Берсерк забытого клана. Тайна Одинокого Бастиона - Юрий Москаленко

На лице графини появилось выражение заинтересованности, и даже неподдельное удивление сменилось искоркой радости.

— Я не понимаю тебя, Феликс Игоревич, — призналась она. — Много чего слышала о тебе, но вот сейчас… — она развела руки пожала плечами. — Всё что я знала оказалось неправдой и…

— Если ты насчёт грубости, то… — начал я с ноткой безразличия и скривил губы для усиления этого эффекта, всего лишь на мгновенье.

— То, что? — из её уст раздалось предсказуемое уточнение.

— Она ещё впереди, — ответил я как можно небрежнее. — Налей-ка нам по рюмочке лёгкого, — я указал на игристое, сам не рассчитывая принимать пойло внутрь, тем более из её рук.

Графиня исполнила просьбу и подала мне изящный фужер.

Я поднял его и сделал вид, что начал пить, но моментально вылил содержимое в графин, когда дама занялась своей порцией алкоголя.

Бу-мм!

Что-то ударило в стенку…

— Они не убьют его? — забеспокоилась Полина о Резнике.

— Могут, — отмахнулся я. — Так вот, моя дорогая, — я вернул разговор в нужное русло. — Помолвка останется, как и соглашения будут. И производства мы с вами наладим, но!

— Что?

— Но только после подписания бумаг, которые составит наш с тобой общий поверенный, Татищев Николай Фёдорович, — обозначил я ход дальнейших дел. — Это не обсуждается, — предупредил я её сопротивление, показав ещё один камень записи с компроматом на графиню. — Это не единственные копии, — пояснил я, уберегая собеседницу от необдуманных действий.

— И там в тех документах, наверняка, львиная доля дохода будет твоя? — ухмыльнулась Полина и осушила свой фужер.

— Нет, наоборот, — ошарашил я её кротким ответом и помог наполнить фужер. — Треть идёт твоей семье, треть мне, а ещё одна треть… — я ухмыльнулся. — Полина, ты так коротка на память? Может сама договоришь, куда треть пойдёт?

Девушка задумалась, неосознанно попивая рубиновый напиток. Дурой я её не считаю, и смотря на прекрасное создание, в том смысле, что снаружи прекрасное, я вполне ожидаю от Потёмкиной правильного ответа. Её лицо снова накрыла волна необъяснимых чувств. Она то удивлялась, то мотала головой, прогоняя какие-то мысли.

— Хочешь сказать, что если мы станем семьёй, — она начала медленно проговаривать каждое слово своего предложения.

— Смелее! — подбодрил я собеседницу.

— Треть пойдёт в семейный бюджет? — завершила она и уставилась на меня.

Девушка замерла в вопросительном облике, ожидая или согласия со своим выводом, или его опровержения.

— Ну… — я покачал ладонью в воздухе. — Типа того, с одним условием! — я вновь поменял выражение на звериное.

— И-и? — протянула графиня.

Я резко вскочил, сделал длинный шаг и оказался нависшим над девушкой.

— Ты унизила меня при друзьях и незнакомых людях, которые считают меня авторитетом и человеком слова, — прошипел я и вынул из ножен свою рунную шпагу. — Поворачивайся и платье задери! Про исподнее говорить?

Она открыла рот и замерла на мгновение, смотря мне в глаза и испытывая ужас.

— Наверстать бы нам то, что было уже сделано по твоему утверждению! — прорычал я и сам встряхнул её, разворачивая спиной к себе. — Сама не продолжишь — я сам завершу!

Я отошёл от неё и просто встал, убрав в ножны оружие.

Девушка всхлипнула и её руки потянулись к одежде. Не имея сил раздеться из-за трясучки, она просто исполнила то, что я и велел. Встала коленями на лежанку и медленно начала задирать своё платье. Тело её задрожало в немом рыдании, а я решил, что такого урока достаточно.

— Пока готовишься к неизбежному, запоминай то, что я сейчас скажу! — я добавил в голос звериной свирепости. — Те денежные средства, которые ты передала от моего имени на нужды армии, ты вернёшь!

— Но как? — простонала она, испытывая стыд и унижение, сверкая голым задом.

— Это не моя печалька! Нашла способ покрасоваться рядом с чужим успехом, так это не то, что твоё по праву. Вернёшь — или запись твоего шантажа прямёхонько полетит крупными тиражами во все заинтересованные инстанции, — небрежно пояснил я.

Она промолчала, лишь всхлипнула, толи от неудобства, толи из-за потери денег.

— Во всей этой истории ты только одно сделала правильно!

— Что именно? — она попыталась прикрыть наготу, потянувшись к платью.

— Руки оставь на месте! — рявкнул я. — А правильное, так это то, что ты устроила судьбу Остапия и Барри, которые будут тебе благодарны, а это они умеют!

— Князь… Я … я больше не в состоянии это выдерживать… Можно мне не стоять в таком унижении, или…

— А! Ты про голую задницу, как тебе ощущение? Я недавно такое переживал, когда ты меня шантажировала, — я шлёпнул её легонько по попке. — Ну вот, а ты боялась! — А ты, что подумала, дурёха? Х-ха! Я тебя насиловать и вправду буду! Ну ты и дура!

Пришлось развернуть её и отметить сильнейший шок, нахлынувший на девушку.

— Э-это всё? — она запоздало среагировала.

— Воспитание — да, но я мог и по-другому завершить его, и буду в своём праве, — пожал я плечами. — Я уже пострадал за то, чего не делал, тебе так не кажется? Но вот камешки памяти я придержу у себя, да и сам оригинал припрячу за самой сильной Рунной Магией. Никто не достанет…

С этими словами я взялся за ручку двери, намереваясь выйти из купе графини, и радуясь произведённым впечатлением на Потёмкину, с нужным мне эффектом.

— Про золото не забудь!

Я вышел, застав Барри и Сивого стоящими над лежащим без сознания поверенным графини.

— Уходим, — коротко бросил я новоиспечённым инспекторам.

Мы ещё раз проверили вагон на предмет свидетелей и покинули его, отправившись в родную теплушку.

В родной вагон мы возвращались уже не спеша. Везде мы успели, куда хотели и должны были успеть, а сейчас мне и поболтать хочется с господами, с Сивым и Барри, являющимися, на минуточку, двумя Независимыми Инспекторами, по линии обеспечения Армии всякой всячиной.

Разве что, Генеральному штабу подчиняющимся, или его уполномоченным представителям, находящимся с официальными проверками в войсковых частях и соединениях.

Одним словом, до жути крутые ребята получились из ватажников, в прошлом — оружейных спекулянтов средней руки.

А какие теперь мундиры носят эти двое джентльменов? У-у-у, да просто закачаешься, от осознания их значимости и веса полномочий! Причём, сразу же и безоговорочно, как только где-нибудь встретишь.

— Остапий? — я развернулся к идущим следом за мной товарищам и придержал дверь, ведущую в тамбур соседнего вагона.