Зловещая тайна - Барбара Картленд

— Надеюсь, что мне посчастливится увидеть выступление мадам Зары, — вежливо отозвалась Кэролайн.

— Не присядете ли, мисс Фрай? — спросил мистер Гримбальди, придвигая ей стул.

— Спасибо.

Кэролайн приняла его предложение и, только опустившись на стул, почувствовала, как сильно устала.

— Мы с мисс Фрай совершили утомительную поездку, — сказал лорд Брекон. — Что до меня, то я голоден и хочу пить. Мы можем воспользоваться вашим гостеприимством, Адам?

— Ну, конечно, — ответил мистер Гримбальди. — Боюсь, правда, что мы не сможем предложить вам достаточного угощения. Яичница с беконом — это не слишком скудно?

— Я буду ей рад, — сказал лорд Брекон. — А вы, мисс Фрай?

— Ничего лучше не могу себе представить, — улыбнулась Кэролайн. — Я обедала в шесть и страшно проголодалась.

— Итак, яичницу с беконом, Адам. И если найдется, то бутылочку вина.

— У меня есть то, что не стыдно вам предложить, — отозвался Адам Гримбальди. — Шампанское я привез из Франции.

С этими словами он достал бутылку из буфета в задней части кибитки и поставил ее на столик.

Кэролайн огляделась, изумляясь тому, как все было ладно подогнано. Тут были разные шкафчики и полки, картины и украшения. Койка была завалена подушками, а пол застлан прекрасным персидским ковром.

— Как тут уютно! — воскликнула она.

— Моя кибитка меньше этой, но гораздо, гораздо красивее, — откликнулась Зара. — Но вы устали, мадам.

Снимите шляпу и устраивайтесь поудобнее.

— Спасибо, с удовольствием, — сказала Кэролайн и, подняв руки, развязала ленты шляпы.

Шляпа была большая и довольно громоздкая, как того требовала последняя мода. Кэролайн понимала, что волосы ее в беспорядке, но слишком устала, чтобы заботиться о своей внешности. Когда она бросила шляпу на койку и слегка повернула голову, чтобы свет от лампы, горевшей прямо над ее головой, не бил в глаза, то поймала на себе взгляд лорда Брекона и по выражению его лица поняла, что он впервые разглядел ее.

Его глаза выражали удивление и восхищение, и через секунду Кэролайн отвела взгляд, чувствуя, что краснеет. Она и представить себе не могла, как хороша была, когда сидела вот так в свете лампы, падавшем на рыжевато-золотые завитки волос, обрамляющих ее белый лоб.

Ее лицо было правильной овальной формы, небольшая голова изящно сидела на стройной белой шее. Нос небольшой и прямой, губы сочные и алые. В очертаниях ее лица и изящной фигуры было что-то столь прелестное, что все, кто видел Кэролайн впервые, с трудом могли поверить, что перед ними не картинка из книги с волшебными сказками.

Но самым прекрасным в ее лице были глаза: огромные, полные жизни, смеха и озорства. Очарование Кэролайн не было застывшей красотой статуи, но чем-то столь трепетно живым, что никто не мог оставаться подле нее и не проникнуться ее непринужденным весельем и жизнелюбием.

И сейчас, несмотря на усталость, в ее голосе ясно слышалась живость, когда она сказала:

— Расскажите же мне о вашем зверинце. У вас много животных?

— Немало, мадам, — ответил Адам Гримбальди. — Особенно я горжусь своими львами. У меня их три, и старший. Цезарь, ручной, как собачонка. Я взял его малышом, и он позволяет мне делать с собой все, что угодно.

Было очевидно, что мистер Гримбальди очень гордится своим зверинцем и мог бы часами рассказывать Кэролайн о нем, но его остановило появление темноволосого мальчишки с яичницей и беконом: пришлось прервать рассказ о своей работе и ухаживать за гостями. Когда они поели и выпили по бокалу шампанского, лорд Брекон сказал:

— Ну, Адам, теперь я хочу рассказать вам, почему я здесь. Вы, наверное, испытываете немалое любопытство, хотя и проявили величайшую сдержанность и не задали мне никаких вопросов.

— Я знал, что вы все скажете сами, когда сочтете нужным, милорд. Думаю, вы хотите, чтобы я оказал вата какую-то услугу. Я в вашем распоряжении.

— Вы это всерьез, Адам? История эта может грозить неприятностями с судейскими.

Гримбальди пожал плечами:

— От них всегда одни неприятности. Это не имеет значения.

— Во Франции есть очень грубое слово и очень грубое название для них, — сказала Зара. — Но я не стану оскорблять слух юной леди, повторяя его здесь.

Лорд Брекон расхохотался:

— Да, Зара, я его знаю.

— Так вы со мной согласны?

— Я с вами согласен, — кивнул он в ответ.

Она улыбнулась, но тут же снова стала серьезной:

— Милорд, вы не убили человека на дуэли? Вам не надо бежать из Англии?

Лорд Брекон покачал головой:

— Нет, Зара, все не так просто. Лучше я начну сначала. Думаю, вам стоит закрыть дверь, Адам.

Гримбальди встал и прикрыл дверь кибитки. Лорд Брекон допил свой бокал и сказал:

— Я вернулся в Англию примерно три месяца назад.

Как вы оба знаете, я пробыл за границей почти два года, путешествуя по Франции и Италии. Когда я вернулся, меня тепло встретила моя мать, и все мои друзья, казалось, были рады меня видеть. Вскоре после приезда я узнал, что умер один мой дальний родственник и я назначен опекуном его дочери Мелиссы — пятнадцатилетней девушки, которой предстояло вскоре отправиться в Париж, чтобы закончить там свое образование в одной из знаменитых Академий для благородных девиц.

Я познакомился со своей подопечной, хорошенькой, но довольно безмозглой девицей, и был поражен, когда через неделю после ее отъезда на континент узнал, что втайне она вела интрижку с человеком намного старше ее — и к тому же с довольно скверной репутацией. Я уверен, что со стороны Мелиссы это был совершенно невинный флирт, но, к несчастью, она написала этому джентльмену несколько весьма страстных писем.

Этот отвратительный проходимец через какого-то сомнительного адвоката связался со мной и потребовал за эти письма пять тысяч гиней. В случае моего отказа он собирался с помощью этих писем опорочить мою подопечную.

Я встретился с этим адвокатом, человеком по имени Айзек Розенберг, и сообщил ему, что его клиент получит от меня всего тысячу гиней в обмен на письма, и ни пенни больше. А еще я сказал ему, что, если мое предложение не будет принято в течение трех дней, я обещаю публично высечь его клиента и объявить его шантажистом во всех клубах.

— И что же он на это ответил? — спросил Адам Гримбальди.

— Я получил ответ вчера утром, — продолжил свой рассказ лорд Брекон. — Это письмо несколько удивило меня. Оно было подписано Розенбергом: он писал, что ему необходимо увидеться со мной по делу, которое, как он уверен, будет для меня небезынтересным. По некоторым причинам, в которые он не станет вдаваться, он просит меня встретиться с ним у разрушенного коттеджа за постоялым двором «Собака и утка» в Севеноуксе. Это показалось мне странным: хотя разрушенный коттедж хорошо известен в округе как место свиданий влюбленных и дуэлянтов, это, по-моему, не то место, какое мог бы знать лондонский адвокат. Тем не менее я был готов встретиться с ним. Я отправился к коттеджу в назначенный час — и нашел Розенберга убитым ударом ножа в горло.