Тайный мессия - Дж. Р. Лэнкфорд

– Послание, которым пользовались века. Теперь оно должно быть понято. Без него человечество погибнет.

– Это послание в Библии?

– Да, и в каждой другой религии, в той или иной форме. А еще во многих нерелигиозных учениях.

Это было мне по зубам.

– Хорошо, не рассказывай мне. Значит, оно должно быть в десяти заповедях, так? «Не убий»?

Джесс улыбнулся:

– Нет, но мысль хороша.

Он рассеянно запустил палец в свой локон, оттянул его на лицо и отпустил, заставив распрямиться, – так он делал, будучи мальчуганом.

– Ладно, что же тогда? Золотое Правило: «И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Лука, глава шестая, стих тридцать первый. Матфей, глава седьмая, стих двенадцатый. Это оно, правильно?

– Нет. И ты удивляешь меня, Madre, – поддразнивая, сказал он. – Уж кто-кто, а ты-то знаешь Библию.

Раздраженная, я сделала еще одну попытку:

– Ладно, тогда «и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим», правильно? Евангелие от Марка, глава двенадцатая, стих тридцатый, упоминается и в других местах.

Джесс засмеялся:

– Ешь свои фрукты.

Он наслаждался этой игрой.

Ветер потревожил наш зонт. Мы смотрели вниз, на великолепное озеро, на изумительные горы.

Я взяла яблоко, но отложила в сторону – мне было тревожно: ведь, чего бы ни хотел от меня Джесс, я терпела неудачу.

– Я не могу догадаться. Если это не «возлюби Господа», и не «люби всех на земле», и не «не убий», что же тогда? Что еще важнее?

Джесс улыбнулся:

– Это пропускали, неправильно истолковывали, но слова означают именно то, что гласят. То, что сейчас важнее всего для целого человечества, сказано в Евангелии от Луки, в главе семнадцатой, стихе двадцать первом.

Я удивилась:

– Сперва там говорится: «Вот, оно здесь, или: вот, там», а кончается так: «Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть».

– Да, и я могу это доказать. Положи руки на стол вот так.

Джесс положил руки ладонями вверх на салфетку, которую оставила девушка.

Волнуясь, я последовала его примеру.

– Теперь закрой глаза и спокойно подыши минуту.

Я так и сделала.

– Теперь сосредоточься на своих руках. Ты чувствуешь в них энергию, этакую покалывающую вибрацию?

Сперва я не чувствовала, потом у меня получилось. Я кивнула.

– Без нее твои пальцы не смогли бы разжаться, сжаться, двигаться и быть живыми.

– Хорошо.

– Сочувствую, Madre. Слова, слова! Их недостаточно, но эта энергия оживляет все твое тело, заставляет биться твое сердце. Сосредоточься – и ты почувствуешь ее в каждой клеточке тела. Она бессмертна. Она всемогуща. Это дух. Это – царствие.

Я пыталась держать себя в руках, но то, что он сказал, так испугало меня, что я сдернула руки со стола, сделала извиняющуюся гримасу и покачала головой.

Продолжая говорить, Джесс встал и успокаивающе похлопал меня по спине:

– Мама, человечеству пора прозреть, пора избавиться от своего невежества. Жизнь на земле уцелеет, если как следует потрудиться. Теперь у нас один путь, одно предназначение и одна стезя, и заключаются они в следующем: Царствие Божие внутри вас.

Преподобный Пол Джозеф жил в городке Флендом – самом бедном из богатейших поселений в нью-йоркском округе Нассау – и втайне негодовал из-за этого. Он не воспитывался так, как знаменитый Рик Уоррен [22], чьим отцом был респектабельный священник-баптист, а матерью – школьная библиотекарша. Отец Пола Джозефа проповедовал по всему Югу в пыльных палатках, за которыми пила его мать, подливая спиртное в свой лимонад или сладкий чай. Дорога Пола Джозефа не была вымощена богословскими степенями и книгами-бестселлерами, в отличие от дороги Уоррена. Его не приглашали выступать в ООН. Пол Джозеф просто тяжко трудился и боялся Бога.

И вот теперь его ждала награда. Он стоял возле своего «Вольво» рядом с тем, что их агент по продаже недвижимости называл «очаровательным домом в колониальном стиле», а у передней двери жена пастора махала ему на прощание. Светловолосая и неряшливая, она очень напоминала его мать, за одним исключением: пила спиртное открыто, не притворяясь непьющей. Для Пола было облегчением, что она пропускала службы в церкви. На мгновение он вообразил, будто она – обворожительная Зения Данлоп, его главная прихожанка вопреки желанию ее мужа, Зака, который никогда не являлся в церковь. Зак был слишком занят, делая миллионы на Уолл-стрит.

Пол Джозеф наблюдал, как на его подъездную дорожку свернул и остановился «Кадиллак». Без сомнения, правила приличия диктовали, чтобы он ждал в доме, пока шофер не подойдет к двери и не позвонит, но Джозеф не хотел упустить ни единого момента сегодняшнего дня.

Шофер в черном костюме вылез из автомобиля и окликнул:

– Пастор Джозеф?

– Да, это я.

– Доброе утро, сэр.

Пол Джозеф поздоровался в ответ, и шофер обошел машину, чтобы открыть для него дверцу.

– Осторожней, пригнитесь, сэр.

Пастор забрался в салон, держа в руках лишь Библию, и кинул последний взгляд на заурядность с низкими потолками, деревянной крышей и оградой из штакетника. Он надеялся, что недолго будет называть это своим домом. Внезапно он спохватился. Вместо того чтобы испытывать благодарность за дом, который дал им Господь, он презирает его. Он судит жену, желая, чтобы та была другой, тогда как Иисус сказал: «Не судите, да не судимы будете». Боясь божьего наказания, Пол Джозеф склонил голову и попросил прощения.

Почувствовав, что лимузин тронулся, он закончил молитву и сказал:

– Полагаю, вы знаете, куда мы направляемся.

– Конечно, сэр.

Никто во Флендоме, кроме Пола Джозефа и его жены, не знал об исключительно важных событиях, разворачивающихся сейчас. Нынче вечером пастор поделится новостями со своей паствой.

Всю десятимильную поездку до вертолетной станции в Гарден-сити Пол сдерживал возбуждение. Он забрался в ожидающий вертолет так, как будто путешествовал подобным образом каждый день. Когда вертолет взмыл в небо и полетел вдоль береговой линии, пастора охватила нервная дрожь. Пилот разговаривал по рации, а вертолет двигался к своему следующему месту приземления. Они пролетели над землей, пересекли Нью-Джерси (слева – могучая Атлантика, внизу – залив Делавэр) и, пройдя над заливом Чесапик, полетели над штатом Мэриленд.