История уголовного розыска. 1918–1999 - Сергей Холодов

Но это произойдет позже. А пока, в период НЭПа да и в годы первых пятилеток, именно сотрудники уголовного розыска стояли на острие борьбы с экономической преступностью, которая уже тогда отличалась разнообразием и изощренностью.

К середине 1920‑х годов, например, в стране появилась целая прослойка фирмачей, которые могли достать все что угодно. Для нэпманов знакомство с такими людьми ценилось на вес золота. В первые годы НЭПа в Москве, например, владельцы многих магазинов одежды и текстиля пытались завести дружбу с известным мошенником и аферистом по кличке «Лошадиная морда». Этот делец с характерным лицом, напоминавшим морду лошади (отсюда и кличка) прославился своими знакомствами в системе Всероссийского текстильного синдиката. Пользуясь связями, он мог достать любое количество тканей. Как‑то раз, летом 1924 года, используя подложные документы, «Лошадиная морда» получил со склада дефицитной мануфактуры стоимостью 50 тысяч рублей и тут же продал ее нэпманам. Правда, эта афера оказалась последней в криминальной биографии мошенника: в ноябре 1924 года он был арестован сотрудниками Московского уголовного розыска.

Подобного рода аферистов в годы НЭПа развелось столько, что в структуре Московского управления уголовного розыска в середине 1920‑х было создано специальное подразделение: группа по борьбе с мошенничеством, подлогами и аферами. Аналогичные группы создавались и в структуре уголовного розыска других крупных городов. Впоследствии именно сотрудники этих групп составили костяк отделов по борьбе с хищениями социалистической собственности (знаменитых ОБХСС).

Среди преступлений эпохи НЭПа особое место занимает фальшивомонетничество. В начале 1920‑х это стало настоящим бичом для советских правоохранительных органов. Поскольку финансово‑денежная система молодой советской республики пребывала в расстроенном состоянии, роль государственного монетного двора в этом вопросе брали на себя группы фальшивомонетчиков. За один только 1923 год сотрудниками уголовного розыска и Экономического управления ОГПУ было ликвидировано 12 таких группировок — в Москве, Киеве и Харькове. По терминологии тех лет их называли «фабриками» фальшивомонетчиков. На скамье подсудимых оказались 188 «фабрикантов».

По мере того как росла финансово‑экономическая мощь Страны Советов, желающих подделывать государственные казначейские билеты становилось все меньше и меньше. А к концу 1920‑х годов такие случаи и вовсе стали единичными. Следующий всплеск фальшивомонетничества придется уже на военные годы, и бороться с ним будут сотрудники ОБХСС.

В начале 1920‑х годов, несмотря на явные успехи столичного угрозыска в борьбе с бандитизмом, уровень преступности в Москве по‑прежнему оставался высоким. То в одном, то в другом районе столицы периодически появлялись небольшие группы уголовников, занимавшихся грабежами и разбойными нападениями. Так что работы у столичных сыщиков по‑прежнему хватало. Суровым будням московского уголовного розыска в период НЭПа посвящен известный советский фильм «Трактир на Пятницкой», вышедший на экраны в 1978 году.

Кстати, прототипами некоторых главных героев кинокартины стали вполне реальные люди. Например, в образе милицейского начальника Климова прослеживаются некоторые черты Александра Трепалова. А обаятельный вор‑карманник по кличке «Пашка‑Америка» в исполнении Александра Галибина был списан сценаристами с реального преступника Павла Андреева. Правда, Андреев, действительно носивший кличку «Пашка‑Америка», орудовал на два десятка лет позже — в середине 1940‑х годов. И, в отличие от киношного «Пашки», не гнушался и более серьезными преступлениями вплоть до разбоев и грабежей.

Весьма правдоподобно передана в кинокартине и атмосфера нэпманской Москвы: обилие торговых лавок, ресторанов, уличных базаров. После запустения периода Гражданской войны в начале 1920‑х годов в городе вновь расцвела торговля, а частные предприниматели, развернув кипучую деятельность, снова почувствовали себя хозяевами жизни. Один из таких нуворишей откровенно хамит трактирному гитаристу бывшему штабс‑капитану Владимиру Гремину, роль которого исполнил Глеб Стриженов. Именно так и вели себя обнаглевшие нэпманы. Неудивительно, что многие правоверные большевики в годы НЭПа пребывали в сильном душевном смятении: стоило ли делать пролетарскую революцию и ликвидировать богачей как класс, чтобы через несколько лет все вернулось на круги своя?

Кроме организованных преступных группировок, которые периодически возникали в разных районах города, в Москве в те годы орудовали и одиночки. Причем по жестокости и размаху совершенных преступлений некоторые из них могли дать фору даже самой отъявленной бандитской шайке. Вот лишь одна история — о похождениях простого московского извозчика Василия Комарова‑Петрова.

Уроженец Витебской губернии, Василий Комаров был хроническим алкоголиком. К спиртному Васька пристрастился в пятнадцатилетнем возрасте. У него в семье пили «по‑черному» все: отец, мать и многочисленные братья. Васька и спутницу жизни подбирал по такому же принципу: чтобы разделяла его страсть к алкоголю.

Работать Василий не любил, несколько лет мыкался по городам и весям Российской империи, пока не был призван на действительную воинскую службу. Отслужив четыре года, Васька вернулся к любимому делу: к безудержному пьянству и кутежам. Причем пил все, что можно было влить себе в глотку, включая денатурат.

Первое преступление совершил в сорокалетнем возрасте: обворовал какой‑то склад, за что был приговорен к каторжным работам и отправился под конвоем на Сахалин.

А затем грянула революция. Как ни странно, Василий в первые революционные годы почти не пил и даже с головой окунулся в политическую и общественную жизнь: вступил в Красную гвардию, а затем и в Красную армию, выучился грамоте, стал командовать взводом. Правда, в серьезных военных операциях его взвод участия не принимал. С самого начала его использовали в качестве расстрельной команды — для приведения в исполнение приговоров врагам Советской власти. А летом 1919 года на деникинском фронте Василий сам угодил в плен. Командиров Красной армии, как известно, белые расстреливали без всяких разговоров. Комаров это отлично знал, поэтому на допросе назвался простым красноармейцем по фамилии Петров.

В начале 1920‑го, когда войска Деникина были разгромлены, Комаров‑Петров добрался до Москвы, поселился на Шаболовке и устроился ломовым извозчиком в Центральное управление по эвакуации населения (Центроэвак) НКВД РСФСР. В те годы эта организация занималась перевозками беженцев и военнопленных из Советской России за границу и наоборот. Днем Комаров по заданию начальства возил по Москве всякие грузы, а по ночам начал промышлять убийствами. Выглядело это так.

Обычно ближе к вечеру на Конной площади, где всегда крутилось много приезжих крестьян, Комаров знакомился с каким‑нибудь селянином и предлагал купить у него лошадь или продукты, после чего заманивал доверчивого мужика к себе на квартиру неподалеку от Конной площади, угощал водкой, изображал гостеприимного хозяина, а затем бил жертву молотком по голове.