Убойная сила - Лев Пучков

Представьте себе: солнечное сентябрьское утро, четверо навороченных качков по-хозяйски расположились за столиком на террасе привокзального кабака, попивают себе пивко на виду трехсотого «мерса» с распахнутыми дверцами и цепкими взглядами пасут живописную людскую толчею у ряда «мини-маркетов», все чинно-благородно… И вдруг, откуда ни возьмись, вылезает грязный, оборванный худобан с волчьими глазами, хватает со стола банку пива, моментально, не спросясь, высасывает ее за четыре глотка и, по-скотски рыгнув, нагло заявляет — мне-де надо срочно повидать Вовку Кротовского! Да за такие штучки — по репе, по репе! Так что три подзатыльника — это еще по-Божески.

— Повезло тебе, братан, — резюмировал Вовка, поблагодарив качков за доставку и приглашая меня в свою усадьбу. — Вокзал — земля нашей бригады. Если бы ты так поступил где-нибудь в аэропорту или на автовокзале — там бы тебя моментально поломали. — И поинтересовался:

— А почему ты именно к ним подкатил? Дедукцией балуешься?

— Какая, на хер, дедукция! — вяло отмахнулся я, покачиваясь от стукнувшего в башку пива и диковато оглядывая Вовки-ну усадьбу. — Сидят четверо амбалов — стриженые, круто прикинутые, «мере» под боком, никуда не торопятся, за толпой секут — понятно, что мужики при деле…

— Ну, понял — учтем, — хмыкнул Вовка и широко развел руками. — Добро пожаловать, братишка. Ты дома…

Так завершился первый этап моих злоключений. Я выложил Вовке все свои заморочки, умолчав лишь про «пол-лимона» Абдуллы и конечную цель — решил, что это ему знать необязательно. Вникнув в мои проблемы и проявив искреннее сочувствие, мой однокашник, оставив меня на попечение своей жены, укатил куда-то на нулевой «Мазде».

Двое суток я беспробудно ел и спал. Вовка где-то пропадал целыми днями, заявлялся лишь под вечер, и мы с ним за ужином употребляли хороший коньяк, толкуя о перспективах моего дальнейшего существования.

Утром третьего с момента прибытия дня Кротовский решил отвезти меня к бригадиру, предварительно поинтересовавшись:

— Ну ты как — вошел в форму, нет?

— А что — какие-то проблемы? — насторожился я.

— Да нет, в общем, — Вовка неопределенно пожал плечами. — Белый вообще-то мужик ничего, однако… Короче — он может прям с ходу тебя на зуб попробовать.

— Зубы свои или вставные? — уточнил я.

— У кого? — озадаченно вытаращился Вовка.

— Да у бригадира у вашего — у кого же еще!

— А-а-а… Зря залупаешься, — нахмурился Кротовский. — Как-то оно еще обернется — хер знает…

— Все в норме, братан! — успокоил я его. — Я в форме. Давай — покатили…

Фазенда Белого и усадьба Кротовского были похожи как две капли воды — с той лишь разницей, что резиденция Вовкиного начальника располагалась за городом, в живописной сосновой роще, и отстояла от остальных фортификационных сооружений «новых русских» на значительном удалении.

«Ну вот, — подумал я, когда мы подрулили к могучим железным воротам, — расстреляют здесь из крупнокалиберного пулемета — никто и не вздрогнет!». А вслух сказал:

— А что, Вовка, — у всех ваших «быков» такие вот стандартные хоромы?

— Я в «быках» уже давненько не числюсь, — ощетинился Кротовский и шумно цыкнул зубом — было заметно, что он слегка нервничает. — А вот тебе на первых порах придется поупираться. Если все путем выйдет…

После третьего сигнала клаксона ворота бесшумно отъехали в сторону, и мы оказались на внутренней территории двора. Я завертел башкой на 180 градусов и принялся усиленно изучать обстановку. Увы — меня ждало горькое разочарование.

На обширной территории усадьбы повсюду в неровных клумбах без опалубки росли жухлые цветочки, а у ворот, за дощатым столом рубились в «козла» двое престарелых стариков, один из которых и впустил нас, даже не поинтересовавшись через переговорное устройство, кто же это явился — такого устройства в усадьбе бригадира просто не было…

— Пффф… Скучно, однако, — высказался я. — Никаких прибамбасов.

— Ага, никаких, — согласился Вовка, выбираясь из машины. — Белый у нас аскет. Водку не пьет, не курит, босиком ходит, спит с «мамой». Хочет жить долго, — и поинтересовался у пенсионеров:

— Пишет?

— Пишет, пишет, — прошамкал сидевший к нам лицом старик. — Он всегда пишет.

— Пошли, — Вовка махнул мне рукой и двинулся в обход дома. — Шеф в беседке — роман пишет.

— А про что роман? — спросил я, догоняя Кротовского. — Он у вас что — ко всему прочему, еще и писатель?

— Про мафию роман, — объяснил Кротовский. — Уже третий год пишет — надеется, что после смерти опубликуют.

— В смысле — про вас, что ли?

— Да ну, скажешь тоже — про нас! — Вовка криво усмехнулся. — Мы — бригада. Пахари мы — кони гужевые. А мафия — это там. — Кротовский ткнул большим пальцем вверх и опять цыкнул зубом.

В небольшой беседке, обильно увитой плющом, было отнюдь не комфортабельно. На деревянном топчане, покрытом половиком, лежал на животе худощавый белоголовый мужик, который, примостив под грудь две подушки, сучил босыми ногами, отгоняя лениво донимавших его мух, и что-то писал в толстенном гроссбухе, разлинованном жирной тушью. Посреди беседки располагался обшарпанный деревянный стол с круглой крышкой, а на столе — старенький проводной телефон с высокими рогами и латунным наборным диском. Вот и весь интерьер летнего кабинета творческой личности, каковой, вне всякого сомнения, почитал себя бригадир.

— Здорово, Михалыч, — кашлянув, произнес Вовка. — Мы здесь.

— Угу, вижу, — отозвался бригадир, отрываясь от писанины, и, кряхтя, уселся на топчане. — Здорово, хлопцы. Доклад. — И уставился на меня белесыми глазами, слегка наморщив седые брови, отчетливо выделявшиеся на кирпично-красном аскетическом лице.

— Какой доклад? — Я недоуменно пожал плечами. — Вы, наверно, и так все знаете — Вовка же рассказывал…

— Да нет, сынок, — оборвал меня Белый. — Ты доложи, чем ты себя мнишь и как жить далее собираешься.

Ну фрукт! Даже сесть не предложил… Доложи ему!

— Да вот — в бригаду к вам хочу, — скромно сообщил я. — Могу быть полезен для вашего дела. Деваться мне некуда.

— Все? — уточнил бригадир.

— Ну да, все, — я опять пожал плечами. — А что еще надо? Вот он я — хотите, берите, не хотите — пешком постою.

— Ну все так все, — согласился Белый и неожиданно добавил:

— Ты мне пока что не нравишься. Я возмущенно фыркнул и заявил:

— А я не баба, чтоб вам нравиться! Тоже мне! Вовка ухватил меня за рукав и попытался осадить.

— Да не лезь ты! — Я досадливо отстранился и продолжил:

— Я вам себя предлагаю для работы, а не на конкурс красоты. Скажите сразу — берете или нет. Чего зря базарить!

— Ну! — удивленно воскликнул Белый и погрозил мне пальцем: