...И белые тени в лесу - Мария Грипе

Женщина говорила не переставая. Мне не нужно было ничего отвечать: никаких вопросов она не задавала. Но все было уже решено. Они приглашают барышню и молодого человека! В объявлении об этом не говорилось ни слова. Я поняла, что мы не подойдем в любом случае, и успокоилась.

Однако, поскольку дама говорила без умолку, я не могла вставить ни слова. Конечно, претендентов на такое замечательное место много, но пока оно все же свободно. Женщина спросила, сможем ли мы приехать в Стокгольм, чтобы познакомиться и поговорить обо всем подробнее. Осведомилась, где я сейчас нахожусь и далеко ли это от Стокгольма.

Я сказала, что приехать мы сможем вряд ли, но что я, наверное, еще позвоню.

Женщина предложила, чтобы мы написали: письмо расскажет о нас не меньше. И в Стокгольм ехать не понадобится, тем более что поездка может не оправдаться. Мне хотелось поскорее закончить беседу, и я согласилась. А женщина принялась объяснять, о чем должно говориться в письме.

Помимо обычных сведений: возраст, школа и прочее, – нам следовало в нескольких словах рассказать о своих интересах: ведь речь идет о двух подростках, которые живут очень замкнуто, в окружении одних только взрослых, а потому остро нуждаются в обществе сверстников и возможности поделиться с кем-то своими мыслями. Именно поэтому так важно, чтобы у нас было образование.

Юной фрекен, возможно, не помешала бы камеристка, но это не было обязательным условием.

– Образование, напротив, крайне желательно. Это для нас – самое главное, – заключила сотрудница «Фрейи».

Мы напишем непосредственно в замок, на имя управляющего Акселя Торсона. Я притворилась, что записываю адрес: пера под рукой не оказалось. Но ведь все это – только для вида. Адрес нам не понадобится.

Поместье называлось «Замок Роз» и находилось недалеко от Веттерна. Название поселка я не расслышала, но переспрашивать не стала.

Наконец, мы простились, и я повесила трубку.

– Ну как, все в порядке? – спросила бабушка, когда я вернулась к ней.

– К сожалению, нет.

– Не дозвонилась?

– Дозвонилась.

Бабушка заметила, что я чем-то расстроена, и больше ни о чем не спрашивала.

Остальные еще были на речке. Надя и Каролина резвились в воде, а Роланд на них только брызгался.

– Может, и ты искупаешься? – спросила бабушка, но я покачала головой:

– Нет, я тут посижу.

Мне хотелось побыть рядом с ней. Мы с бабушкой сидели на террасе со стеклянным ограждением, за круглым столиком, над которым возвышался зонт. Бабушка в задумчивости провела рукой по мраморной столешнице.

– Хочешь пить? Может, заказать лимонада?

Но мне хотелось просто побыть с ней. До обеда оставалось совсем немного времени. Сидеть на террасе было приятно. Ресторан располагался на склоне, который спускался к реке, и был со всех сторон окружен кудрявым кустарником. Уже зацвела и запахла черемуха, на сирени появились бутоны, воздух наполняло жужжание пчел и шмелей.

Ресторан представлял собой низкое, выкрашенное в белый цвет здание с террасой. Мы решили, что обедать лучше именно на террасе, и бабушка заказала там столик. Я поглядела на нее. Маленькая, худая рука бабушки все еще медленно поглаживала мрамор. Я дотронулась до нее.

– Бабушка…

– Да?

– Я бы хотела спросить тебя об одной вещи.

Она кивнула.

– Видишь ли, мы с Каролиной очень подружились и хотим уехать из дома. Мы собираемся подыскать себе работу на лето, чтобы быть вместе. Но родители пока ничего не знают. Как мне уговорить их, чтобы они согласились?

Бабушка ответила не сразу. Выдержав паузу, она спросила, означает ли это, что Каролина уходит от нас.

– Да, но она объявит об уходе не раньше, чем мы найдем место.

– А ты сама что об этом думаешь?

Бабушкин взгляд был очень серьезен. Я вздохнула и беспокойно посмотрела вниз, на реку. Вот-вот могли вернуться остальные, времени почти не оставалось; и тем не менее мне нужно попытаться сделать так, чтобы бабушка поняла нас.

– Я хочу лучше узнать Каролину, а она хочет узнать меня. Дома у нас ничего не получается, да и не может получиться, потому что мы с ней находимся в разном положении. Так невозможно. Мы с ней подруги – и все время ссоримся. Ну, подумай сама: я – молодая фрекен, а Каролина – горничная. Лучше уж я тоже стану горничной. Только бы мы были вместе…

Тут дыхание у меня перехватило. Внутри росло отчаяние. Мне казалось, что я, как ни странно, только теперь поняла, насколько сложным было наше положение. Оно стало ясным для меня только теперь, когда я все проговорила вслух.

– Понимаешь, мы так больше не можем. Это ужасно…

Еще немного, и я бы расплакалась. Бабушка испытующе глядела на меня, но не произносила ни слова.

– Нам нужно уехать. Это единственный выход. Если все будет идти, как идет, то тогда я не знаю, что сделаю. Сбегу из дома.

Я стиснула бабушкину руку, и она ответила на мое рукопожатие.

– Ты меня понимаешь?

Бабушка кивнула:

– Что я могу для вас сделать?

– Пожалуйста, поговори с родителями. Места мы пока не нашли, но мы будем искать дальше. Что-нибудь непременно отыщется. Но если родители заупрямятся и меня не отпустят – что я тогда буду делать? Каролине кажется, что все просто. Она не сомневается, что все пройдет хорошо. Но я-то знаю свою маму: стоит мне очутиться за порогом маленького уютного дома – и ей уже везде мерещатся опасности. Дома со мной ничего случиться не может, но за его пределами… Она ни за что меня не отпустит, если только ты…

Бабушка чуть улыбнулась и, подавшись вперед, заглянула мне в глаза.

– Я подумаю, чем вам помочь. Можешь на меня положиться.

Она еще раз пожала мою руку, а затем отстранилась.

– В Стокгольм ты звонила из-за работы?

– Да, только мы им не подходим. В Замке Роз есть как раз два места. Но нам не хватает образования.

– Неужели? – бабушка усмехнулась. – Подожди-ка… Замок Роз… что-то знакомое. А кто хозяева замка?

– Не знаю. Я не догадалась спросить.

Тут я заметила, что Каролина и Надя выходят из воды. Бабушка помахала им рукой. Они помахали в ответ и легли на траву, чтобы обсохнуть; у нас оставалось еще несколько минут. Я наблюдала за бабушкой. Ее лицо было замечательно тем, что все его черты находились в согласии друг с другом, весь бабушкин облик излучал спокойствие и гармонию. Она глядела на меня открыто, но в ее глазах все же крылась какая-то тайна.

Что же она знала такое, чего не знала я?

Может быть, именно сейчас мне предоставляется случай спросить ее про папу и Каролину? Вполне вероятно, что бабушка привела ее в наш дом, чтобы отец и дочь познакомились друг с другом. Что если папа и вправду – Каролинин отец?