За оградой есть Огранда - Алексей Волков

— Жених? — На этот раз ворота были перегорожены какой-то конструкцией, смахивающей на противотанковый еж.

— А хоть бы и жених!

Иванов невольно подбоченился и сдул с плаща воображаемую пылинку. Плащ был сшит благодарными поселянами из шкуры убитого Змея и смотрелся довольно импозантно.

— Будешь тринадцатым, — равнодушно сообщил страж и добавил: — Ступай в малую приемную горницу. Наш Берендей любит сам с женихами разговаривать. Оно и понятно: дело государственное. Степка, проводи богатыря до князя-батюшки!

Здоровущий Степан, лениво позевывая, проводил Антошку сначала до конюшни, где оставили Вороного, а затем, после долгого блуждания дворцовыми переходами, до нарядной залы. Разукрашенная богатой резьбой с позолотой, она с первого взгляда производила сильное впечатление. Вдоль стен были расставлены покрытые коврами лавки, а в дальнем конце на трехступенчатом возвышении расположился обитый красным сукном трон.

Народу в приемной совсем не было. Антошка пожал плечами, снял шлем и принялся лениво ходить из угла в угол.

С резким стуком отворилась дальняя дверь, и в горницу быстрым шагом вошел невысокий упитанный мужчина. Голубые штаны, красные сапоги, красная же косоворотка, пурпурный, подбитый каким-то мехом плащ, светлая борода во все стороны, корона на голове...

— Жених? — несмотря на свой довольно преклонный возраст, с юношеской порывистостью спросил князь.

— Не знаю. — До Иванова вдруг дошло, что он так и не видел своей невесты.

— Как? — опешил Берендей. — А кто ты тогда такой? Зачем тогда приплелся?

— Ваше величество, я недавно в вашем государстве и в глаза не видел вашу, без сомнения, очаровательную дочь, — Антошка вдруг вспомнил, что в каждом дворце обязательно должны быть мрачные подземелья, куда без долгих разговоров могут бросить любого героя, и постарался ответить как можно более дипломатично. — На моей далекой родине считается верхом неприличия свататься к девушке, ни разу не встретившись с ней.

— Так ты издалека? — заметно подобрел князь. — А плащ у тебя знатный. Где такой достал? Купил?

— Не купил, а в бою добыл, — гордо ответил Иванов. — Он сделан из шкуры убитого мною дракона.

В глазах князя промелькнуло что-то похожее на уважение.

— Да ты, я смотрю, настоящий богатырь! Не чета прочим. Нам такие люди нужны. Как зовут?

— Иванов Антон, — представился путешественник. — Ваши подданные порою почему-то называли меня Иваном.

— Иваном так Иваном. Хорошее имя. Богатырское. Да и не заморское, какое порой и не выговоришь. Я уже не говорю, что все эти заморские принцы одинаковы. Так и норовят царевну к себе увезти, а приданое непременно наличными требуют. Что у меня, казна безразмерная? Где я столько денег возьму, чтобы на них полцарства купить можно было? Нет, раз ты назвался женихом, то и женись на здоровье. Но здесь. Мне тоже помощник нужен. Опять-таки, вдруг война? Тогда лишний богатырь не помеха. Да и в мирные дни дел невпроворот. Царство большое, ни дорог, ни карт и в помине нет, а, как ни крути, раз в год все уголки объехать надо, дань из подданных выбить. Мужик отдавать свое сильно не любит, но силу уважает. Если ты с драконом справился, то тут и подавно не оплошаешь.

Берендей говорил уверенно и доверительно, словно уже решил отдать за Антошку свою дочь, но последний вдруг вспомнил, что не является единственным претендентом, хотя, каким именно по счету, успел давно забыть.

— Простите, ваше величество, а нельзя ли заранее узнать принципы отбора? Состязание или еще что?

— Какие состязания? — Берендей посмотрел на Антошку, как на круглого дурака. — Кто нам с дочкой понравится, тот моим зятем и станет.

— А другие женихи? Насколько я понимаю, я не один.

— Да, женихов много, — довольно неопределенно протянул Берендей. — Княжья дочь все-таки. Умница, умелица, наконец просто красавица. Правда, часть женихов уже получили от ворот поворот, остальные как раз отправились подвиги совершать. Не каждый, как ты, успел загодя Змея победить, а нам надо быть уверенными, что зять опорой станет. Иначе зачем он вообще нужен?

Все было логично и дарило Иванову надежду, что его недавняя и пока единственная победа будет зачтена как обязательный подвиг.

— Ладно, разговоры можно вести долгие, но пора вам с царевной друг дружку повидать, — решил Берендей и предупредил: — Только учти, Ванюша, у нас тоже свои нерушимые обычаи есть, предками нашими завещанные. До свадьбы меж молодыми обязательно должно быть стекло, а так им видеться запрещено. Поэтому дочка моя подойдет к парадному окну, оно большое, в рост, вот и посмотришь на нее, а она на тебя взглянет. Понравитесь друг другу — хорошо, а нет, так что делать?

С этими словами князь увлек Антошку во двор. И впрямь среди многочисленных окон и окошек на втором этаже выделялось одно высотою от пола до потолка, да и шириной соответствующей. Оно располагалось рядом с парадным крыльцом и было обрамлено богатейшей резьбой, а само стекло слегка отливало розовым светом.

— А вот и моя ненаглядная Василисушка, — тихо, едва ли не шепотом, произнес князь, искоса поглядывая на Антона.

Но в представлении не было никакой нужды. Не увидеть принцессу мог разве что слепой, а Иванов на зрение, как и вообще на здоровье, никогда не жаловался. Он стоял с отвисшей от восторга челюстью и во все глаза смотрел на появившуюся за стеклом девушку.

И было на что смотреть! Стройная, с осиной талией, с тонкими невыразимо прекрасными чертами лица, с огромными глазами и длинной русой косой, она казалась воплощением недостижимого Идеала. Иванов и вообразить не мог ничего подобного, вот и стоял теперь пень пнем и баран бараном.

Василиса ослепительно улыбнулась богатырю и плавным лебедем ушла куда-то в глубь терема.

— Огонь и веду пройду... — внезапно севшим голосом прохрипел Антошка, а дальше ему не хватило ни мыслей, ни слов.

Проходить огонь и воду не потребовалось. Вместо этого тем же вечером Берендей посидел с очередным кандидатом за бутылочкой, хотя вернее было бы назвать ее ведерочком. Под это дело Антошка разоткровенничался и рассказал о себе многое. И то, что сюда он перенесся из другого мира и потому никакой родни здесь не имеет, и то, что с детства мечтал о подвигах, но лишь теперь выпала возможность совершать их, и то, что он не на шутку влюбился в Василису и готов ради нее любому пасть порвать и моргала выколоть.

— Послушай, а может, ты хочешь к нам в палачи пойти? — поинтересовался Берендей.

— Зачем? — не понял его Иванов.

— Как «зачем»? Пастей нарвешься вдосталь, опять и моргал навыкалываешь! Княжество у нас довольно большое, работы палачу всегда хватит. Вот Василисушка, к примеру. Стоит кому-нибудь из слуг что-то сделать ей не по нраву, так она тотчас палача зовет. Да и не только слугам. Тут один из женихов ради нее все обычаи нарушил. Был так влюблен, что, дня свадьбы не дожидаясь, ночью охранника подкупил и на женскую половину дворца проник. Каков охальник! Представляешь, прямо в спальню Василисушки вторгся.