Я путешествую одна - Самюэль Бьорк

Наконец-то.

Осталось шесть дней.

Она поджала ноги, прислонилась щекой к грубой доске набережной и закрыла глаза.

Тобиас Иверсен закрыл брату уши руками, чтобы тот не слышал шум с первого этажа. Обычно шуметь начинали в это время дня, когда мама приходила с работы и обнаруживала, что отчим не сделал то, что его просили. Приготовить еду для мальчиков. Убраться в доме. Найти работу. Тобиас не хотел, чтобы младший брат слышал все это, и придумал игру.

Я закрываю тебе уши, а ты говоришь то, что видишь в своей голове, хорошо?

– Красный грузовик с пламенем, – улыбнулся братик, а Тобиас кивнул и улыбнулся в ответ – давай, продолжай.

– Рыцарь борется с драконом, – засмеялся братик, и Тобиас снова кивнул.

Шум снизу усиливался. Крики заползали наверх по стенам и под кожу. Тобиас не мог вынести, что последует за этим – они будут кидать предметы об стены и кричать еще громче, а может и чего похуже. Поэтому он решил взять брата на улицу. Он сказал ему на ухо:

– Пойдем, постреляем буйволов?

Братишка улыбнулся и с готовностью закивал.

Стрелять буйволов. Бегать по лесу и играть в индейцев. Ему очень хотелось. Здесь было не так уж и много других детей, поэтому Тобиас с братом привыкли проводить время вместе, несмотря на то, что Тобиасу тринадцать, а брату семь. В доме не получалось быть подолгу, поэтому в основном они гуляли на улице.

Тобиас помог брату надеть куртку и ботинки, напевая и притоптывая по лестнице, ведущей на выход. Братишка посмотрел на него своими большими глазами. Он привык, что брат все время подшучивал над ним, издавая эти странные звуки, и считал это классным. Он очень любил старшего брата и обожал участвовать во всяких странных затеях, которые тот придумывал.

Тобиас зашел в сарай, взял кусочек веревки и ножик, а младший брат побежал вперед в сторону леса. У них там было секретное место, поэтому отпускать его вперед было неопасно, и он мог бежать по поляне среди елей, к временной хижине, которую они смастерили вместе.

Когда они пришли к ней, брат сразу же уселся на старый матрас, нашел комикс и стал рассматривать картинки вместе с красивыми новыми буквами и словами, которые, приложив немало усилий и с помощью старшего брата, он начал читать.

Тобиас достал нож, нашел подходящую ивовую лозу, срезал ее у корня и очистил от коры в середине. Там будет ручка. Хвататься удобнее, когда снимешь кору и дашь дереву немного подсохнуть. Он разложил иву на коленях и прикрепил веревку к ее концам. Отложив готовый лук, он пошел поискать материал для стрел. Это не обязательно должна быть ива, подойдет любое дерево, кроме ели – у нее слишком хрупкие ветки. Тобиас вернулся с ветками, прямыми и тонкими, и стал очищать их от коры. Скоро рядом с ним уже лежали четыре готовые стрелы.

– Тобиас, что тут написано?

Брат плелся назад к хижине, держа перед собой журнал.

– Криптонит, – объяснил Тобиас.

– Супермен его не переносит, – кивнул брат.

– Совершенно верно, – ответил Тобиас и вытер брату нос рукавом свитера.

– Думаешь, этот хорошо получится?

Тобиас встал и приставил стрелу к луку. Натянул веревку и выпустил стрелу вперед между елей.

– Круто, – завизжал братишка. – Сделаешь еще один для меня?

– Этот и есть для тебя, – подмигнул Тобиас.

Братик раскраснелся и развеселился. Он натянул тетиву изо всех сил, и стрела пролетела несколько метров. Взглянул на Тобиаса, тот кивнул: хороший выстрел, – и пошел за стрелой.

– Может быть, постреляем в христианских девочек? – спросил брат, когда вернулся.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Тобиас.

– Ну, те христианские девочки, которые поселились в лесу! Может, постреляем в них?

– Мы не стреляем в людей, – сказал Тобиас, решительно взяв брата за руку. – И откуда ты знаешь о них?

– В школе кто-то рассказал. Что они живут в нашем лесу и едят людей.

Тобиас посмеялся про себя.

– Да, кто-то живет в лесу, – улыбнулся он. – Но они не опасны и уж точно не едят людей.

– Почему они не ходят в нашу школу? – спросил брат, широко раскрыв глаза. – Если они тут живут.

– Точно не знаю. Думаю, у них есть своя школа.

Братишка посерьезнел.

– Это же очень хорошо. Раз уж они не хотят ходить в нашу.

– Вероятно, – подмигнул Тобиас.

– Ну, где будем стрелять буйволов сегодня? – продолжил он, и погладил брата по волосам. – Около озера Рундванн?

– Вероятно, – кивнул малыш, пытаясь казаться взрослым. – Вероятно, я хочу туда.

– Тогда туда и пойдем. Сможешь поднять стрелу, которую я выпустил первой, найдешь ее?

Брат кивнул.

– Вероятно, я найду ее, – сказал он с хитрой улыбкой и побежал вперед между деревьев.

Холгер Мунк чувствовал себя не лучшим образом, сидя в моторной лодке на пути из Хитра на еще меньший островок поблизости. Нет, он не страдал от морской болезни, Мунк очень любил бывать в море. Дело в том, что он только что говорил по телефону с Миккельсоном. Тот внезапно стал очень странным, без обычной для него напускной суровости, он говорил почти смиренно, пожелал Мунку удачи и выразил надежду, что все получится. Сказал, что сейчас очень важно объединиться всему отделу – речь его была пустой эмоциональной болтовней. Это так не похоже на Миккельсона, и Мунку это не нравилось. Очевидно, что-то случилось. Что-то, о чем Миккельсон не хотел говорить Мунку.

Мунк укутался в куртку и попробовал прикурить сигарету, пока корабль тихо плыл по фьорду. Парень с взъерошенными волосами, управлявший лодкой, был явно не полицейским, а каким-то волонтером. Мунк так и не понял, почему нельзя было отвезти его до двух часов, да он и не стал спрашивать об этом. Он коротко поздоровался с парнем на набережной, спросил, знает ли он, где находится остров, на что тот кивнул и показал на него. Всего-то пятнадцать минут на лодке. Старый дом Ригмур, она жила там с сыном, но потом сын уехал в Австралию, скорее всего, к женщине, и Ригмур ничего не оставалось, как переехать на главный остров, а маленький с домом продали какой-то девушке с востока Норвегии. Никто особо ничего о ней не знал, видели ее пару раз на пути в аптеку – красивая девушка лет тридцати, длинные черные волосы, всегда в солнечных очках – это же то место, куда вам нужно?

Последний вопрос парень прокричал под шум мотора лодки, но Холгер Мунк, не вымолвивший ни слова с момента прибытия на набережную, продолжал молчать. Он просто решил дать парнишке возможность поболтать, пока сам уже в третий раз пытался, прикрываясь ладонью от ветра, зажечь сигарету, но безуспешно.