Високосный год - Андрей Андреевич Соболев

и, как будто, сильно испуганная. Забежав в квартиру Бегуна, она расплакалась. Оказалось, что кто-то залазил ночью в ее дом, о чем свидетельствовала выбитая дверь.

«Может быть, вы не закрыли ее еще вчера сами?», – спросил ее Бегун.

«Нет, нет, – отвечала Мария, – точно помню что закрывала. А, кроме того, вся квартира затоптана грязными башмаками. Вчера как раз грязь была на улице ночью. Я думала сначала в милицию бежать, но решила, что вам сперва скажу».

Призадумался Бегун. Дело дрянь. Скорее всего, их кто-то видел ночью на кладбище. Возможно, после этого, сказал еще кому-то. Но зачем и кто? Если сторож, то почему не вызвал милицию тогда еще? Значит не он. Но кто? Раскопщики? Тогда они должны быть замешаны в исчезновении труппа Павла, иначе, зачем им врываться в квартиру его матери? В милиции сейчас просто составят протокол, зададут кучу неуместных сейчас вопросов и все. Бегун знал это. И никто не станет охранять дом Марии. А уж, тем более, не стоит им сейчас говорить милиции про пустую могилу. Дело может закончиться помещением их, с Агафоновой, в психушку. Что же делать?

Бегун, собравшись, поехал на автобусе на Ташлянское кладбище. На всякий случай, ему хотелось осмотреться там еще раз. Вышел на остановке и, закурив, пошел пешком. Людей на кладбище, за исключением какой-то старушки, стоящей с гвоздиками возле древней могилки, никого не было. Бегун прогуливался среди оградок и присматривался. Вдруг он вспомнил, что на могилке Павла, разрывая ее глубокой ночью, скорее всего, оставил после себя беспорядок и, возможно, следы своего присутствия. По памяти пошел в ту сторону. Дойдя до могильного холмика, он заметил, что тот не имеет никаких следов вскрытия. И, более того, его сейчас прикрывало намного больше искусственных цветов, чем тогда, когда он их разгребал.

«Может, кажется, – сказал сам себе Бегун, – но, по-моему, здесь кто-то навел уже порядок.

Не останавливаясь возле могилы Павлика, он направился в сторону кладбищенской сторожки. Она размещалась на краю кладбища.

«Почему мы не обыскали ее тогда?», – вдруг мелькнула у бывшего капитана шальная мысль.

Он присел на покарябанную лавочку заброшенной могилки и вновь закурил. Ему хорошо было видно, как в окошке конторы кто-то быстро отодвинул занавеску, глянул на улицу и, вроде как заметил Бегуна. Моментально занавеска вернулась на свое место. Бывшего опера, с минуты его появления на кладбище, преследовало чувство, как будто за ним кто-то наблюдает. Потушив окурок, Бегун пошел к выходу из кладбища, не смотря в сторону сторожки. Он решил вернуться сюда ночью. Еще раз. И вдруг он застыл как вкопанный. У ворот, со стороны дороги, стояла милицейская машина, из которой быстро вышли двое неизвестных ему сотрудников и подходили к воротам. Интуитивно Бегун медленно попятился назад. В следующее мгновение, милиционеры, заметив его, побежали в его сторону.

Когда-то, давным-давно, во время армейской службы в десанте, Бегун получил удостоверение кандидата в мастера спорта по легкой атлетике. Правда, он уже не помнил, когда бегал в последний раз. Метнувшись назад, Бегун заметил, что расстояние между ним и милиционерами составляло не более десяти метров. Сотрудники, у которых бывший капитан сумел рассмотреть сержантские лычки на плечах, бросились за ним вдогонку. Вот здесь Бегун вспомнил сдачи нормативов по бегу с препятствиями во время службы. С легкостью перепрыгивая через могильные памятники и блуждая зигзагом, он сумел уже через несколько минут оторваться от догоняющих. Но он все еще мчался, не снижая скорость, когда уже слышал далеко позади себя злые окрики – «Стой, гад».

С той стороны кладбища, куда выбежал бывший капитан, начинался лес. Перепрыгнув через калитку, Бегун понесся, не останавливаясь по лесу, маневрируя между оврагами. Сбросив скорость, он бежал еще с полчаса, пока не выбежал к дачам. Обогнул их и побежал дальше. Затем перешел на шаг. Погони, явно, не было. Восстанавливая дыхание, Бегун делал круговые движения руками и, отдышавшись, стал размышлять. Ему стало ясно, что милиционеры прибыли именно по его душу. И уже не осталось сомнений в том, что могилка Пашки была убрана, уже после их с Марией ухода. Появлялся вопрос, кто вызвал милицию и почему те так быстро прибыли? Может быть, ее вызвали еще до того, как он подошел к сторожке? Может быть сторож? Но зачем вызывать милицию ради ничего еще не сделавшего человека? Абсурд. Значит вызывавшие были уверенны, что Бегун что-то им неприятное уже сделал или собирается. Хоть бы еще никто из милиции не был в сговоре с этими кем-то…

Бегун пришел домой поздно вечером. Мария не спала, ожидая его. Он, первым делом, принял душ, а затем сел за кухонный стол. Мария уже успела положить ужин.

«Ну и денек выдался», – проговорил Бегун, прожевывая хлеб.

«Раз уж нас связала одна история, да и я живу у вас, может быть скажите свое имя и уже перейдем на ты?», – сказала Мария.

Она была сегодня очень спокойна, но без признаков приема успокоительного.

«Клемент, в честь коммуниста Готвальда», – буркнул Бегун.

А дальше он рассказал ей про свои сегодняшние приключения. Мария сказала, что весь день боялась и за него, и за себя.

«Почему это все с нами происходит?», – вдруг спросила его Мария и взяла Бегуна за руку.

«Завтра подумаем, – ответил Бегун и добавил, – иди спать».

«Ляжь сегодня со-мной, пожалуйста, мне это нужно», – ответила Мария и поцеловала его в щеку.

Бегун проснулся от звона будильника в четыре утра и сразу его выключил, чтобы тот не будил Марию, но она все равно проснулась и поставила чайник.

«Если они поймут кто ты, то и сюда нагрянут. А вот про дачу отца Кости никто точно не знает. Мы раньше ездили туда с детьми», – сказала бывшая счастливая мать семейства, провожая Бегуна в коридорчике.

«Значит, собирайся», – ответил Бегун и поцеловал Марию в лоб.

Волга остановилась на пустыре рядом с домом Мелешко. Водитель закурил и стал ждать. Минут через пять подошел Виктор.

«Где ты был, я могу на службу так опоздать», – начал он вместо приветствия. Затем продолжил:

«Я случайно узнал, почему ты тогда в опалу попал. Не только из-за неправомочного обыска того. На тебя донос был от Сидорова начальнику отделения. За антисоветские высказывания».

«Что за чушь?».

«Чушь не чушь, да ты слухай. Бабка-лотерейщица вышла неделю назад из колонии-поселения. Проживает по прежнему адресу. Дед тот с бабкой так же на колонке вместе и живут. Дед сам вроде пастухом трудится. Это где-то в Нижегородской области. Освобождаются через месяц. А что происходит-то вообще?».

«Да дрянь