

- Нет, мы ждали тебя, Джонни, - ответила миссис Аллан. - Но сейчас мне и есть не хочется! В чем провинился этот несчастный человек, что вы так жестоко обошлись с ним?

- Несчастный человек! - удивился шериф. - Нашла, кого жалеть! Как только ты узнаешь, кто это такой, ты перестанешь его жалеть. Австралийские туземцы не докучали вам так, как нам воинственные американские индейцы. Отсюда и твое возмущение. Пойдем ужинать, я вижу что Бетти уже накрыла на стол.

Шериф сделал приглашающий жест. Все пошли в столовую. Аллан ужинал с большим аппетитом.

Томек, Салли и ее мать ели немного, а вот боцман Новицкий не уступал хозяину.

Оба пододвигали друг другу блюда и с готовностью подливали холодного пива.

- Да они никогда не наедятся! - шепнула Салли, с нетерпением ожидавшая обещанного рассказа.

- Погоди, их животы долго не выдержат. Твой дядя явно замедляет ход... - таким же шепотом ответил Томек.

Салли многозначительно подмигнула Томеку, когда наконец Шериф вытер губы салфеткой и отодвинул от себя тарелку. Из стоявшего на столе ящика достал ароматную сигару, медленно обрезал перочинным ножиком конец и раскурил.

- Я вижу, что наши прекрасные дамы совсем потеряли аппетит, увидев индейца в стальных браслетах, - начал боцман, снисходительно улыбаясь. - Милосердие - большая добродетель. Когда поскитаешься по свету, всего насмотришься, но должен признаться, что и меня трогает несчастье ближнего.