Обозначенное присутствие - Чингиз Абдуллаев

– Что я могу сделать?

– Узнать, кто именно пытался убить меня. Идеальный вариантвашей работы – если подобных попыток больше не будет. Приемлемый – если высообщите мне, кто именно стоял за этим покушением и кто виноват в смертиИщеевой и моей несчастной собаки.

– Ваша прачка знала, какое белье стелят именно вам?

– Возможно, и знала. Но специально ей никто об этом неговорил. Знать могла только наша горничная. Хотя она на самом деле негорничная, а настоящая домохозяйка.

– Теперь понятно, почему вы так настаивали на моем приезде.Боитесь возвращаться в Москву?

– Нужно быть полным кретином, чтобы ехать туда, где тебямогут убить. Здесь, по крайней мере, у меня есть хоть какие-то шансы. Об этомдоме почти никто не знает. К тому же я уеду отсюда уже завтра утром. И никто небудет знать, в каком городе я живу. Никто, даже вы и мой помощник. Этоединственная гарантия моего выживания, пока вы не найдете преступника.

– Значит, я должен искать конкретного организатора этогопреступления, а не вашего бывшего подельника?

– Будем считать пока, что это две разные задачи. И вам нужнорешать обе. Я готов платить за каждую задачу отдельно. Скажем, по сто тысячдолларов за обе задачи.

Дронго молчал.

– И я оплачиваю все ваши расходы, – торопливо предложилГасанов, – но я могу выслушать и встречные предложения.

– Вы напрасно думаете, что если я молчу, то вам нужноподнимать цену, – поморщился Дронго, – я молчу именно потому, что размышляю.Ваше дело выглядит довольно загадочно и непонятно. Но дело даже не в этом. Едвапознакомившись с вами, я в очередной раз нахожу подтверждение своей теории, чтовсе современные олигархи получили свое состояние не совсем легальным путем. Увас был совместный бизнес с Фарухом?

– Да, – кивнул Гасанов, – но это не имеет к нашимсегодняшним делам никакого отношения.

– Вы сказали, что получили пять лет, а ваш сообщникдвенадцать. И он взял бóльшую часть вины на себя. А кто взялбóльшую часть доходов?

– Это не имеет к нашим делам никакого отношения, – повысилголос Мастан Халилович. – Не забывайте, что с тех пор прошло уже большечетверти века. Это было в другое время и в другую эпоху. Не говоря уже о том,что даже деньги того времени уже не действуют.

– Не кричите, – строго оборвал его Дронго, – если вы хотите,чтобы я вам помогал, извольте держать себя в рамках приличия. Не все покупаетсяза деньги, господин Гасанов, даже за очень крупные деньги. Поэтому давайтеуспокоимся. И подумаем, как нам действовать.

– Значит, вы согласны? – выдохнул Мастан Халилович.

– Если вы будете откровенны со мной и не станете мнеуказывать, что именно я должен делать. Сразу договоримся, что расследование япровожу самостоятельно и независимо от ваших желаний. Второе условие. Вы будетесо мной абсолютно откровенны. И в-третьих – мне понадобится сотрудничествоваших людей в Москве. Если вы согласны, то я могу подумать о том, как именномне стоит проводить это расследование.

– Согласен, – быстро кивнул Гасанов, – можете просить все,что хотите.

– Вы завтра действительно собираетесь покинуть эти места?

– Обязательно.

– Тогда сделаем так. Сегодня вечером мы вернемся в Москвувместе с вашим помощником. Пусть он поедет со мной и останется со мной насвязи. Насколько я понял, ему вы доверяете больше остальных.

– Пожалуйста. Так будет даже удобнее.

– Теперь снова вернемся к Узуну Фаруху. У вас с ним былсовместный бизнес?

– Да, – кивнул Гасанов, – дело в том, что я в семьдесятдевятом окончил институт искусств. Попал по распределению на киностудию,работал помощником кинорежиссера, потом вторым режиссером. В те времена молодымне очень-то разрешали снимать фильмы. У нас была своебразная очередь. А яженился сразу после института, когда мне было двадцать три года. Моей супругетогда было двадцать лет, и она еще училась в педагогическом. На зарплату вдевяносто пять рублей и стипендию в сорок прожить было практически невозможно,хотя наши родители нам и помогали. У нас на студии тогда снимали фильм вПрибалтике, и Узун Фарух вышел на меня через моего двоюродного брата. Попросилпривезти какие-то майки, какие-то рубашки, которые там выпускали. Мы оформилибагаж как кинематографический груз и отправили в Баку. Потом оказалось, что тамбыли не только рубашки. Фарух предложил мне работать с прибалтами, и ясогласился. Время было такое… Все воровали и все чего-то ждали. В восемьдесятпервом у нас родился Бахруз. Через год умер Брежнев, к власти пришел Андропов,все сразу изменилось, и нашу группу взяли. Всех, кто был связан с Фарухом.Конечно, он был самым главным, но он поступил благородно, взял почти все нашигрехи на себя. Все время пытался нас выгораживать, рассказывал, что мы былиобычными курьерами и ни о чем не догадывались, когда перевозили его грузы. Хотяя тогда был уже фактически его компаньоном и имел свою небольшую долю в нашихсовместных делах.

На свободу я вышел уже при Горбачеве. Через год родиласьдочка. Я подумал, что нам лучше переехать в Москву. Сначала в Москве былосложно. Мы жили на съемной квартире, дочь пришлось оставить в Баку у бабушки.Начал заниматься цветочным бизнесом, опыт переправки грузов у меня уже был.Поставлял цветы в Москву и в Ленинград. Знаете, кто был моим оптовымпокупателем в Ленинграде? В жизни не поверите, если назову его фамилию. Онпотом стал самым известным «демократом» в России. Таким либеральным ирадикальным.

Потом начали поставлять различные товары, компьютеры,продовольствие. Особенно тяжело пришлось в конце девяностого и в девяностопервом, когда продовольствие возили под охраной. Но постепенно все наладилось,я купил небольшую квартиру, перевез в Москву дочь. Потом уже стало легче. Меняпознакомили с одним из крупных банкиров, у которого работало много «наших». Мывместе зарабатывали большие деньги. У него были свои люди в правительстве и вмосковской мэрии. Но я чувствовал, что все это ненадежно. И вовремя отошел отдел с этим банкиром, еще до того, как его стали преследовать и разорять. Тогдая начал работать с московскими властями напрямую. Это оказалось дажеприбыльнее, чем я думал. Достаточно было взять любой участок в городе и даженичего не строить. Просто подождать и потом продать участок с разрешением настроительство в три или в четыре раза дороже первоначальной стоимости. Даже сучетом всех взяток это было очень выгодно. Еще мы поставляли комплектующиеизделия для разных заводов, которые контролировали знакомые и родственникимосковской власти. Вы знаете, что меня поражает в Москве? Это система взаимныхобязательств, уже много лет действующая в столице. Все построено надоговоренностях, взаимных уступках, взаимной выгоде. Как только уберут из этой вертикалипервое лицо, все сразу рухнет. Грохот будет такой, что мало не покажется.Ужасно интересно посмотреть, что тогда будет с городом. Хотя это не мое дело. Яи так потерял на этом проклятом кризисе огромные деньги. А теперь еще вынужденвсе бросить, чтобы прятаться в Европе и не возвращаться в Москву до тех пор,пока вы не найдете убийцу.