Графиня - Кэтрин Коултер

— А если он тебе солгал? Если передумает и потребует от тебя исполнения супружеских обязанностей?

— Я на это не пойду. Так прямо ему и сказала. Он не посмеет перейти границу. Он знает, что я не отступлюсь и буду тверда как скала. Граф понимает: все возражения бесполезны.

Питер только головой покачал и, отойдя, задумчиво погладил подбородок по давней привычке.

— О Господи, — выговорил он наконец, поворачиваясь ко мне. — А я-то удивлялся, почему ты отказала молодому виконту Барресфорду, превосходному, искренне привязанному к тебе человеку. И Оливеру Треверу, боготворившему тебя. Недаром дед говорил, что ты прогнала его и отказалась с тех пор видеть. Думаешь, что избавишься от бед и несчастий раз и навсегда, убегая от истинной жизни? Приковав себя к старику, который поклялся, что не коснется тебя как женщины?

Жизнь в черном цвете… Эти слова бросил мне Джон. Я пожала плечами. О чем еще говорить? Все уже сказано. Только Питер этого не понял.

— Энди, умоляю, подумай! Не все мужчины похожи на твоего отца. Я никогда не слышал, что мой родитель изменял жене. Поверь, Энди, я тоже ничуть не напоминаю твоего папашу и собираюсь быть верным будущей супруге. Большинство мужчин именно таковы.

Молчание пролегло между нами глубокой пропастью.

Питер тяжело вздохнул, и в голосе его прозвучала такая печаль, что мне снова захотелось плакать:

— Нет, вижу, ты отказываешься это признать. Как утешить его? Как помириться?

— Свадьба — в следующий вторник, — поспешно выпалила я. — И мы немедленно уезжаем в Девбридж-Мэнор. Ты, разумеется, всегда будешь там желанным гостем.

— Это ужасная ошибка, Энди, ошибка, которая разрывает мне сердце.

Я не ответила: в горле встал ком.

Послышались быстрые шаги. Питер устремился к порогу и хлопнул за собой дверью. В окно я увидела Уильямса, нашего грума, державшего под уздцы Чемпиона, коня Питера. Питер вскочил в седло, пустил Чемпиона галопом и исчез.

Я свернулась на кушетке под окном и уставилась в сгущавшийся туман. Прощальные слова Питера эхом отдавались в мозгу: «Это ужасная ошибка, Энди».

Неужели он прав и я действительно бегу от жизни, боясь повторить роковую судьбу родителей? Существую в черном цвете?

Я провела рукой по глазам, пытаясь смахнуть слезы. И он сказал, что это разрывает ему сердце!

Но мужчины не способны так глубоко переживать! Даже Питер все воспринимает гораздо спокойнее, чем утверждает. Он, конечно, меня любит, но все же не вернулся домой, когда умер дед, потому что у него были дела поважнее. И никто не придал этому значения. Никто не страдал… Кроме меня.

Нет, мужчины созданы лишь для того, чтобы брать, брать и брать, ничего не давая взамен. Их можно выносить, вероятно, любить, но доверять? Никогда! Даже кузенам, ставшим скорее родными братьями! Нет уж, я не позволю себе забеременеть и попасть в полную зависимость от мужа!

Только дед был другим. Я молилась, чтобы мой будущий муж оказался похожим на него.

В дверь тихо постучали. Тощий лорд Торп, как прозвал нашего дворецкого Питер лет десять назад, возник в библиотеке, встал передо мной надменно и гордо, как истинный аристократ, и объявил о прибытии графа Девбриджа. Я быстро заморгала, чтобы не показать слез, и, поднявшись, поспешно расправила платье и пригладила волосы.

— Андреа! — раздался бархатный, прекрасно поставленный голос. — Андреа!

Я вздрогнула и ошеломленно огляделась. Господи, куда унесли меня грезы? Я вовсе не в библиотеке деда на Кавендиш-сквер, а сижу напротив новообретенного мужа в мягко покачивающейся карете!

— Андреа, дорогая, — повторил он, улыбаясь мне, — вы, должно быть, умираете от скуки? Или грезите наяву? Кажется, вы даже задремали немного? Простите меня!

— Я просто думала о Питере, — пробормотала я, решив больше не вспоминать слова кузена и свои ответы. Лоренс подался вперед и погладил мои затянутые в перчатки руки.

— Знаю, как тяжело вы это перенесли. Я тоже был крайне разочарован, когда ваш кузен отказался от приглашения. Ах, ничего, уверен, что он примирится с нашим браком, как только увидит, как счастливы вы со мной. Кроме того, он будет потрясен, узнав, как возрастет ваше состояние, поскольку мой поверенный — настоящий волшебник. Стоит ему взглянуть на гинею, и она немедленно превращается в две.

Я рассмеялась. Муж часто смешит меня… совсем как Джон.

Опять! Опять я думаю о нем! Этот человек появлялся в моей жизни трижды и давным-давно исчез. Никто и ничто. Пора раз и навсегда забыть о нем.

— Не можете ли вы звать меня Энди, милорд? Мне никогда не нравилось мое полное имя. Для деда я была Андреа только в том случае, когда он сердился на меня за очередную проделку.

— Энди? Мальчишеское имя?

— Я с готовностью откликаюсь на него, сэр. С ним мне удобно и легко, как в разношенной обуви.

— Прекрасно. И хотя мне кажется это немного странным, все же попытаюсь. Жаль, что вы не упомянули об этом раньше, я бы уже успел привыкнуть.

— Просто не знала, как вы к этому отнесетесь. Не хотела рисковать — из страха, что вы сбежите, если я поведаю вам о моем неженственном имени до свадьбы.

Он снова улыбнулся — поистине чарующей улыбкой. Подумать только, граф выглядит значительно моложе своих лет. Высокий, стройный, с аристократическим лицом. Нос не бугристый, не красный от чрезмерного пьянства. Никакого двойного подбородка. Глаза — изумительного темно-синего цвета, и стоит только взглянуть на него, побеседовать несколько минут, как понимаешь, насколько он образован, чувствителен и утончен.

Кроме того, природа наградила его густой темно-каштановой шевелюрой, в которой теперь поблескивали серебряные нити, и густыми широкими бровями. Ничего не скажешь, красивый, представительный мужчина, мой муж!

Будь он моим отцом, вероятно, все пошло бы по-другому.

— Ваше воспитание, по-видимому, было не совсем обычным, — внезапно произнес он, — поскольку после смерти матушки вашим опекуном стал дед. Тут есть и плохие, и хорошие стороны… Впрочем, поживем — увидим.

Что он имеет в виду?

Я молча наблюдала, как муж снова откинулся на удобную спинку сиденья, вытянул ноги и, сложив руки на груди, опустил голову и слегка уперся подбородком в галстук. Такой спокойный, невозмутимый, казалось, всем довольный. А я… я привыкла к мужчинам вулканического, взрывного нрава. К таким, как дед, мгновенно впадавший в ярость, тут же сменявшуюся смехом.

— Питер упоминал, что с вами живут два племянника. Один из них — его ровесник и ваш наследник.

— Верно, — кивнул граф, — старший — мой наследник. К несчастью, за последние годы мы несколько отдалились друг от друга, но сейчас он дома, по крайней мере я на это надеюсь.