Как защитить диплом от хищников - Надежда Мамаева

Я взяла шкатулку Мервиуса и уже хотела поддеть первое плетение. Но останавливало одно но… Несостыковка.

– Ты ведь не законник, - в моих словах было больше утверждения, чем вопроса.

Смерч нахмурился. Словно я оказалась права. И это ему не понравилось. А я, будто гончая, взявшая след, насторожилась. А затем даже подалась вперед, чуть отстранилась от стены. Хотя ещё секунду назад мечтала в нее врасти.

Наши носы с клыкастым почти соприкасались. Вокруг стремительно начало расти напряжение. Столь концентрированное, осязаемое, что им можно было, как губкой, стереть улыбки с лиц случайных прохожих.

– И что ты этим хочешь сказать? – глядя мне прямо в глаза, спросил вампир.

– Сказать? Всего лишь спросить: где значок блюстителя правопорядка? Почему ты не представился, как полагается офицеру? И почему, гремлины раздери, ты предлагаешь мне сделать то, чем обычно занимаются воры? Знаешь, вампир, я начинаю думать, что ты сам преступник. И просто пытаешься меня сейчас запугать! – последние слова я буквально прорычала в лучших традициях блохастых. Хотя двуликой не была ни разу.

– Давай заключим сделку, - голос клыкастого, в отличие от моей эмоциональной речи, был холоднее льда. - Ты не говоришь ложь обо мне, а я не говорю о тебе правду.

И столько тщательно скрытой ярости звучало в этих словах, что я в очередной раз убедилась: если гонки – мой талант, артефакторика – призвание, то умение бесить – просто природный дар!

Умудриться вывести из себя непрошибаемого вампира – это надо суметь! Я, если честно, до этого момента вообще думала , что дети ночи эмоций и вовсе не испытывают. И в этом плане вообще похожи на мраморные статуи. А руководствуются лишь логикой и холодным расчетом.

– Да как…

Договорить я не успела: дверь запасного выхода скрипнула.

– Я так полагаю, вы уже познакомились…– с изрядной долей ехидства произнес появившийся на пороге запыхавшийся Катафалк и оглядел нашу с вампиром капканоподобную композицию. Профессор Грейт только-только догнал нас. Но, даже хватая ртом воздух, он умудрился иронизировать.

Я только сейчас поняла, что имел в виду Смерч под: «Ты не говоришь…» Он, с его-то чутким слухом, наверняка уже давно почуял, что к нам приближается магистр. И, судя по «о тебе правду», мой преподаватель был не в курсе, что я нарушила закон. Пока что…

Но если клыкастый решит поймать проклятие болтливости, то… Это был наглый, циничный шантаж. И от понимания, что придется ему поддаться, хотелось придушить одного вампирюгу!

– Отчасти, - недовольно процедил Смерч.

А затем оттолкнулся от стены ладонью и сделал шаг назад. Чувствовала ли я себя после этого свободной? С учетом скорости реакции клыкастого – нет.

– Тогда я все же представлю тебя своей дипломнице. Трис, разреши рекомендовать тебе Кристофа Норд дэн Рохт Ойло. Дипломата. Аристократа. Члена совета безопасности Ринкора, посла в Тиббенойской долине холмов… – и вроде бы Катафалк перечислял должности, но вот почему мне слышались характеристики: «высокомерный», «циничный», «и вообще далеко не подарок». - И мой давний университетский друг, - закончил преподаватель.

Последнее и вовсе было сомнительным достижением. Особенно в свете того, что половина студентов-артефакторов просто ненавидела Катафалка, а вторая половина к тому же хотела его еще и убить. И, ходят слухи, некоторые отчаянные психи даже пытались.

В общем, утешительного в словах Грейта было чуть меньше, чем совсем ничего. При таком раскладе Смерч мелким вором, которому нужен пособник, явно не был. А жаль! Преступника вот можно в темной подворотне приласкать разводным гаечным ключом. А дипломата в публичном месте средь бела дня – даже матом нельзя! Ибо оскорбление личности,травма тонкой душевной организации, урон репутации… Ну, и какие еще там статьи кодекса откопают ушлые юристы?

Эх, какая хорошая версия накрылась… Зато теперь понятно, отчего разозлился клыкастый. Чтоб его, всего такого благороднутого, - и бандитом поименовали!

— Ну а Трис я успел тебе отрекомендовать еще до вашего с ней забега, – подпустил шпильку Катафалк. Вот ведь язва! Причем хроническая, а не эпизодическая.

Так и тянуло из принципа возразить, что это вообще-то была погоня, но честной я хотела быть меньше, чем свободной. Поэтому промолчала.

– Я помню, - сухо отозвался Смерч. – И еще раз благодарю за помощь в поиске, Ульрих.

— Но ты ведь не хочешь просто так взять и уйти, Крис? - Катафалк изогнул бровь. - Я могу тебе простить, уведи ты у меня из-под носа какую-нибудь красотку. Но дипломницу…

– Обсудим? - вкрадчиво отозвался клыкастый.

– Трис, подожди немного, – Катафалк произнес это тем особым тоном, каким экзорцисты призывают архидемонов к порядку.

А я… Я поняла, что даже захоти сейчас дать деру, не выйдет. И даже не потому, что меня опознали, а следовательно,теперь выяснить, где я живу, чем дышу, для вампира – вопрос пары минут и одного открытого личного дела. Я отбила пятки. Это я ощутила в полной мере только сейчас.

Потому, кивнув профессору Грейту, дескать, все поняла,тихонечко заковыляла к скамейке, что стояла недалеко под старой акацией.

О чем беседовали два то ли приятеля, то ли противника, увы, отсюда расслышать не удалось. Зато запоздало дало о себе знать нервное напряжение. И чтобы хоть как-то его сбросить, я начала крутить в руках артефакт Мервиуса. Плетения, силовые нити… Казалось, мои пальцы живут своей собственной жизнью. Варианты комбинаций я перебирала все быстрее и быстрее, щелкая их один за другим. Словно это было не одно из величайших творений мастера-артефактора древности, а… обычная головоломка.

Я не сразу поняла, что произошло, когда крышка щелкнула. Вот только на тихий звук оглянулись и вампир, для которого труда не составит расслышать даже шелест падающего с дерева листа, и Катафалк. И если первый выглядел изумленным, то второй сиял от гордости. Словно лично только что взломал защиту.

А после, больше не говоря ни слова, эти двое кивнули друг другу на прощание и вампир направился к мне, а Грейт взялся за ручку двери, чтобы вернуться в академию. Но Катафалк не был бы Катафалком, если бы не припечатал напоследок:

– Рохт Ойло, учти, ты за эту девочку клыками отвечаешь.

И вот странность: при упоминании собственных зубов Смерча перекосило. Словно на его прикус сегодня уже то ли хотели покуситься, то ли даже покушались.

– Пойдем, – скомандовал Кристоф, зависнув над скамейкой.

Пришлось вставать. Вот только едва поднялась с лавки, как тут же скривилась: ноги отозвались болью.

– Что такое? – нахмурился вампир.

Пришлось сознаваться, что забег по лестнице не прошел даром. На это сын ночи лишь покачал головой.

– Сиди здесь, сейчас подъеду, а потом в целительскую.

Я не выдержала: то чуть ли не придушить хочет, то вдруг забота.