Игла и нить - Кэри Томас

– Ты считаешь, что теперь, когда я стала старшим наузником, магия дается мне легко? – Длинные тетины пальцы задрожали от волнения. – Никто не понимает значения этой жертвы лучше, чем я, Анна.

Сердце девочки сжалось.

– Я знаю, – ответила она, а про себя подумала: «Но лучше бы мне было не знать».

– Если бы твоя мать прошла церемонию Связывания, она все еще была бы жива.

– Не думаю. – Анна вяло качнула головой. – Ведь ее убил мой отец.

– Возможно, она умерла от руки твоего отца, но именно магия сделала твою мать такой слабой, что она не смогла ему противостоять. Магия и любовь. Любовь и магия. В конце концов они губят всех и вся.

Тетя не верила в любовь. В их жизни не было места мужчине. Да и зачем? Тетя уверяла Анну, что в состоянии выполнить любую мужскую работу. Анна тоже не верила в любовь.

Тетя со вздохом убрала щетку на место – к остальным предметам из старинного набора, который также включал в себя серебряную расческу и маленькое серебряное зеркальце.

– Я знаю, ты думаешь, будто я сурово с тобой обхожусь, но я просто пытаюсь защитить тебя. Остался всего год до твоей церемонии Связывания. В школе у тебя прибавится забот. Теперь, когда ты перешла в шестой класс[5], занятия будут проходить в смешанных группах. Ты станешь учиться вместе не только с девочками, но и с мальчиками. Эмоции наверняка начнут зашкаливать. Ты должна держать их под контролем. Ты знаешь, что им не место в твоем сердце. Чувства – это слабость; контроль – это сила.

– Чувства – это слабость; контроль – это сила, – повторила Анна.

Она кивнула и вновь нащупала в кармане свой науз, стараясь не думать о предстоящем учебном годе в школе для девочек Святого Олафа. Однако выхода у нее не было.

– Без доверия…

– …нет ничего, – закончила Анна.

Тетя пригнулась, чтобы в зеркале ее лицо оказалось на одном уровне с лицом Анны. Глаза обеих были одинаково зелеными.

– Мы так похожи, дитя мое. – Тете нравилось находить у них с Анной общие черты.

Она улыбнулась и положила руку девочке на плечо. На первый взгляд действительно могло показаться, что внешне Анна с тетей очень похожи. Однако это было не так. Черты тетиного лица были будто высечены из мрамора и вечно соревновались между собой в красоте: высокий лоб, угловатые скулы, гладкая кожа, глубоко посаженные глаза. Черты лица Анны были более мягкими и менее четкими. Девочке всегда хотелось выглядеть чуть более обычно – быть не такой бледной, не такой странной и похожей на загнанного зверька. Тетя продолжала смотреть на их отражение в зеркале. Воцарилось неловкое молчание.

Из всех видов молчания Анне труднее всего давалась именно эта молчаливая любовь.

– Завтра тебе исполнится шестнадцать. Даже мне не под силу сделать так, чтобы ты навсегда осталась маленькой девочкой.

Тетины защитные барьеры, которые она так тщательно выстраивала, не позволяя эмоциям проявиться на своем лице, дали трещину. Когда Анна это заметила, она мягко положила свою руку поверх тетиной и вдохнула знакомый аромат ее духов с запахом магнолии. С тетей всегда было непросто, но другой матери Анна не знала. Она всем была обязана тете. Женщина на мгновение крепко сжала пальцы девочки и тут же их отпустила. Она сделала пасс рукой, и волосы Анны сами собой заплелись в косу. Тетя была настолько искусна в узелковой магии, что могла обходиться без нитей; она вязала узлы из воздуха.

Тетя взяла пустой стакан из-под молока и направилась к двери.

– Они приедут завтра в три часа. Я хочу, чтобы ты встала пораньше. Серебро само себя не отполирует.

Анна улыбнулась:

– Я отполирую его прежде, чем взойдет солнце!

Тетя, казалось, немного неохотно улыбнулась в ответ:

– Спокойной ночи, Анна.

– Спокойной ночи, тетя.

Анна всегда спала плохо, но сегодня она вряд ли вообще сможет заснуть. Ее эмоции вились внутри ее, как мотыльки вокруг лампы: волнение, страх, радостное возбуждение. Она посмотрела на свой науз, зная, что с его помощью легко может их обуздать. Ей был ненавистен каждый узел на этой нити: годы тренировок, жестокие испытания, частички себя, которые больше ей не принадлежали.

Анна отбросила одеяло, на цыпочках подошла к своей книжной полке и взяла с нее Книгу наузников. Она вспомнила, как тетя подарила ей ее на седьмой день рождения: словно это было нечто само собой разумеющееся, словно это было совершенно в порядке вещей – дарить маленькой девочке огромную тяжелую книгу, полную запутанных, удушающих слов. На ее черной обложке была выгравирована сложенная кольцом нить с девятью узлами. В центре образованного ею круга был изображен закрытый бутон розы. Нить с девятью узлами и бутон розы – символ наузников.

Анна знала содержание книги наизусть: правила, благословения, узлы, заклинания, комбинации… Каждая глава Книги наузников была чертовски скучной, за исключением одной, которую девочка тайком перечитывала снова и снова…

Через балконную дверь в комнату проникал тусклый свет луны, уличных фонарей, вечно неспящего Лондона. Анна подставила книгу под его лучи и открыла ее на главе «Запрещенные магические языки». Почти мертвую тишину комнаты нарушил мягкий шелест страниц. Лежа на животе в своей белой ночной рубашке, девочка начала тихонько произносить слова – так, чтобы расслышать их могла лишь она одна: Планетарная магия. Магия трав. Руны. Огам. Магия иллюзий. Прорицание. Некромантия. Магия стихий. Магические символы. Ей вряд ли когда-либо представится случай попрактиковаться в этих видах магии, так почему бы не попробовать их на вкус? Каждое слово, словно капля кленового сиропа, сладко таяло на ее языке. Зелья. Волшебные палочки. Вербальная магия. Магия зеркал. Графическая магия. Порча. Любовная магия. Магия крови. Магия эмоций.

Она пробовала на вкус каждое слово и вскоре поняла, как сильно проголодалась.

Свет уже начал меркнуть, когда в дверь наконец позвонили.

День начался как обычно: повседневные хлопоты, различные приготовления и напряженная тишина, – но вся эта рутина как будто была чем-то окаймлена, как если бы ее контуры утратили строгость очертаний, неумолимо приближая их к чему-то неминуемому. Тетя была невыносима. Анна как раз спускалась по лестнице, когда услышала доносившийся снизу тетин голос: