Посмертный образ - Александра Маринина

Он пододвинул Насте пепельницу.

– Курите, не стесняйтесь, я же вижу, как вы мучаетесь,все на пепельницу посматриваете. Меня дым не раздражает.

Настя благодарно кивнула и с наслаждением закурила. Ейнравилось сидеть здесь, в этой квартире с выломанными перегородками междукомнатами, превращенной в один большой зал, со стенами, увешанными фотографиямизнаменитых музыкантов и певцов. Краем уха она слышала бессмертную музыку Верди,и уходить отсюда ей не хотелось, хотя приличия требовали сворачивать визит –шел одиннадцатый час.

– Расскажите мне о Зое Семенцовой, – попросила онаДегтяря.

– Что вам рассказать? Вас, как я понимаю, интересуетвопрос, могла ли она убить Алину?

– Вы очень прямолинейны, Леонид Сергеевич.

– А вас это пугает? Так вот, я отвечу вам: да, могла.По состоянию души, психики, если вам так больше нравится, – могла. Вполне.А по физическим данным – вряд ли. Алина, конечно, не баскетболистка, но и некроха, она – нормального женского среднего роста, примерно метр шестьдесятдевять. Это я еще с тех пор, как снимал ее, помню. И весила она килограммовшестьдесят пять – шестьдесят восемь. А Зоя – маленькая, худющая, какбольшинство пьющих, ножки как палки, ручки как спички. Застрелить – да,отравить – тоже да. Но не задушить.

– А если предположить, что Алина Вазнис была вбессознательном состоянии? Спала, пьяна, в обмороке?

– Ну тогда конечно, – развел рукамиДегтярь. – А что, есть данные, что она умерла, находясь в бессознательномсостоянии?

– Пока нет, – призналась Настя. – Результатывскрытия будут только завтра. Это я так спросила, на всякий случай. И что же,вы полагаете, что Семенцова столько лет копила обиду? Ведь тогда, пять летназад, ее обида и ненависть были, наверное, намного острее, чем сейчас? Почемуже не тогда? Почему именно теперь?

– Э-э, голубушка, вот именно что теперь. В этом-то весьи фокус, что теперь, когда Алина на взлете, когда на небосклоне маячитвсемирная известность. Когда она из подающей надежды стала звездой. Вот тут-тосамая острота и начинается. Уснувшая ненависть оживает. Чаю хотите?

– Да неудобно мне, Леонид Сергеевич, уже поздно, вынездоровы, а я вас мучаю. Мне, наверное, уже пора оставить вас в покое, хотявопросов у меня осталось еще много.

– А вы не стесняйтесь, – улыбнулся Дегтярь. –Я сейчас один, жена с внуками и собакой на даче, так что вы никого необеспокоите. И потом, если вы сейчас уйдете, то как же «Травиата», которую выякобы любите?

Он лукаво подмигнул и рассмеялся.

– Давайте уж запишем ее до конца, заберете кассету,потом как-нибудь при случае вернете мне чистую взамен этой.

– Тогда спросите меня снова, хочу ли я чаю, и я честновам признаюсь, что хочу кофе.

Насте чем дальше, тем больше нравился этот скрюченныйрадикулитом человек, и его предложение задержаться она восприняла с радостью.Однако как же она будет возвращаться домой так поздно? Анастасия Каменскаявовсе не была храброй и отчаянной, какими принято рисовать работниковуголовного розыска. И темных улиц она боялась точно так же, как любая другаяженщина тридцати пяти лет, может быть, даже чуть больше, потому что сводкипроисшествий читала ежедневно, а вот быстро бегать и метко стрелять не умеласовсем. И тут в голову ей пришла неожиданная мысль.

– Леонид Сергеевич, у вас есть телефон вашегоначальника службы безопасности?

– Владислава Николаевича-то? Обязательно. У каждогосотрудника «Сириуса», вплоть до уборщицы, есть номер, по которому можно с нимсвязаться в любое время суток. Сотовая связь.

– Позвоните ему, пожалуйста, я хочу с ним поговорить.

Он ехал домой усталый и злой, потратив несколько часов навыяснение того, где вчера поздно вечером шлялась непутевая жена шефа. Узнал онсовсем немного, и это ему не нравилось. С утра Ксения была дома часов примернодо двух, потом пила кофе в баре Киноцентра. Ну, наверное, пила она не толькокофе, во всяком случае, видели ее там часов до пяти примерно. Потом – провал добез четверти восемь, когда она встретилась со своей приятельницей возле станцииметро «Красные ворота», чтобы взять у той очередной рецепт на транквилизаторы.Приятельница работала в психоневрологическом диспансере и снабжала Ксениюрецептами, которые выписывал по ее просьбе знакомый врач. Встреча быланазначена на девятнадцать тридцать, но Мазуркевич, как водится, опоздалапримерно минут на пятнадцать. И после этого – снова провал, уже до еевозвращения домой в пять минут четвертого утра.

Тело Алины Вазнис было найдено со следами удушения, ноСтасов слишком долго работал в уголовном розыске, чтобы схватиться за однуверсию и не замечать других. Сразу же после получения информации о встречеКсении с приятельницей из диспансера он связался с Мазуркевичем и попросилпроверить сумочку супруги. Ни рецепта, ни купленных по нему лекарств в сумке неоказалось. В тумбочке возле кровати, в спальне, новых упаковок тоже необнаружилось. Конечно, все это ничего не доказывало, мало ли где Ксения моглахранить рецепт и лекарства. Может, она использует рецепт в качестве книжнойзакладки, а таблетки носит в кармане. Но все-таки, все-таки… А что, есливыяснится, что Алину Вазнис отравили? Правда, таблеток для этого нужна хреноватуча, но кто сказал, что у Ксении их не было? Девка из диспансера долгоупиралась, но призналась все-таки, что один рецепт был на 50 таблеток, другой –на 30. А причина убить Алину Вазнис у Ксении Мазуркевич была, и еще какая! Вотчерт, невезуха.

Стасов свернул с Садового кольца на Брестскую улицу, и в этовремя заверещал телефон.

– Владислав Николаевич, это Дегтярь беспокоит, измузыкальной студии, – послышался в трубке неуверенный голос. –Ничего, что я так поздно?

– Ничего, я еще не дома. Что у вас случилось, ЛеонидСергеевич?

– У меня тут… В общем, в гостях как бы… Сотрудникуголовного розыска, Каменская Анастасия Павловна. Она хочет с вамипереговорить.

– Давайте.

Каменская. Стасов много слышал о ней, когда работал наПетровке. Слышал всякое, и удивленно-восхищенное, и откровенно грязное. Чтобудто мозги у нее работают как компьютер, и усталости не знает, и памятьфеноменальная. И что она – любовница начальника отдела по борьбе с тяжкиминасильственными преступлениями, что не работает наравне со всеми, все восновном в кабинетике посиживает да кофеек попивает. И будто лапа у нееволосатая есть в Министерстве, в главке, не кто иной, как сам генерал Заточный,человек влиятельный и могущественный. Уж спит там она с ним или не спит –вопрос третий, а вот то, что видели их вместе рано поутру прогуливающимися попарку, да чуть ли не под ручку, – это было. Каменская…

– Добрый вечер, – донесся из телефонной трубкиприятный низкий голос. – Это Каменская.