Костяной склеп - Линда Фэйрстайн

— Прибереги нежности для другого случая, ясно? Если проболтаешься, перестану с тобой разговаривать. — И я укрылась с головой в знак того, что разговор окончен.

Мало того, что гроб оказался дырявым. Теперь надо еще думать о том, чтобы ничего не просочилось из моей собственной спальни.

— Мэм, я хочу находиться рядом со своей дочерью, когда вы будете с ней разговаривать.

— После беседы с Анжелой я отвечу на все ваши вопросы, миссис Альфиери. А пока посидите в комнате для посетителей. Мы с детективом должны поговорить с Анжелой наедине.

— Но ей только четырнадцать. Я имею право…

Удивительно, но почти каждый посетитель знал целый список своих прав, которых лично я никогда в Конституции не видела.

— Ваша дочь будет давать показания в суде. И по закону мы должны соблюдать тайну следствия. Потому я единственная, кроме присяжных и стенографистки, кто будет там вместе с Анжелой. Надо, чтобы обо всем случившемся она рассказала сама, без чьей-либо помощи.

Мать девушки хмуро на меня зыркнула, но все же потопала вперевалку за детективом Вандомиром в комнату ожидания. Я подождала его у дверей своего кабинета.

— А мне вчера так и не удалось от нее отвертеться, — пожаловался он. — Ловко ты с ней.

— Мое первое правило при работе с ненадежными свидетелями гласит: любым способом выведи из кадра мать, любимого парня или подругу. Из таких свидетелей невозможно выбить правду, если они боятся, что их уличат во лжи перед близкими. Что скажешь об этой девице?

— Ее мать работает в одном из почтовых отделений. График с десяти вечера до четырех утра, пять ночей в неделю. Бывший муж ее живет во Флориде. Анжела с двумя младшими братьями дома остаются одни. Подозреваемый — таксист, примерно месяц назад подвозивший Анжелу домой из больницы, где та навещала бабушку. Анжела заявила, что на следующий вечер таксист заявился к ней домой, поволок ее в спальню и, угрожая ножом, изнасиловал.

— Братья что-нибудь слышали? — поинтересовалась я.

— Они спали в соседней комнате, но вроде ничего не слыхали.

— Полицию вызывали?

— Да, сразу. Анжела позвонила по 911 чуть позже полуночи, через пару минут после того, как насильник, по ее словам, ушел.

— Медицинское освидетельствование?

— Результаты неубедительны. По ее словам, эякуляции у него не было, так что образцы семени отсутствуют. Определить его ДНК невозможно. Сама же Анжела ведет активную половую жизнь. Имела троих партнеров.

— Да просто ангелочек! — не удержалась я.

— И не говори. Уже подцепила инфекцию. Мать об этом еще не знает.

— А теперь расскажи о подозреваемом.

— Грязный тип, — поморщился детектив. — Сорок восемь лет, неоднократно арестовывался за хранение наркотиков, угон машин и взломы. Но за насилие прежде не привлекался. На полу его машины нашли кучу порнографических журналов и упаковок презервативов. Но никакого ножа нет и в помине.

— У него другая версия?

— Конечно. Начало, правда, такое же. Подобрал ее у больницы «Метрополитен». К моменту, когда они подъезжали к 110-й улице, девица уже перебралась к нему на переднее сиденье. Она записала номер своего пейджера и сказала, что он может ей позвонить завтра и забрать из школы. Потом они пару раз встречались, он заезжал к ней после уроков, катал Анжелу и ее подружек. Раз или два занимались на заднем сиденье оральным сексом. Однажды Анжела и ее подруга устроили с ним групповуху. Говорит, что в прошлый понедельник Анжела пригласила его домой на ночь, пока мать будет на работе.

— Она знакома с его показаниями?

— Да. Все отрицает. Говорит, что таксист знает ее адрес потому, что подвозил ее из больницы. Кроме того, дал ей свою визитку с номером мобильного, вдруг понадобятся его услуги. Так мы и вышли на него. Я позвонил и попросил подбросить меня к ближайшему с нашей конторой супермаркету, а когда он приехал, пригласил подняться ко мне под липовым предлогом: мол, помоги мне поднять статистику задержаний, я тебя тут же отпущу, а премию мы поделим. Чем тебе не «наручники за деньги»?[11]

— А девица понимает, что мы можем поднять записи сообщений, поступавших на ее пейджер и его сотовый? — спросила я.

— Сомневаюсь, она же еще малолетка. Мне кажется, девчонка вообще не понимает, что все эти вещи теперь компьютеризированы. Я попытался объяснить, что всякий раз, делая или принимая от него сообщения или звонки, она словно бы оставляла свои отпечатки пальцев, но Анжела мне, кажется, не поверила.

— Или не захотела поверить. Ладно, пора поговорить с ней, — сказала я, поворачивая ручку двери и входя в свой кабинет.

Анжелу мы застали за тем, что она покрывала губы блеском. Увидев Вандомира, она улыбнулась и захлопнула карманное зеркальце. Затем девушка одернула ярко-желтую майку так, чтобы между сосков можно было прочесть выложенное стразами слово «GANGSTA».[12]

— Анжела, это мисс Купер, юрист, о котором я тебе говорил. Она будет вести твое дело, и потому ей нужно еще кое-что у тебя спросить.

— Ты понимаешь, почему тебя сегодня вызвали сюда, Анжела? — начала я.

— Вообще-то нет. Я ему ведь уже рассказывала, как все было. — Она кивнула в сторону Вандомира. — Не понимаю, зачем нужно еще раз все повторять. Просто отправьте Феликса за решетку, чтобы он больше ни с кем такого не сделал.

— Сначала мы должны в деталях восстановить все, что он сделал. Я буду задавать тебе вопросы и ожидаю искренних ответов. Все, что ты скажешь, не выйдет за пределы этой комнаты. Я ясно выражаюсь? Так что, если между тобой и Феликсом произошло нечто, о чем не нужно знать твоей маме, сейчас самое время нам рассказать.

Она глянула на меня исподлобья, не поднимая головы.

— Что вы имеете в виду?

— Анжела, ты вообще представляешь себе, как проходит суд?

— Не хочу я никакого суда. Просто отправьте его в тюрьму.

— Нет, так не бывает. Ты телевизор смотришь?

— Ну.

— Видела когда-нибудь сериалы, где показывают судебные заседания? Знаешь, кто присутствует в зале суда, когда свидетель дает показания?

— Я, он, судья, вы, — довольно бойко перечислила девица. — Вот там я снова расскажу, что он со мной сделал.

— По-твоему, как будет вести себя Феликс после того, как выступишь ты?

— Не знаю.