Молох - Марсель Прево

И снова звонкий смех Эльзы раздался возле меня. Ее смех был на пятнадцать лет моложе ее самой, и, закрыв глаза, я мог вообразить, что это смеется молоденькая девушка.

– Вы изменили мою жизнь, – продолжала принцесса, которая опять стала серьезной и совсем близко подсела ко мне на диванчик. – Я проснулась, я стала наслаждаться природой, книгами, жизнью. Я не хотела признаваться, что причиной этого превращения были вы. Это унижало меня, оскорбляло стыдливость женщины и гордость принцессы. Но три дня вашего отсутствия унесли всю мою гордость!

Принцесса замолчала… Ее полуобнаженная рука обвила мою шею и нежно привела голову в положение «грота Марии-Елены». Я поднял взор к своей «повелительнице», думая: «Ведь я тоже одинок! Мы оба – двое ссыльных… К ее мужу у меня нет никаких обязательств».

Прелестное лицо Эльзы совсем близко приникло к моему, ее взгляд тонул в моих глазах… Пусть моралисты, прежде чем осуждать меня, подумают, что мне было двадцать шесть лет и что, целых десять месяцев живя в интимной близости женщины, я не знал ни одной женской ласки.

«Да и смешно было бы сопротивляться!» – думал я в то время, как губы принцессы коснулись моего плебейского рта.

– Больберг! – вдруг пробормотала принцесса, отталкивая меня.

Ее рука подхватила сочинения Мишле с пульта. Я отодвинулся на противоположный край диванчика.

«Чистые, нежные и верные женщины, – читала Эльза, – женщины, которым нечего скрывать, имеют более чем другие необходимость в любовных излияниях, необходимость бесконечно погружаться в любящее сердце… Как это может быть, что, в общем, мужчина очень мало пользуется этим элементом счастья?»

Девица Больберг вошла в комнату как раз во время последнего тревожного вопроса. Эльза прочла еще несколько строк, захлопнула книгу и встала. Она вполне овладела собой, только ее глаза горели счастьем.

– Хорошо ли вы прогулялись, Больберг? Что с вашей, подагрой? – спросила она.

– Очень благодарна вашему высочеству. Я почти не могу ходить, ваше высочество это отлично знаете. Только, чтобы повиноваться приказанию вашего высочества, я сделала несколько шагов по парку. Я кое-как дотащилась до скамейки и посидела там полчаса.

– Отлично, это принесет вам большую пользу, Больберг!

– Разрешите мне предложить вопрос господину доктору?

– Разумеется.

– Господин доктор, почему вы для укомплектования богемского сервиза привезли из Карлсбада полухрусталь вместо хрусталя первого сорта?

– Ей-Богу же, сударыня, – ответил я, – я сделал все, что мог. Сожалею о своей неловкости, но у меня нет специальных знаний о хрустале!

– Да оставьте вы в покое господина Дюбера! – с досадой сказала принцесса. – Вы несносны, Больберг!

– Ваше высочество изволите одеваться? – спросила неумолимая старая дева.

– Да, да! Идите и ждите меня в туалетной! Идите!.. До скорого свидания, мсье Дюбер, спасибо за интересный урок. Этот Мишле так увлекателен!

Больберг угрюмо вышла из библиотечной. Я направился к другому выходу, Эльза следовала за мной на расстоянии одного-двух шагов… И в дверном пролете повторилось то самое прародительское движение, которым уже столько веков человеческие уста облекают в плоть и кровь глагол «любить»!

Выйдя во дворцовый двор, я увидал придворного интенданта, графа Липавского. Он направился ко мне. Это был человек лет пятидесяти, маленький, полный и очень живой. Он был очень умен и умел сочетать любезность и обходительность с тонкой язвительностью.

– Господин доктор, свидетельствую вам свое почтение! – сказал он мне. – Вы прямо с урока от нашей очаровательной повелительницы? Довольны ли вы вашей ученицей?

– Принцесса отличается поистине восхитительным умом и прилежанием! – торжественно ответил я.

– Очень хорошо! Очень хорошо! В самом деле, весь двор замечает, что со времени вашего прибытия у ее высочества пробудился интерес к французскому… языку… конечно, вы меня понимаете? До свидания, счастливый доктор! – И он поспешно удалился, не давая мне ответить ему что-либо.

На башенке дворца часы пробили три четверти одиннадцатого.

«Отлично! – подумал я. – У меня имеется в распоряжении около двадцати минут до урока наследному принцу!»

Я был очень доволен этим досугом, так как мог на свободе подумать о случившемся. Насмешка интенданта омрачила мою веселость, и мне было бы очень не по себе, если бы пришлось тут же встретить принца Макса. Я направился вторым двором и оранжереями к парку. Сначала я попал в сад, где принцесса своими трудолюбивыми немецкими руками занималась разведением цветов. Расположенный на вершине холма, этот садик сразу открывался во всю длину. Он примыкал к парку, который разделялся на две весьма различные части. Одна была устроена во французском стиле и относилась к времени принца Эрнста, когда каждый немецкий государь хотел иметь свой Версаль. Вторая представляла собой английский парк; это и было любимым местом наших прогулок с принцессой Эльзой.

Я подумал, что будет недурно помечтать немного в гроте Марии-Елены, и направился туда прямой дорогой, через кусты французской части парка.

В то время как я проходил позади одного из зеленых гротов, мне послышался звук двух голосов, которые я сейчас же узнал. Один – хрипловатый – принадлежал мальчику, для которого кончается переходная ломка возраста; другой – девичий – был чист и звонок. Это были наследный принц Макс, мой ученик, и Грета, которые болтали самым фамильярным образом.

«Какой черт помог им познакомиться? – подумал я. – И каким образом эта огонь-девчонка Грета пробралась в парк?»

Я потихоньку подошел и заглянул в одно из мест зеленой стены, где ветви кустов были достаточно редки, чтобы можно было видеть происходившее внутри. Я увидел, что Макс и Грета сидят рядом на круглой скамье. Над ними смеялся каменный фавн, обросший мохом и исщербленный временем. У Греты в руках был букет роз, и я вздрогнул, подумав, что она нарвала их в цветниках принцессы. Сидя ко мне спиной, она внимательно слушала Макса, одетого в голубой мундир с серебряными позументами.

– Так вот, – рассказывал Макс, – когда я кончаю урок разговора с господином доктором…

– Каким доктором?

– Вашим братом, доктором Дюбером.

– Да он вовсе не доктор! По-французски «доктор» значит «врач». Не надо, говоря по-французски, употреблять немецкие обороты.

– Так вот, когда ваш брат, господин Дюбер, кончает заниматься со мной, – послушно поправился Макс, – я отправляюсь в замок к графу Марбаху, который обучает меня военному делу.

– А кто этот граф?

– Он служит при дворе. Граф по рождению пруссак, он участвовал в экспедиции против гереро в Африке и вернулся оттуда с болезнью печени. Там его чуть не взорвало на воздух миной, и с тех пор при малейшем звуке взрыва с ним делается припадок. Он и охотиться-то еле-еле может. На службе Марбах не мог оставаться, и мой отец взял его сюда.