Трагический исход - Марсель Аллен

Мэр города горестно воспринял информацию.

Затем он сказал, обращаясь к комиссару:

– В любом случае, мой дорогой друг, печальные события, последовавшие в нашем городе одно за другим, обязывают нас почтительно прервать празднества. Я знаю, это нанесет ущерб нашей городской торговле, но приличие требует, по крайней мере, отдать дань уважения памяти такого человека, как Жюв!

Едва мэр произнес эти слова, как один из служащих мэрии вошел в его кабинет.

– Кто-то, – сказал он, – желает говорить с вами, господин мэр… и как можно скорее.

И он протянул визитную карточку.

Мсье Виале взглянул на нее и удивленно вскрикнул:

– Нет, это невозможно!

Но в то же время он сказал служащему:

– Пусть войдет.

В этот момент комиссар полиции обернулся и, видя входящего посетителя, в свою очередь удивился и воскликнул:

– Жюв! Жюв! Боже мой!

Вновь прибывший, казалось, не обратил внимания на волнение, вызванное его появлением.

В кабинете судьи появился действительно Жюв. Он был совершенно бледен, серьезен и одет в смешной нелепый наряд полугражданского, полувоенного образца.

В нескольких словах он объяснил своим спокойным ровным голосом:

– Мы просто чудом спаслись от смерти, мой друг Фандор и я… Еще один удар Фантомаса, который нам удалось парировать. Но я должен признаться: без смелой инициативы командира Жана Дерваля, корабль которого приблизился как раз в нужную точку, нам бы не удалось спастись.

– Извините меня за такой внешний вид, – добавил он с улыбкой. – Славные матросы миноносца и доктор Юбер, находящийся на борту судна, любезно одолжили мне одежду, без которой я бы не посмел никогда появиться перед вами.

– Ах, да! – прервал комиссар полиции. – Поскольку вы спаслись, мсье Жюв, и ваш друг Фандор тоже, то кто же умер на корабле?

– Никто, – весело ответил полицейский.

– Однако, – заметил комиссар, – флаг на корабле был приспущен.

– Да, разумеется, – сказал Жюв. – Это небольшой розыгрыш с моей стороны, а также предпринятая мера предосторожности. Я бы хотел вернуться в Булонь незамеченным, чтобы обмануть Фантомаса. А он, по всей вероятности, знал, что был послан корабль на наши розыски, и хотел бы иметь сведения о результатах затеи. Теперь, как и все жители Булони, Фантомас должен считать нас мертвыми.

– Браво! – воскликнул комиссар.

В порыве чрезвычайного волнения мсье Виале горячо сжал руки Жюва.

– Я очень счастлив, очень счастлив, – произнес этот превосходный человек, – что вы остались живы. Представляю, сколько вы должны были пережить, чтобы ожесточиться и с такой смелостью броситься на преследование этого страшного Фантомаса! Я не трус, но сознаюсь, на вашем месте…

Жюв скромно его прервал.

– Это моя профессия, – сказал он просто, – и не надо меня благодарить.

Между тем комиссар полиции обратился к мсье Виале:

– Согласно вашим указаниям, господин мэр, я пришел к выводу, что нужно напечатать объявления об отмене праздника на завтрашний день.

Услышав об этом, Жюв спросил:

– По какой причине?

– О Боже, – сказал мэр, – эти события, эти драмы слишком эмоциональны, чтобы население смогло веселиться еще завтра. Я знаю, это повредит нашей торговле, но, наконец, что же вы хотите?

Жюв ответил:

– Я хочу, мсье мэр, я вас умоляю ничего подобного не предпринимать; нельзя отменить праздники, проведение их преследует прежде всего промышленный и коммерческий интерес и, кроме того, соответствует моим планам. Начиная с завтрашнего дня, я хотел бы встретиться с Фантомасом, по крайней мере, напасть на его следы, и я очень рассчитываю на оживление в городе, создаваемое праздниками, что поможет мне достичь поставленной цели.

– Вы этому верите? – удивился мэр. – Вы считаете, что Фантомас настолько смел, что остался в Булони?

– Я в этом убежден, – сказал Жюв. – Он и его сообщники не должны были уйти.

Трое мужчин обсуждали этот вопрос еще некоторое время. Затем благодаря настойчивости полицейского мсье Виале объявил:

– Вопрос решен. Праздники не отменяются, но если когда-либо, мсье Жюв, меня будут упрекать по этому поводу, я объявлю, что действовал по вашему указанию.

Жюв пожал руку мсье Виале и сказал:

– Согласен. Я готов нести ответственность за принятое вами решение.

Несмотря на трагические события, разыгравшиеся в городе накануне, на следующее утро Булонь проснулась в шумном веселье, погода улучшилась, и голубое небо полностью очистилось от страшных туч, которые затемняли город накануне и предопределили столь печальные события.

Несомненно, каждый оплакивал убийство Фантомасом княгини, но главным образом народ оплакивал печальный конец Жюва и Фандора; никто не знал, что они спаслись.

Но, как утверждают философы: «Что тут можно было поделать? Сделанного не вернешь. Все должно идти своим чередом».

Программа праздников оказалась очень загруженной. Утро началось с конного состязания за бассейном порта. На послеполуденное время был назначен знаменитый старт воздушных шаров, который не смогли провести накануне, а теперь, казалось, погода благоприятствовала этому.

Наконец, между делом, должна была состояться наиболее значительная церемония программы – открытие на площади 14 июля гипсового макета бронзовой статуи, которую город при содействии частных подписчиков должен был в скором времени воздвигнуть в честь первого из аэронавтов – Пилатра де Розье, сделавшего попытку пересечь Ла-Манш.

Проект памятника выполнил известный талантливый скульптор. Макет был окружен чем-то вроде палатки из холста, внутри которой планировалось произносить обязательные в таких случаях речи перед официальными делегациями, должностными лицами и элитой города.

Торжественная церемония должна была начаться в три часа; более тысячи людей были на нее приглашены. С этой целью под большим тентом расставили скамьи без спинок, где каждый мог занять место.

Жюв и Фандор, скрывающиеся в толпе, с самого утра забавлялись тем, что вслушивались в различного рода толки, пересуды, в которых отражались всевозможные мнения.

Иногда они даже принимали участие в разговорах и, поскольку были по-своему скромными людьми и не стремились создать себе рекламу, то испытывали теплые чувства, узнав, как почтительно к ним относятся.

С трогательным единодушием люди оплакивали их трагический конец; Фандор, позволив себе сказать в подходящий момент в одной из собравшихся групп людей, что этот полицейский и журналист, которых они превозносили до небес, и не были уж такими смелыми, как все считают, чуть не был атакован с флангов.