Чернь и золото - Адриан Чайковски

По залу пробежал шепоток, хотя в открытую никто не смеялся. «Только не мучай нас слишком долго», — подразумевал этот звук.

— Вам известно, что я не впервые поднимаюсь сюда. Каждый из вас хотя бы раз меня слышал. Музыкант я неважный, и песенка моя звучит все на тот же мотив.

— Может, нам стоит просто прочесть твои прежние речи, чтобы не тратить зря время? — спросил кто-то под общий смех.

— Будь у меня надежда, — загремел Стенвольд, — что хоть один из вас действительно так поступит, я не тратил бы ни ваше, ни свое время!

Все воззрились на него в удивлении. Он позволил себе грубость: в Ассамблее кричать не принято. Стенвольд, скривившись, вспомнил про наемников-муравинов и продолжил:

— Вам недолго осталось терпеть мои речи, почтенные мастера. Будущее не предусматривает учтивых дебатов. Жизнью вам клянусь: когда мои мрачные пророчества сбудутся, мне уже не придется стоять перед вами — ибо никого из вас в живых не останется и некому будет вспомнить, как я вас предупреждал.

В зале поднялся возмущенный ропот, но он продирался сквозь шум, как таран, бьющий в ворота Минны.

— Четырнадцать лет назад я, не будучи даже мастером, произнес здесь свою первую речь — выскочка-механик, не имеющий сил молчать. Каким далеким кажется это теперь! Я говорил о воинственном народе с востока, подчиняющем себе земли своих соседей. Называл города, знакомые тем, кто имеет дела в Геллероне: Майнес, Зар, Минна. Да, они стоят не на Нижних Землях, но до них не так уж и далеко. Эти города, говорил я, теперь носят ярмо Империи. Вы вежливо выслушали меня и сказали: «Но при чем же здесь мы? Пусть себе чужеземцы сражаются, пусть себе носят ярмо и стонут под игом — мы и бровью не поведем», — ответили вы.

Слушатели вздыхали и ерзали. Спикер, старый Линео Тадспар, жестами напомнил Стенвольду о регламенте. Линео предоставил ему слово по старой дружбе и теперь явно жалел об этом.

— Восемь лет назад я сообщил вам, что Империя снова затевает войну, войну беспрецедентного доселе масштаба со своим северным соседом, великим Стрекозиным Сообществом. Сообщил о тысячах человек, убитых осоидской армией. Ассамблея должна помнить, какого ответа она меня тогда удостоила.

На некоторых лицах он видел раздражение, на других полное безразличие. Сам он прекрасно помнил сказанные тогда слова, хотя и запамятовал, который из снисходительных жирных магнатов их произнес. Они до сих пор звучали в его мозгу, до сих пор причиняли боль.

«Мастер Вершитель снова завел свою волынку. Если осоиды вновь вздумали воевать, это их дело. Когда муравины Кеса высаживают десант под стенами Тарка, Коллегиум не вмешивается, да и с чего бы? Некоторые расы воинственны от природы и постоянно ведут междоусобные войны.

Мастера Вершителя беспокоит то, что государство осоидов называет себя Империей, и он пугает нас этим страшным словом. Значит, если фельялские мантиды вдруг объявят себя империей, нам и на них придется идти с огнем и мечом? Едва ли, хотя они то и дело нас провоцируют. — Смех в зале. — Мастер Вершитель говорит также, что осоиды начали войну со стрекозидами. Ну так что же, говорю я? — Одобрительные возгласы в зале. — Что нам известно об Осиной Империи, помимо страшилок мастера Стенвольда? Нам известно, что они талантливы и трудолюбивы, подобно нам. Что они создали сильное многорасовое государство, где в отличие от Нижних Земель не бывает внутренних столкновений. Должны ли мы, ратующие за цивилизованные отношения, осудить их за это? Наши товары пользуются у них бешеным спросом. Любой, у кого есть дела в Геллероне и Тарке, знает, что имперские купцы продают задешево и покупают задорого — а куда им, с другой стороны, деваться? — Смех. — Вспомним теперь, что нам известно о Стрекозином Сообществе. Нам известно, что они не принимают наших послов, не допускают к себе воздушные корабли, что у них нет механиков и инженеров. Это отсталое, чисто крестьянское государство. Даже с нашими купцами они не хотят иметь дела — скорее сгноят урожай на полях, чем продадут нам. Знаем ли мы точную причину конфликта между этими столь разными странами? Чем заслужили стрекозиды нашу любовь и почему нам следует защищать их от куда более близких нам осоидов?»

Слыша эти слова в уме, видя перед собой все те же капризные или равнодушные лица, Стенвольд сознавал, что опять ничего не добьется, и гнул свое просто из вредности, чтобы иметь потом право сказать: «А я вас предупреждал!»

— Мастера, — сказал он проникновенно, и зал притих, услышав эту новую интонацию. — Выслушайте меня, прошу вас. Я говорил с вами неоднократно, но мои слова пропадали втуне. Послушайте же: долгая война осоидов со стрекозидами закончилась. Даже огромное Сообщество не вынесло кровопускания, которое учинила ему Империя. Они подписали капитуляцию, согласно которой Империи отходят три их провинции, равные по площади четверти Нижних Земель. Что же сделала Империя после этого? Отложила меч и взялась за плуг? Занялась науками? Улучшила жизнь своих бедняков и рабов?

Стенвольд обвел взглядом слушателей.

— Не спрашивай нас, мастер Вершитель, скажи сам, — предложил чей-то голос.

— Нет! — закричал он. — Это вы мне скажите! Вы, ведущие торговые операции в Геллероне, скажите, сколько мечей для осоидов вы выковали! Сколько стрел, пороха, горючего, двигателей, чертежей продали им с хваленой выгодой для себя! Расскажите о людях, с которыми вы заключали сделки, не спрашивая, зачем им столько оружия! Говорю вам: Империя — это не муравинский город, где каждый гражданин, будь то ремесленник, земледелец или военный, берется за оружие в случае надобности. В Империи каждый мужчина — воин, и только воин. Ремесла и земледелие они предоставляют рабам. Что же им делать с этой громадной армией, если не воевать? Откройте глаза, купцы и ученые, откройте глаза и скажите мне: куда двинется это войско теперь?

— Думаю, здесь пора сделать паузу, — сказал спикер. — Позволь нам дать ответ на твою загадку, мастер Вершитель. Итак, мастера, Стенвольд бросил нам весьма увесистую перчатку…

— В очередной раз, — снова ввернул анонимный остряк, но Тадспар прервал его:

— Будем уважать оратора, мастера. Кто готов принять его вызов?

Вызов принял некий Хелмесс Бройлер, но на его месте мог быть любой другой.

— Захватывающий спектакль, не правда ли? — Сказав это, он умолк, улыбаясь возмутителю спокойствия с бесконечным терпением, и заговорил снова, лишь когда Стенвольд вернулся на свое место. — Не знаю, право, что делали бы мы без мастера Стенвольда и его фантазий, которые так оживляют наши собрания. — Все вежливо посмеялись. — Империя, Империя, — продолжал Бройлер. — Мы хорошо ее знаем хотя бы благодаря истерии, которую вот уже двадцать лет разводит вокруг нее наш мастер Вершитель. Они, конечно, варвары, но за последнее время, я бы сказал, немало продвинулись к цивилизации. У них есть правительство, налоги, даже собственные деньги имеются, хотя их купцы, насколько я знаю, предпочитают сделки в нашей монете. — Все, особенно коммерсанты, опять захихикали, а Бройлер ухмылялся в открытую. — Порой у них, как у всякого государства, возникают распри с соседями. Большинство из вас, и я в том числе, помнит, как стояла у наших ворот армия Вика. Кому тогда не хотелось прогнать захватчиков восвояси и преподать им хороший урок? Именно это и совершила Империя. Дала отпор воинственным соседям, грозившим ей, и обезопасила свою жизнь. Кто упрекнет их за это? Могли бы они основать свое посольство у нас, если бы враги осаждали их беспрепятственно? А что мы, собственно, знаем об их войне со стрекозидами? Сообщество, громадное, загадочное и обладающее бесчисленными ресурсами, граничит, к счастью, не с нами. Что мы стали бы делать в случае его нападения? Они так закрыты, что невозможно даже понять, что у них на уме. Если осоиды в тяжкой борьбе вырвали победу и мир у столь могучей державы, их остается лишь поздравить, а не корить. Уверен, Империя начала эту войну только из-за постоянной угрозы с севера.