Гюрза с бирюзой - Светлана Бестужева-Лада

На карьере можно будет поставить большой и красивый крест: пресса раздует историю до масштабов «маньяк-убийца» или «серийный убийца», коллеги-соперники вытащат наружу все сомнительные тайны и секретики (а у кого их в мире шоу-бизнеса нет?), о престижных выступлениях и гастролях можно будет навсегда забыть…

Наверное, все эти мысли, а также вызванная ими паника очень явственно отразились на лице Артура, поскольку в ход беседы властно вмешался Валентин Антонович:

— Я официально представляю интересы Артура Владимировича. Какие претензии к нему? Есть официальное обвинение? Или разрешение на допрос и обыск?

— Мы проводим предварительное расследование, — слегка замялся милиционер.

— Так проводите его в соответствии с законом! Пришлите моему подопечному повестку, допросите, как положено. Хотя я могу поручиться, что все это — не что иное, как досадное совпадение и никого он не убивал. Кстати, насильственная смерть доказана?

— Со стопроцентной вероятностью — нет, но…

— Ну так не морочьте людям головы! Да, Артур Владимирович ведет не слишком благопристойный — с вашей точки зрения, господа, — образ жизни. Но так живут практически все в его окружении. Для вас, возможно, короткая интимная связь — это обязательная женитьба и тому подобное, а для творческих людей — эпизод, не более того. И обвинять человека в серьезном преступлении на том единственном основании, что он часто меняет подруг… Ну, вы меня извините, так можно всю современную эстраду в предварилку определить.

— Подписочку-то о невыезде все равно дать придется, — впервые подал голос второй милиционер. — Кто знает, чем следствие обернется.

— Это — другой вопрос, — не стал спорить Валентин Антонович. — Артур Владимирович и так в ближайший месяц никуда ехать не собирался, но подписку, разумеется, даст… Артур, распишись, где там положено и давайте заканчивать. У меня сегодня других дел полно, да и тебе есть чем заняться.

Артур послушно расписался на подсунутых ему бланках. Милиционеры, наконец, ушли, и в гримерке повисло тягостное молчание. Администратор явно чувствовал себя не в своей тарелке, Артур был растерян внезапностью и абсурдом всего происходящего, а Валентин Антонович — откровенно рассержен. Он-то и прервал затянувшуюся паузу:

— Я все-таки поеду, меня уже заждались. А ты отправляйся в свою… баню, отмечай день рождения, как планировал, и постарайся, чтобы больше никаких странных инцидентов не происходило. У меня терпение не резиновое.

— Конечно, Валентин Антонович, — послушно отозвался Артур. — Я все сделаю, как вы говорите. Только…

— Ну, что еще? — нетерпеливо осведомился Валентин Антонович.

— Может, и не состоится празднование-то… После такого…

— А что, собственно, произошло? — уже в полный голос загремел Валентин Антонович. — Скоропостижно скончалась девица из кордебалета? Может быть, по этому поводу национальный траур объявить? Ты что, весь в переживаниях, тебе уже и праздник — не в праздник, хоть бы и собственный день рождения?

— Я-то нормально, а вот другие…

— Другие тоже нормальные люди, — отрезал Валентин Антонович, — и возможности погулять на дармовщинку не упустят. Не веришь мне — спроси у них сам.

Как бы в ответ на это предложение в дверь постучали и на пороге возникла… Майя, собственной персоной. Выглядела она еще красивее, чем обычно, и чувствовала себя более чем уверенно.

— Артур, извини, что врываюсь, но я хотела узнать — твое приглашение остается в силе? Или можно разъезжаться по домам?

Валентин Антонович метнул в Артура торжествующий взгляд и ответил вместо него:

— Ничего не отменяется, голубушка, все остается в силе. А почему, собственно, вы засомневались? Да вы проходите, садитесь, что в дверях-то стоять.

Майя воспользовалась приглашением, уселась на единственный свободный стул в гримерке и закинула ногу за ногу. Это простое движение заставило администратора раскашляться, а у Валентина Антоновича вызвало одобрительное кряканье. Ноги у актрисы были невероятной длины и красоты, она это, судя по всему, отлично знала и очень умело этим пользовалась.

— Значит, ничего не отменяется? — осведомилась Майя, как бы не замечая мужской реакции. — Хорошо. А то говорят, будто бы, ты, Артур, то ли кого-то придушил, то ли до инфаркта довел, теперь тебя посадят.

— Не видишь, уже посадили, — мрачно пошутил Артур. — За то, что я танцовщицу убил с особой жестокостью.

— Как это — с особой жестокостью? — округлила Майя большие серо-зеленые глаза.

— Разрезал на мелкие кусочки.

— Шуточки у тебя… А правда, что она от тебя ребенка ждала? А ты… ну, в общем, заставил ее избавиться?

— Что-о-о?!

— Так говорят, — невозмутимо подтвердила Майя. — Вроде бы и умерла она от неудачного аборта…

Артур схватился за голову, а инициативу разговора взял на себя Валентин Антонович.

— Милая, ну нельзя же верить всему, что болтают. Артур к этой несчастной близко не подошел, пальцем не тронул. Уж вы-то знаете, как сплетни практически на пустом месте возникают. Про вас — сам слышал! — говорят, что вы добились первой выигрышной роли на телевидении, потому что умудрились подсунуть основной сопернице сильную дозу… гм… слабительного.

— Клевета, — ослепительно улыбнулась Майя. — Грязная ложь. Я всего добилась исключительно талантом.

— Ну, вот видите, — развел руками Валентин Антонович. — А люди болтают, что Бог на душу положит. Так что не слушайте никого, погуляйте как следует на дне рождения…

— И вы с нами будете? — кокетливо осведомилась Майя.

— Увы, милая, у меня другие дела, на которые я уже безнадежно опаздываю. Артур, я поехал. Все помнишь, что я наказывал?

— Наизусть, Валентин Антонович, — бодро отрапортовал Артур. — Все сделаю, как вы говорите.

— Ну-ну, — неопределенно хмыкнул его благодетель.

И ушел, прихватив с собой администратора. Майя тоже поднялась.

— Майечка, солнышко, а ты куда? — всполошился Артур. — Поедем вместе, я только переоденусь, это быстро…

— Меня довезут, — неопределенно ответила Майя. — Я только хотела узнать… Потому что меня приглашали еще в другое место…

— Не вздумай! — завопил Артур. — Я так мечтал провести этот вечер с тобой… ну, хотя бы в твоем присутствии. Делай, как тебе удобно, только приезжай, умоляю, у меня и так весь сегодняшний день — сплошной кошмар.

Майя одарила его многообещающей улыбкой и исчезла за дверью. Артур начал переодеваться, снимать грим и за этими привычными занятиями несколько развеялся, перестал думать и о злополучной Юлии и об утреннем инциденте. Впрочем, у него вообще был легкий характер, зла он не помнил совершенно и на неприятностях долго зацикливаться не умел — «перестраивался» на оптимистическую волну за считанные секунды.