Я не хотела загоняться. Как перестать суетиться и начать жить - Эрин Фальконер

Мы завоевали их. И с этого момента не отпускали. Мы уперлись, сделали ставку на всю проделанную работу и, вместо того чтобы искать одобрения, заняли позицию «Да – да, нет – нет». И это было невероятно! В ту секунду, когда нам уже было наплевать, что они думают, мы получили все внимание.

Мы поклонились после последней шутки под грохот сумасшедших аплодисментов. Позже вечером нас объявили победителями. Только когда организаторы конкурса начали бронировать нам билеты в Торонто, где мы могли бы выступить, они узнали, что мы несовершеннолетние, и поэтому мы не смогли участвовать. Но это было уже не важно. За те десять минут мы узнали о жизни больше, чем в любой школе. Я до сих пор помню этот урок.

«Ты мне не указ!» – это восклицание, обычно сопровождающееся топаньем ножкой, можно услышать от маленького ребенка. Дети знают, что самое сложное во взрослении – обретение независимости. И хотя многие становятся независимыми от тех, кто их вырастил, полной автономии удается достигнуть не всегда. Под автономией имею в виду свободу от внешнего контроля или влияния. Возможно, мы никогда не будем жить в мире, где можно слышать только себя, – да и вряд ли кто-то захочет этого. Но где затерялись наши собственные голоса среди всех, к которым мы постоянно прислушиваемся?

Кого вы слушаете обычно? Одеваясь, ругаете себя за то, что недостаточно часто занимаетесь спортом? Пытаетесь работать, но в это же время переживаете прошедшую встречу с начальницей, во время которой она казалась раздраженной? Думаете о своем парне, но слышите, как мама спрашивает: «Когда он уже женится на тебе?» Да, это сложно – отличать то, чего вы хотите, от того, чего требует от вас весь остальной мир. Но это необходимо, чтобы начать движение к автономии.

Мы уже установили: быть занятой, просто чтобы не сидеть сложа руки, – это путь в никуда. Вместо этого мы начинаем поиск нового пути к продуктивности на наших собственных условиях. Что такое эти «собственные» условия? Это значит идти к целям, которые принадлежат только вам. Что, в свою очередь, значит знать эти цели? Это означает слушать и понимать себя. Привыкать к собственным мыслям, чувствам и ценностям и отказывать внешним силам, если они не вписываются в ваши условия.

Но что же мешает нам начать заниматься тем, чем хочется? Так много всего!

Среди социальных групп было не так много тех, кто не хотел контролировать женщин. А вот те, что пытались: правительство, церковь, отцы, братья, индустрия красоты и моды… Я могу продолжать бесконечно. Если бы перечисление не было так утомительно, оно бы даже в какой-то степени нам польстило. Изначально контроль над женщинами был буквальным – физическим. Женщины не могли голосовать, иметь собственность и контролировать свою репродуктивную функцию. Но поскольку законы относительно всех этих вещей изменились, появились другие способы ограничить женскую автономию, и инструменты контроля стали эмоциональными и психологическими, более диверсионными, воздействующими на подсознание. Существует много гнусных способов, которыми мир пытается заставить женщин не прислушиваться к себе. Не переживайте, скоро мы избавимся от них. Но сначала нужно научиться их видеть.

Понимание этой концепции необходимо, чтобы ответить на один из самых фундаментальных вопросов Л – личности и понять, кто вы в своих собственных глазах и глазах окружающих. Другими словами, весь процесс заключается в том, чтобы стать субъектом, а не объектом каждой истории в вашей жизни. Перейти из пассивной позиции в активную.

В баре, где мы с Анитой выступали со стендапом, я превратилась из субъекта в объект и обратно всего за несколько минут. Но эти перемены полностью перевернули реальность. Поднимаясь на сцену, чтобы развлечь и заставить смеяться толпу людей, я предполагала, что являюсь субъектом. Уверенность растаяла под пристальным вниманием, и я стала объектом – чем-то, что оценивают по никак не относящимся к выступлению критериям: по внешности, возрасту и полу. И те две секунды, пока не получилось отвоевать контроль, я оставалась слабой. Несмотря на постоянные репетиции и смелость, воздействовать на аудиторию не получалось. Но как только я решила начать контролировать публику, вместо того чтобы позволять ей контролировать меня, мне удалось вернуться к состоянию субъекта. Я стала победителем в тот вечер, но что важнее – получила урок на миллион.

На сегодняшний день среди абитуриентов различных вузов 50 % – женщины. Но культура упорно пытается связать ценность женщины не с ее личностными качествами или умом, а с привлекательностью. Можно заполнить целые библиотеки тем, что было написано о превращении женщин в объекты через искусство, рекламу, медиа и культуру. Но суть феномена была прекрасно описана в эссе «Визуальное удовольствие и повествовательное кино» теоретика кино Лоры Малви. Она предположила, что в классическом голливудском фильме камера, а следовательно, и зритель, всегда смотрит на ситуацию глазами мужчины. Так точка зрения гетеросексуального мужчины на женщину стала общепринятой. Поэтому, если во время съемок фильма женщина по сценарию входит в комнату, ее снимают так, как видит мужчина, и поощряют в зависимости от того, угодила она ему или нет. И несмотря на то что Малви говорит о феномене «мужского взгляда» в контексте феминистской критики фильма, его легко найти и за пределами черно-белого кино. До недавних пор в рекламе, журналах и на телевидении женские персонажи, созданные вне мужской точки зрения, встречались крайне редко.

Мнение о том, что женщины существуют для потребления и удовольствия мужчины – как минимум в образах, не пропало и с появлением цветного кинематографа. Вот вам один тошнотворный факт: актрисы в обязательном порядке проходили тест «Хочу ли я ее?» среди некоторых голливудских продюсеров, чтобы получить главную роль в фильме.

Эми Шумер высмеяла это клише в своей короткометражке «Последний Гребаный День», в которой играет роль самой себя. Она отправляется на прогулку и встречает Тину Фей и Патрисию Аркетт, сидящих за шикарно накрытым столом, – они поздравляют Джулию Луи-Дрейфус с Последним днем сексуальной привлекательности. Шумер не верит, что такая красивая женщина может считаться «просроченной», а Луи-Дрейфус пожимает плечами: «Я была больше всех удивлена, когда мне разрешили быть сексуально привлекательной в мои сорок и пятьдесят… Как будто журнал Us Weekly допустил какую-то техническую ошибку».

Многие писательницы и женщины-режиссеры активно отвоевывают права на образ женщины. И они все еще вынуждены это делать, поскольку общество предполагает, что именно мужчины определяют, какой должна быть женщина. И эта точка зрения считается настолько нормальной, что и сами женщины тоже принимают ценности, установленные гетеросексуальными мужчинами. Вся культура подразумевает, что на женщину будут смотреть, что она будет объектом, а не субъектом. Это внедряется в мысли и чувства. Женщины настолько чувствительны к постоянному наблюдению, что постоянно проводят «мониторинг своего тела» – так это называют психологи. Под этим термином скрывается привычка думать о собственном теле и о том, как оно выглядит для других. Некоторые женщины вспоминают об этом раз в минуту! Даже на деловой встрече мы нет-нет, но подумаем: «А как будут выглядеть мои ноги, если я сяду вот так? А руки толстые, когда я скрещиваю их? Интересно, он замечает мою седину?» Этот «мониторинг» крепко связан с чувством неудовлетворенности.