Замуж за миллионера - Мария Викторовна Гарзийо

днями и ночами. У него работа. Работа, на которую он уходит в полночь, и с которой он возвращается со шлейфом чужих духов. «Это деловые встречи, ты ничего не понимаешь» говорит он, а я вижу, как у него бегают глаза.

Помню, я эти бегающие глазенки, которые за пару секунд истоптали все мое декольте.

– В общем, я целыми днями сижу одна дома и медленно схожу с ума. А недавно у него появилась идея-фикс – хочет наследника. Просто вынь, да положь ему сына. Присралось человеку. Мои «не готова» слушать не пожелал. За руку потащил по врачам. Все вроде у меня нормально (все эти анализы отвратительные вспоминать не хочется), а ребенок не получается. Чувствует наверно, что не хочу я его.

– Получится, – уверенно утверждает Ариша, опрокидывая в рот очередную порцию « лекарства от душевных ран ».

Жанна поднимает на нее усталый взгляд больной коровы.

– Я не хочу, чтобы получилось. Вообще ничего не хочу.

– Да, ладно, Нан, перестань ! – пытаюсь внести нотку оптимизна в эту беспросветную элегию я, – Развод в конце концов никто не отменял ! Пинком поз зад этого твоего Лангуста, раз он такой гад оказался !

– Лангуста !! – Ариша и Нана разражаются неприлично громким пьяным хохотом, от которого их водостойкая косметика, не выдержав напора, растекается темными струйками по щекам. Спрятавшийся под слоями умело наложенного грима Жанин возраст предательстки вылезает наружу сеткой морщинок. Теперь явно заметно, что они с Аришей почти ровестницы.

– Да, никуда меня это ракообразное не отпустит, – хлюпая покрасневшим носом, выдает, наконец, Жанна, – Как вцепилось клешнями…

Эта фраза вызывает очередной взрыв бесконтрольного смеха.

– Если хочешь, я дам тебе отличный бабушкин рецепт – Омар в чесночном соусе, можно варить прямо живьем, – подливает масла в огонь Арина.

– М-м, в чесночном соусе, – гогочет Нана, – я его и так не перевариваю, а с чесноком вообще…

Я ощущаю разливающееся внутри тепло. Как же мне не хватало вот таких милых душевных посиделок, щедро сдобренных таким дружным безудержным хохотом.

– Ну, Ляль, теперь твоя очередь, – слегка прийдя в себя и аккуратно подтерев размазавшуюся тушь, обращается ко мне Арина, – Какие гады ползучие встретились на твоем пути за это время ?

– Да, давай, Лялюш, скажи нам, что хоть у тебя все в шоколаде, а то, правда, повеситься в пору !

После мощных ушевных излияний моих подруг, мне как-то вроде и сказать нечего. Незамужняя и бездетная, я неожиданно оказалась на этом празднике жизни самой удачливой.

– Ну, у меня все по-старому.., – неуверенно тяну я.

– Это ты о мосье Тьерри ? – хихикает Ариша, – По-старому… Сколько ему ? 65, дедка – ягодка опять ?

– Ха-ха, скоро можно будет от него рожать сразу внуков, – поддерживает сильно нетрезвая Жанка.

– Нет уж, рожать это по вашей части, – не остаюсь в долгу я, – Я еще пока размножаться не надумала.

– Надумаешь, поздно будет. В 65 и так шансы во.., – Арина демонстрирует большим и указательным пальцем расстояние в саниметр, – А потом только почкованием !

– О, почкованием и я не против ! – покатывается супруга ракообразного.

– Вы обе пьяные дурочки, – констатирую я, – Накачались до ушей, и не в состоянии теперь слушать мою печальную историю. Вечно так !

– Это кто это не в состоянии ! Давай, давай, вещай ! Мы все внимание, – бормочет Жанка, умудрившись с пятой попытки наконец прикурить сигарету.

Ариша пытается состряпать на парафиновой физиономии выращение глубочайшей заинтересованности. Не смотря на их откровенность, мне почему-то совсем не хочется распахивать сейчас перед подругами свою душу. Мне кажется, что единственным подходящим в данной ситуации рассказом будет какой-нибудь черный ужасник в стиле Эдгара По, выслушав который мои побитые судьбой птички встрепенуться и мысленно порадуются « бывает же хуже ! » Но такого у меня за пазухой не припасено, а выдумывать на ходу не хватит воображения. Так ничего и не решив, я молчу в ожидании, что мои слушательницы немного протрезвеют. Однако, как выясняется, мои терзания напрасны. Выждав короткую паузу, Ариша и Жанна возвращаются к оплакиванию своей досрочно загубленной молодости и воспоминаниям тех беззаботных доблестных времен. Я поддерживаю эти приукрашенные временем и фантазией рассказщиц былины, пытаясь изобразить энтузиазм. Однако после третьей порции виски внутри у меня образовывается огромный вакуумный пузырь, ловко умудрившийся вытеснить бурлящую черно-белую ораву чувств. Айфоны подруг, как будто сговорившись, одновременно заливаются каждый своей настойчивой мелодией.

– Это Омар, мне пора, – подвижное лицо Жанны накрывает белая трагичная маска.

– Мама. Катюшке, кажется, плохо, – голос Арины холодный и резкий, без единой смешинки, без нетрезво растянутой нотки, заставляет меня вздрогнуть.

Как ни странно, я ощущаю почти облегчение. Девчонки торопят официанта, размахивая кошельками.

– Я заплачу ! – вызывается Ариша.

– Даже не думай ! Я вас приглашаю ! – противится Жанна.

Я не вступаю в спор. У меня нет ни отчима-толстосума, ни мужа-миллиардера, и моя гордость как-нибудь переживет такое маленькое фиаско.

В результате увесистый счет оплачивает все-таки Жанна. Мы обнимаемся на прощание. На губах у каждой из нас кроме терпкого привкуса алкоголя такая же горькая фраза « давайте встречаться почаще ». Они липнет к помаде, скользит, готовая сорваться, но какая-та мощная невидимая сила удерживает ее.

Я возвращаюсь в свое холостятское логово. С самого донышка соскребаю последние остатки сил и, вооружившись ими, стаскиваю с себя одежду и оттираю косметику. Мягкая кровать принимает мое инертное тело в свои теплые объятия. Вместо того, чтобы провалиться в глубокий лечебный сон, я разливаюсь по подушке горячими солеными слезами. Я рыдаю долго и отчаяно, оплакивая свою бестолковую жизнь, Аришкину горькую долю, Жаннин беспросветный брак и вообще все грустное и трагичное, что есть на земле. Вялый аргумент брюнетки «завтра будет опухшая физиономия и мешки под глазами» в расчет не принимается. Заснуть мне удается только после трех часов, когда организм окончательно исчерпывает свои слезные запасы.

Глава 2.

Я.

Моя новая морщина.

И камчатские бобры.

Утро приходит гораздо раньше, чем мне хотелось бы, теребя меня за плечо лучиком солнца, забираясь под тонкую простыню жарким летним дыханием, хлопая дверьми соседских квартир. Еще не успев разлепить спаянных вчерашними слезаизливаниями век, я уже понимаю, что ничего хорошего этот наступивший раньше времени день мне не сулит. При попытке сползти с кровати голова сжимается, как скорлупка ореха в зубах щелкунчика, грозясь разлететься по комнате маленькими кусочками. Ротовая полость слиплась отвратительной склизской несвежестью. И плюс к этим привычным радостям афтер-парти отдельный бонус – перекатывающаяся болевыми волнами спина. «А я говорила» ехидно ухмыляется брюнетка, рассматривая с презрением скрюченную каракатицу, которая еще накануне была молодой женщиной. «Ты ей говорила – иди на встречу с подругами. И вот что из этого вышло!» резонно замечает блондинка и,