Аромат риска - Андреа Кейн

— Он совсем плох.

— Мне очень жаль. И все же… причем здесь я? Придя сюда, вы отважились на шаг, который может стоить вам адвокатской практики… Для чего все это? Неужели чтобы подготовить меня к случайной утечке информации? Не верю.

В этот момент по выражению лица Дилана Сабрина поняла, что настал момент истины.

— Карсон получил кучу травм брюшной полости, и в довершение всего у него отказали почки, — сообщил адвокат. — Он подключен к диализу, и, возможно, ему понадобится пересадка. При этом желательно, чтобы донор и пациент состояли в кровном родстве, а вы — единственный прямой родственник Карсона. Чтобы помочь ему, вам нужно сделать гистотипирование. Я знаю, что у вас с Карсоном одинаковая группа крови, но все равно придется сдать анализ еще раз. Ну а потом…

— Погодите! — Сабрина взволнованно заходила по кабинету. — Вы пришли, чтобы просить меня отдать почку моему… моему…

— Вашему биологическому отцу. Да, именно за этим я и явился. — Дилан поднялся. Его лицо выражало озабоценность, но на нем не было ни тени раскаяния. — Понимаю, вам нужно привыкнуть к этой новости, и… И это очень большая жертва.

— Жертва? — возмущенно пожала плечами Сабрина. — Я не знаю этого человека, я даже ни разу его не видела! Он всегда был безликим, безымянным… — Она запнулась. — Кстати, у вас есть доказательство, что он действительно мой отец?

Дилан взял папку и осторожно положил ее на стоявший позади стеклянный столик.

— Все бумаги здесь. Я оставлю вас на несколько часов, а когда вернусь… Как насчет одиннадцати часов?

Сабрина на минуту задумалась.

— Вы остановились поблизости?

— Я здесь до завтра, а потом улетаю. Надеюсь, вы полетите со мной — не только для того, чтобы сдать анализы, но и чтобы повидаться с отцом. Карсон Брукс — замечательный человек, жизнь в нем бьет ключом… точнее, била до вчерашнего дня. Спасите его. — Быстро повернувшись, Дилан направился к двери.

— Подождите! — окликнула его Сабрина. — Одиннадцать — это слишком рано. Мне нужно больше времени.

— Вы хотите поговорить с матерью? — спросил Дилан, не оборачиваясь.

— Да, но не по телефону, а лично.

— Лично? Собираетесь поехать в Рокпорт?

— Именно. — Сабрина не стала спрашивать, как он узнал, где живет ее мать: разумеется, Дилан выведал всю подноготную ее семьи. — Я должна увидеться с ней как можно скорее.

— Но Рокпорт в полутора часах езды отсюда. Вы точно хотите сесть за руль? Уже поздно, и вы расстроены.

— Нет, я в порядке. Что до вас — вы можете остановиться у нас в центре. О своем решении я сообщу завтра.

— Хорошо. — Дилан откашлялся. — Карсон уже давно собирался выяснить, есть ли у него ребенок: не лезть в чужую жизнь, а просто знать. После того как его ранили, он попросил меня найти вас — если, конечно, вы реально существуете. Я бы вас все равно отыскал, даже если бы у него не отказали почки; только в таком случае вы бы ни о чем не узнали. Извините за вторжение. — Он открыл дверь. — И… я буду ждать звонка. — С этими словами Ньюпорт наконец покинул кабинет.

Рокпорт, штат Массачусетс

Глория Рэдклиф любила свой дом, хотя он, несмотря на открывавшийся вид на океанский простор, выглядел довольно скромным, если учесть ее доходы. Именно сюда Глория привезла дочь из роддома.

Родители были против переезда, впрочем, они никогда не одобряли ее поступков. В те годы Рокпорт был убогим городишком, не чета Бикон-Хиллу: кабаки, в которых подавали суп-пюре из моллюсков, гостиницы, предоставлявшие номер вместе с завтраком, и толпы будущих художников. Но Глории здесь сразу понравилось.

За тридцать лет ее мнение не изменилось. Здесь она создала свои лучшие модели. За неделю, проведенную в блистательном и шумном Нью-Йорке, она успевала соскучиться по простым домашним радостям.

Что до нынешней поездки в мегаполис, то она выжала из Глории все соки.

Хозяйка дома окинула свое жилище внимательным взглядом, любуясь нежно-кремовой мебелью и натертыми до блеска полами. Затем она занесла к себе в комнату два чемодана от Луи Вуиттона и направилась на кухню. Сначала ей хотелось поесть и принять горячую ванну, а потом уж распаковывать чемоданы.

Через сорок минут она вышла из ванной, завязывая на ходу пояс шелкового халата, а усевшись за туалетный столик, начала наводить красоту: это давно превратилось для нее в своего рода ритуал.

Все единогласно сходились на том, что в свои шестьдесят с лишним Глория выглядела на сорок пять — стройная фигура; кожа, нетронутая глубокими морщинами; блестящие медово-каштановые волосы. В молодости Глория принимала свою красоту как данность и лишь с течением лет оценила ее по достоинству. В мире моды состариться — значило утратить связь со временем. Модельер постарел — и прощай карьера.

Когда Глория закончила накладывать увлажняющий крем, раздался звонок. Она нахмурилась. Кто мог звонить так поздно?

Она подошла к телефону и сняла трубку.

— Алло!

— Здравствуй, мама, это я.

— Сабрина? Здравствуй, дорогая. Надеюсь, ты в порядке?

— В порядке, а ты? Знаю, ты, наверное, только из аэропорта, но мне нужно с тобой поговорить.

Глория откликнулась мгновенно:

— Конечно, приезжай.

— А если прямо сейчас?

— То есть… Но… Сабрина, ты что, заболела?

— Вовсе нет, но я узнала одну вещь, которая касается нас обеих. Понимаешь, время не терпит.

Глория вздохнула, понимая, что выбора у нее нет.

— Хорошо, я жду.

— Целую.

Услышав короткие гудки, Глория медленно опустила трубку.

Сабрина свернула на усыпанную гравием дорожку, и фары ее «лексуса» осветили лужайку перед домом матери.

Она выключила зажигание и уронила голову на руки, лежащие на руле.

Долгий путь ее нисколько не успокоил. Чем больше Сабрина думала о сложившемся положении, тем больше возможных ужасных последствий приходило ей на ум.

Она представила себе газетный заголовок: «Преуспевающий бизнесмен Карсон Брукс оказался отцом Сабрины Рэдклиф, младшего представителя обеспеченного великосветского семейства».

Если про это разнюхают таблоиды, они будут смаковать все сочные кусочки, пока публике не наскучит скандал. Получится своего рода буффонада вокруг почтенного семейства Рэдклиф. Боже, что тогда будет с Глорией, которая привыкла хранить свои тайны при себе! Да и для бабушки с дедушкой наступит полный кошмар. Они не обсуждали зачатие внучки, считая это табуированной темой, и даже никогда не упоминали об этом, словно бы ничего не произошло. Им не удалось отговорить Глорию от искусственного оплодотворения, но они упорно отрицали свершившийся факт, не упоминали отца Сабрины и от своих знакомых такого бы не потерпели. А так как Эбигейл и Чарлз Рэдклиф пользовались авторитетом в Бостонском загородном клубе, то никто не хотел с ними ссориться.