Потрошитель душ - Антон Леонтьев

Забыв об этом пустяке, графиня вернулась в залу. Мэтр вел беседу с поручиком, который, кажется, пытался выведать у него секреты любовного приворота.

– Ах, как же я устала! – вздохнула она. – И как же хорошо, что за столом нас было двенадцать! Будь нас тринадцать, дух наверняка разбушевался бы еще сильнее!

Мэтр энергично кивнул головой:

– Да, мадам, так и есть! Ибо любое число является энергетической матрицей материи. Поэтому я и просил вас, чтобы гостей была дюжина…

– Но их было тринадцать! – возразил вдруг Лавруша.

Графиня усмехнулась, понимая, что молодой человек просто старается привлечь ее внимание к своей особе.

– Лаврентий Арсеньевич, вы что, плохо считаете? – спросила она. – Гостей было двенадцать! Вы и мэтр. Поручик и я…

Она слегка покраснела – фраза вышла уж слишком саморазоблачительной.

– Барон и баронесса. Князь и княгиня. Полковник и полковница. Наконец, мать и дочь Чернозвоновы! Ровно шесть пар – итого дюжина! Не так ли?

– Точно так, графиня! – ответил поручик, бросая на нее пламенный взгляд.

Лавруша качнул головой:

– Да, графиня, на спиритическом сеансе нас было двенадцать, но вообще-то гостей было тринадцать! Вы забыли господина Державина-Клеопатрова!

Графиня ахнула – так и есть, несмотря на скандал, учиненный беллетристом, его присутствие напрочь вылетело у нее из головы после суматохи, учиненной мятежным духом на спиритическом сеансе!

– Или он покинул нас по-английски? – со смешком спросил поручик. – В соответствии с манерами, принятыми на родине Джека-потрошителя?

Графиня обернулась, увидела кресло с высокой спинкой, стоявшее возле камина. В этот момент в залу вошел дворецкий Захар, принесший чай для всех остальных.

– Захар, господин Державин-Клеопатров уехал, покуда мы были в салоне? – спросила она, на что дворецкий ответствовал:

– Насколько мне известно, ваше сиятельство, он никуда не уезжал. Как вы распорядились, я принес ему чаю, после чего подал ему плед и придвинул по его просьбе кресло ближе к камину.

Какая же она, однако, плохая хозяйка! Забыла о том, что у нее имеется еще один гость! Коря себя за столь явный проступок, графиня подошла к креслу – а ведь верно, оно по-прежнему повернуто спинкой к комнате, и увидеть, сидит ли в нем кто-то, решительно невозможно.

– Глеб Трофимыч! Глеб Трофимыч! – сказала она, завидев укутанного в плед беллетриста. Так и есть, мирно свесив голову на грудь, знаменитый писатель почивал.

– Задремал! – сказала она с улыбкой. – Только вот что с ним делать? Наверное, надо разбудить…

Она дотронулась до свисавшей из-под пледа руки Державина-Клеопатрова, но беллетрист никак на это прикосновение не отреагировал.

Присоединившийся к ней поручик, хмуря соболиные брови, произнес:

– Странно, что весь этот шум его не разбудил! Тут ведь сразу несколько дам вопило. Крепкий у него, однако, сон! Эй, Глеб Трофимыч, извольте проснуться!

Он весьма сильно ткнул беллетриста, но вместо того, чтобы проснуться, тот лишь как-то съехал в сторону. Графиня вскрикнула, а поручик крикнул:

– Эй, Кудияров, ко мне!

Томный юноша тут же подошел, и поручик попросил его увести графиню прочь. Но та, топнув ножкой, воскликнула:

– Это мой дом! И я не из разряда тех глупых куриц, которые кудахчут при малейшей опасности. Он ведь умер, не так ли?

Поручик прикоснулся к шее Державина-Клеопатрова, явно пытаясь нащупать пульс, а потом медленно произнес:

– Увы, это так! Сердце его не бьется!

– Умер во сне! Апоплексический удар от переживаний! – простонала графиня, а потом в ужасе обернулась к мэтру, сидящему на кушетке с чашкой чая в руке.

– О мэтр! Ваше пророчество сбылось! Господин беллетрист умер! Как вы и предсказывали – до конца года! – перешла она на французский.

– Быть может, ему можно еще помочь… – начал, заикаясь, Лавруша. – Я ведь когда-то начинал учиться на медицинском факультете…

Поручик шагнул в сторону, уступая место молодому человеку. Графиня, пренебрегая приличиями, прижалась к поручику. Ведь одно дело – туманные предсказания или завывания духов, а другое – пророчество, сбывшееся столь скоро и столь кошмарным образом!

– Вот и первый труп! – проговорил поручик с нервным смешком. – А вторым должна стать наша милая проныра-баронесса, ведь так? Надо ей немедленно сообщить, что пророчество сбылось. Пусть дрожит у себя под пуховым одеялом!

Графиня вскрикнула:

– О как вы несносны, Григорий Аполлинарьевич! Разве можно желать кому-то смерти? Да и дух… Джек-потрошитель… Он вел речь об убийстве в моем доме, а бедолага Державин-Клеопатров умер своей смертью! Значит, баронессе ничего не грозит!

– Гм… Он ведь нам всем угрожал, заявил, что всех нас убьет! Да, не Джек-потрошитель, а Джек-враль… Но все равно занятно, что он помер. Хотя не исключено обыкновенное дурацкое совпадение, коих в жизни великое множество.

Пока они таким образом переговаривались, юный Кудияров подтвердил, что господин беллетрист мертв и сердце его не бьется. А после этого откинул плед, который, подобно савану, скрывал тело Державина-Клеопатрова.

То, что представилось их взорам, было ужасно. Все кресло оказалось залитым кровью. Графиня, увидев рану, зияющую в груди беллетриста, пронзительно завизжала. А когда турецкий ятаган – тот самый, что висел до недавнего времени на стене залы, а теперь торчал из груди беллетриста – с глухим стуком упал на ковер, хозяйка дома ахнула и лишилась чувства. Причем, несмотря на весь ее талант актрисы водевиля, обморок был не поддельный, а самый что ни на есть настоящий.

Поручик, успевший подхватить графиню, заорал что было мочи:

– Захар, немедленно сюда! Черт тебя дери, Захар, где ты!

В залу влетел встревоженный дворецкий. Поручик отнес все еще находившуюся в обмороке графиню на кушетку.

А юный Кудияров, некоторое время смотревший на жуткую рану в груди беллетриста, осторожно дотронулся до нее пальцем, затем перевел взгляд на измазанный в крови ятаган и вышел прочь из залы.

Несколько мучительных минут его мутило, но когда Захар подал ему нюхательную соль, полегчало. Молодой человек подбежал к массивному телефонному аппарату, стоявшему в передней, поднял трубку и произнес:

– Барышня, соедините меня с полицией…

В этот момент на рычаг опустилась тяжелая рука поручика Юркевича.

– Что ты делаешь, Лавруша? – спросил он.

– Это же убийство! – воскликнул молодой человек в ужасе. – Самое настоящее убийство!

Поручик, не мигая, смотрел на него.

– Вы что, не понимаете, что все произошло именно так, как предсказывал дух Джека-потрошителя? Он ведь сказал, что совершит первое убийство в доме графини, – и он его совершил! Ибо у Державина-Клеопатрова…