Не теряй головы. Зеленый - цвет опасности - Кристианна Брэнд

– Что же вы спать не ложитесь? – участливо спросил Пенрок.

Старик с трудом встал.

– Не могу, сэр. Так и вижу бедную леди. Вы, сэр, уже заранее знали, и то вам дурно сделалось, а я… так вот и наткнулся на нее по дороге. Никак не опомнюсь. Правда, я поначалу-то не понял, что голова у нее отрезана, мистер Пенрок, сэр, а не то и до дома, наверное, не дошел бы. Но я решил, что это мисс Фрэн лежит. Волосы темные и шляпка… Помоги мне боже, я думал, это мисс Фрэн… – Он закрыл лицо руками, однако вскоре справился с собой и начал извиняться: – Вы уж простите, милая моя мисс Фрэн, что я такое при вас говорю!

– Ах, что вы, Бунзен, не извиняйтесь! Постарайтесь обо всем этом не думать, вот и все. И чаю лучше не пейте, а то совсем не заснете.

– Ложитесь в постель и примите аспирину, что ли, – сказал Пенрок. – Утром поспите подольше. Кухарка и горничные без вас справятся. Только скажите, Бунзен: вы вчера заперли все двери, как обычно?

– Да, сэр, как полагается. Кроме входной двери, конечно. Ее я всегда вам оставляю.

– А окна и прочее? Не бойтесь, говорите. Было бы легче знать, что кто-то чужой мог пробраться в дом.

– Нет, сэр, я все запер, прежде чем ехать в Тенфолд.

Бунзена глубоко потрясла одна только мысль о том, что он мог оплошать в таком важном деле. Чтобы он оставил окна-двери нараспашку, да еще в такое время, когда кругом только и говорят о вторжении!

– Я и черный ход запер. Когда вернулся, открыл своим ключом. Давайте еще раз все осмотрим, сэр, если сомневаетесь! Увидите, все в полном порядке.

Констеблю, который вслед за ними пришел в кухню, явно не улыбалось тащиться на обход.

– Инспектор уже все осмотрел, – объявил он, грозно шмыгая носом. – Все заперто, честь по чести.

– Спасибо, – ответил Пенрок, хотя известие его не обрадовало.

Если дом всю ночь был надежно заперт, как в него пролез маньяк? И если все-таки пролез, что ему было нужно? Не за шляпкой же он пришел – о ней никто не знал, кроме самого Пенрока и его гостей.

Фрэн, видно подумав о том же, спросила:

– Бунзен, а вы никому не рассказывали про мою шляпку? Слугам или, может, в Тенфолде кому-нибудь?

– Нет, мисс Фрэн. С чего бы я стал рассказывать?

– Я понимаю, как это глупо звучит, а все-таки? Может, чтобы развлечь вашу сестру…

– Ни слова никому не говорил, мисс, – твердо ответил Бунзен. – Точно не говорил, ни там, ни дома. Хотя рассказать есть о чем. Вы в этой шляпке, мисс, были прямо как картинка, осмелюсь заметить. Мисс Фрэн ее примерила перед зеркалом в холле, сэр, – пояснил он Пенроку. – И спрашивает: «Бунзен, как вам?» А я говорю: «Загляденье, мисс». Правда, мисс Фрэн? Потом зашел на кухню, а там кухарке только что сообщили по телефону, что моей сестре опять хуже стало, и после того я ни о чем другом думать не мог – кроме работы, конечно. Только подал кофе и сразу на велосипеде поехал в Тенфолд. Все остальное у меня из головы как вышибло.

– Ну хорошо, Бунзен, ложитесь-ка спать. Простите, что вас растревожил. Это все пустяки. Спокойной ночи! И утром не спешите вставать, отдохните как следует. Горничные обо всем позаботятся.

– Спокойной ночи, милый Бунзен! – Фрэн коснулась руки старика. – Спите крепко! И постарайтесь… не думать ни о чем.

Улыбнувшись Бунзену, она ушла наверх вместе с Пенроком.

Почти все уже легли спать. Венис выглянула из своей комнаты:

– Пен, а может, мы оставили дверь в сад открытой после того, как вечером выпускали Азиза?

– Я сам закрыл эту чертову дверь, – мрачно ответил Пенрок.

Фрэн совсем поникла.

До чего же неудачно, что они с Джеймсом именно в эту ночь тайком разговаривали в саду! А дверь черного хода оставили открытой, чтобы потом незаметно вернуться. Конечно, с убийством это никак не связано. Просто маньяк, наверное, вошел в дом неведомо зачем, увидел на столе шляпную картонку, забрал шляпку и украсил ею мертвое тело. Или, может, сама мисс Морланд?.. Но откуда ей было знать, что черный ход несколько минут оставался незапертым? И зачем ей шляпка? Мисс Морланд ее так ругала. Сказала, что даже мертвой в канаве не хотела бы в этой шляпке показаться людям на глаза…

А теперь она мертва. И лежала в канаве, в этой самой шляпке. И если смотреть правде в лицо – а Фрэн от правды никогда не пряталась, – слова мисс Морланд слышали всего шесть человек: сама Фрэн, ее сестра-близнец, ее вторая половинка Венис; бабушка, заменившая им обеим и мать, и отца, и лучшего друга, и Пен – милый Пен, самый добрый и честный из людей, и Генри, кого Венис так отчаянно любит, и Джеймс. Джеймс обнимал ее тогда в саду, прижимал к себе сильно, до боли, и обрушил на нее море любви и тоски… Вечно сонный Джеймс – проснулся наконец.

Венис, бабушка, Пен, Генри и Джеймс. Больше никто тех слов не слышал.

Наутро за завтраком царила гнетущая атмосфера. Все, как и Фрэн, лежа без сна, сложили два и два и сделали примерно те же выводы. Время от времени в столовую доносились громкие голоса и топот: подручные Коки заполонили дом и подвергли его тщательному досмотру. В холл обитателям дома выходить запретили, так что в столовую они добирались кружными путями. Таким же путем туда явилась молодая леди, которую Бунзен представил неодобрительным тоном:

– Мисс Ле Мэй, сэр, с разрешения инспектора Кокрилла.

В серо-зеленых глазах мисс Ле Мэй искрилось любопытство. Сама она была миниатюрное создание с худенькой энергичной фигуркой и выразительными смуглыми руками. Густые волосы, рыжие от природы, с помощью искусства превратились в каштановые, а подстрижены были так коротко, что напоминали вязаную шапочку, которая плотно обтягивает голову. Поверх волос мисс Ле Мэй повязала яркий шарф, закрепив его концы парой громадных золотых шпилек. Выглядела она довольно стильно, однако все моющие средства в мире не помогли бы ей создать впечатление чистоты. Мисс Ле Мэй была характерной актрисой и довольно успешно пробивала себе дорогу в театрах Вест-Энда. Кроме того, она была двоюродной сестрой Грейс Морланд.

Пенрок встал, чтобы поздороваться.

– Мисс Ле Мэй! Я и не знал, что вы здесь. Или вы только сейчас приехали?

– Я приехала вчера вечером, – коротко ответила Пайпа, небрежно помахивая рукой. – Доброе утро, леди Харт! Привет, Венис! Привет, Фрэн! О, привет, Джеймс!

– Привет, Пайпа, – ответили все, растерянно глядя на нее.

Пенрок предложил ей сесть.

– Спасибо, – ответила она, хладнокровно усаживаясь за стол. – А можно мне кофе? Слушайте, вот ведь какая петрушка с бедолагой Грейс, правда?

– Ужасно, – ответил Пенрок, вновь разволновавшись.

– Когда я вчера приехала, она была какая-то взвинченная. Я подумала, это от неожиданности. Вы же знаете, она любила разводить панику из-за всякой ерунды. Ее нужно было за два месяца предупреждать, что приедешь, но я сама только вчера вдруг решила и собралась. Не тратить же девять пенсов на телеграмму! Цены военного времени – это кошмар какой-то.